Джессика Смит Коултер - Прерванная жизнь (ЛП)

— Ладно.

Не встречаясь глазами с Трэвисом, я разворачиваюсь и иду обратно через лес. Я не потрудилась поговорить с ним или придумать план. Моя единственная задумка состоит в том, чтобы вернуться в дом к мужчине из моих кошмаров, таким образом, он позволит Деду уйти. Я не хочу ни о чем больше думать, кроме этого.

Как только мы возвращаемся к ручью, Трэвис зовет Лилу, для того чтобы мы могли вернуться в дом, и если бы эта собака могла бы говорить, то она бы его послала. Этой собаке предназначено быть в воде, и она ненавидит находиться вдали от нее. Вернувшись в дом, Трэвис поливает Лилу из шланга, пока я стою на крыльце дома Деды.

Мои эмоции балансируют на грани уничтожения.

Грузовик Деррика припаркован в нескольких метрах от места, где я стою, поэтому знаю, что он все еще здесь. Я понимаю, что подвергнусь допросу, и не хочу идти внутрь. Он будет задавать слишком много вопросов, и я также не хочу, чтобы он шел со мной.

Приходи одна.

Это то, что говорилось в его записке для меня.

Приходи одна.

Я не могу привести с собой Трэвис и копа.

Трэвис хлопает Лилу, вытирая ее, прежде чем впустить внутрь. Я слежу за ее печальным взглядом, направленным в лес, и знаю, что она уже не пойдет к ручью.

— Позже.

Она виляет хвостом, не зная, что это позже может не наступить для меня.

Деррик выходит из дома, а я собираюсь зайти, оборачиваюсь и вожусь с мокрым полотенцем, оставленным Трэвисом на земле. Вместо того, чтобы направиться к своему грузовику, Деррик следует за мной.

— Как все прошло с Энн? — спрашивает он.

Я пожимаю плечами.

Я ощущаю присутствие Трэвиса, и, как только он оказывается рядом со мной, мое тело инстинктивно прижимается к нему. Он обнимает меня, полностью завладев мной.

— Ой, ты знаешь, она хочет загипнотизировать меня, — говорю я, и Деррик смеется.

Хотя Трэвис не понимает юмора, я рада, что Деррику это удается.

— Думаешь, она заставит тебя кудахтать, как курицу? — спрашивает Деррик.

— Ты имеешь в виду, что у Энн нет чувства юмора? — спрашиваю я, а он ухмыляется. — Крайне маловероятно, — говорю я, передразнивая ее суровый тон.

— Так что, нет идей, помимо превращения тебя в циркового клоуна?

— Нет, — я качаю головой.

Деррик возвращается к своей машине, готовый к отъезду, но оглядывается на меня, прежде чем уехать.

Он раз проводит ладонями по лицу и просит.

— Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится.

— Я позвоню, — отвечаю я.

Одновременно с этим Трэвис говорит ему:

— Она не позвонит.

У меня нет даже мысли наступить Трэвису на ногу или оправдать его, потому что меня это не волнует. Это все не важно, я все равно живу прошлым.

Бесконечное море темноты расстилается перед нами, уже далеко за полночь, когда мы приближаемся к дому. Я веду нас через лес и останавливаюсь сразу за линией деревьев, когда показываются очертания сарая. Деревья усыпаны крупными листьями, которые, свисая над нами, отбрасывают причудливые тени. Здесь тихо, и потому отчетливо слышен каждый сделанный нами шаг, так как мелкие ветви трещат под нашими ногами.

Когда мы подбираемся ближе к сараю, Трэвис, шагая впереди, протягивает мне руку, и я хватаюсь за нее. Взглянув на него, я прослеживаю за его взглядом, который сосредоточен на сарае. Его взгляд нервно мечется из стороны в сторону, я прищуриваюсь, чтобы получше рассмотреть, что нас окружает. Мой пульс стучит в ушах так громко, что я не могу услышать, что говорит Трэвис. Я открываю рот, чтобы ответить, но кричу, когда Трэвис вдруг спотыкается об землю, кряхтя от боли.

Мои глаза снова сканируют пространство вокруг нас в поиске кого-то или чего-то, но я ничего не вижу, поэтому становлюсь на колени рядом с Трэвисом. Он кричит на меня, но я его не слышу. Он тянется к своему бедру, и я слежу за его рукой, вытаскивающей из плоти стрелу.

Выпучив глаза, я смотрю на бледное лицо Трэвиса. Его губы по-прежнему быстро двигаются, и я моргаю несколько раз, пока мой мозг запоминает то, что он говорит.

— Что с тобой? — кричит он. — Убирайся отсюда.

— Ты ранен, — запинаясь, говорю я, указывая на стрелу, торчащую из его бедра.

Его кадык дергается, когда он тяжело сглатывает. Сделав сильный рывок, он ломает стрелу пополам, встает на ноги и тянет меня с собой. Трэвис кладет руку мне на плечо и, хромая, быстро направляется к лесу, где мы будем в безопасности. Борясь с волной головокружения, я высвобождаюсь из его объятий, выкрикивая имя Деды, и убегая от Трэвиса.

Трэвис ворчит возле меня, стараясь при этом не отставать, когда я внезапно слышу свист еще одной стрелы, пролетающей мимо меня. Трэвис громко ругается, но, оглянувшись назад, вижу, что он все еще бежит следом за мной.

Не знаю, подстрелили ли его снова, я просто не позволяю этой мысли остановить меня. Я не могу. Я должна добраться до Деды.

С этой обосновавшейся в голове мыслью я бегу быстрее в логово демона.

Когда я оказываюсь всего в десяти метрах от сарая, из тени появляется фигура. Его глаза будто светятся в темноте, и я могу разглядеть очертания его рта, когда он улыбается мне, обнажая зубы. Наконец, он включает свет, и я вижу его лицо.

Я сразу узнаю его и, пытаясь вдохнуть, начинаю задыхаться. Он — не только лицо из моих кошмаров, но также тот самый человек, который утешал меня в больнице, когда мои родители погибли в автокатастрофе.

После аварии Деду позвонили из больницы. Мы не знали, что произошло. Мы только знали, что мои родители пострадали. Каково же было удивление, когда Деда попросил опознать их тела.

Деда был обескуражен их словами, и я стиснула его руки в своих.

— Произошла авария, — спокойно сказала я медсестре. — Но они в порядке, — я хотела, чтобы мои слова были правдой.

На мгновение в глазах медсестры промелькнуло сострадание, быстро скрывшееся за нейтральным взглядом.

— Пожалуйста, следуйте за мной, — ответила она.

Я спотыкаюсь и сталкиваюсь с Трэвисом, чье дыхание гулко раздается позади меня. Он берет меня за руку, чтобы успокоить, и я чувствую влагу, когда его рука прикасается к моей руке. Посмотрев на свою руку, где Трэвис касался меня, я вижу кровь... кровь Трэвиса.

Я смотрю на него, кожа на его красивом лице блестит от пота. Опускаю взгляд к другому пятну на его бедре, это след от другой подстрелившей его стрелы.

— Я в порядке, — шепчет он в мои волосы.

Глаза наполняются слезами от внезапного понимания, что я принесла Трэвису и себе лишь страдание и смерть.

— Добро пожаловать домой, Холли, — говорит мужчина. Он заходит в сарай, не оглядываясь, чтобы посмотреть, следуем ли мы за ним.

Мандо. Это его имя. Его вместе с женой сбила машина моих родителей, когда папа свернул на их полосу. Его жена, Эрика, был тяжело ранена, но выжила. Она выжила. Мои родители умерли, не она.