Вики Филдс - Ад на земле (СИ)

− Ты хочешь меня поцеловать? – спросила я. Кажется, я уже спрашивала у него об этом.

– Я хочу, чтобы ты перестала общаться с Адамом Россом. Этому человеку верить нельзя. Нельзя было с самого начала. – Экейн вздохнул и отстранился. Я тоже выпрямилась. – Я знаю о твоей настоящей матери.

Мое сердце пропустило удар.

Что он сказал?

Он говорит, что знает о моей маме. Он, конечно, имеет в виду мою настоящую маму, − ту, которую нашел Адам.

Не успели мои мысли сложиться в логическую цепочку, как Экейн сказал:

− Я знаю, что ты вспомнила те редкие моменты поиска своей матери. Из-за нашей связи ты начинаешь понемногу вспоминать. Мы с тобой искали ее. – Мое сердце колотилось все сильнее с каждым произнесенным словом. Экейн говорил через силу, словно заставлял себя. – И нашли.

Зачем он это говорит? Почему именно сейчас? И здесь?

Через минуту я поняла, когда Рэн произнес:

− Мы нашли ее в женском монастыре. Мертвой.

Я исступленно выдохнула.

Он снова лжет.

− Не могу поверить, что ты снова делаешь это. – Мой голос сочился ядом, а взгляд был убийственным. – Не верю, что ты снова лжешь, после того как доказывал, что тебе можно верить.

− Аура…

− НЕТ, ХВАТИТ! – громогласно остановила я. Сжала кулаки в ладони и ударила по бедрам. − Не говори больше ни слова! Я знаю, что она жива! И она приедет, чтобы помочь мне выпутаться из ловушек, которые вы мне устроили!

− Она не может, Аура. Она мертва, – повторил Экейн, словно верил в то, что говорит.

Я зажмурилась, собиралась высказать ему все что думаю, но, когда открыла глаза, увидела лишь серые стены психушки.

Темно. Холодно. Подо мной скрипучая, неуютная кровать, а не приятное сидение форда.

Но мое сердце все еще колотилось в груди.

Словно все было реально.

Я судорожно вздохнула.

Рэн Экейн. Он говорил странные вещи, твердил, что я не должна доверять Адаму, в то время как сам не внушает доверия, в то время как сам обманул меня.

Я тихо заплакала, уткнувшись лицом в подушку.

Сколько еще он будет мучить меня?

Я ненавижу свою жизнь…

Прошел еще час. Пока считала минуты, сердце немного успокоилось. Я погрузилась в состояние между реальностью и сном. Я словно бы спала, но слышала все, что происходит в комнате; чувствовала холод, распространяющийся по телу, чувствовала под собой шершавую простынь.

Ты не должна ему доверять…

Почему Экейн сказал это? Почему он сказал именно это? Потому что они хотят лишить меня даже Адама?

Я очень, очень устала. Сил не было даже думать о том, как все ужасно и о том, что возможно это никогда не закончится. Я останусь здесь, между миром снов и реальностью, и в конце концов перестану находить границу между этими мирами.

Если я умру, кто-нибудь вспомнит обо мне?

− Аура? Девочка моя, это ты?

***

Я резко села на кровати, ощущая головокружение и дрожь во всем теле. В упор посмотрела на женщину в дверном проеме. Невысокая, гибкая и молодая. Наверняка ей нет даже сорока. У нее были длинные светлые волосы, заплетенные в косу. И она была воплощением света. Она будто бы поглотила всю темноту и мрачность палаты, рассредоточив вокруг себя свет и запах свободы.

Я осторожно встала на ноги, не зная, как поступить. Женщина больше не разговаривала. Она внимательно смотрела в мое лицо, но не боялась меня, не думала, что я сумасшедшая. Благодаря ее теплому взгляду, полному заботы и теплоты, я почувствовала, как тугой узел тревоги завязавшийся после слов Адама, начал распутываться.

Мои ноги сами двигались по направлению к прекрасной женщине, излучающей свет, и вскоре я угодила в ее объятия, и почувствовала на плече слезы радости.

− Милая моя. – В ответ я судорожно втянула воздух, боясь пошевелиться и спугнуть чудесное видение, и молча заревела. Видение не исчезало. Женщина гладила меня по волосам, что-то бормоча. Я разобрала: − Девочка моя.

Я наконец-то начала приходить в себя и осознавать происходящее.

Она здесь. Она реальна. Она – моя мама.

Она приобняла меня за плечи и отвела к кровати. Я присела и едва поборола желание отсесть подальше. Я допустила ошибку, показав крупицу слабости. Нет, стоп. Почему я думаю об этом? Мне хотелось заставить ее почувствовать вину, но она и не подумает ее чувствовать. Она не знает меня, у нее нет со мной никакой связи.

− Скоро все закончится, Аура, – услышала я обещание сквозь размышления. Сосредоточила взгляд на матери, и она с легкой улыбкой на губах повторила: – Скоро все закончится.

− Я даже твоего имени не знаю.

− Меня зовут Изабелль. – Она продолжала улыбаться, будто думала, что ее усмешка поможет мне расслабиться и испытывать неловкость. Я вымучено улыбнулась в ответ.

− Я все знаю, Аура. Ты совсем непохожа на меня, дочь.

Я заледенела. Это звучало так, словно она отказывается от меня. Снова.

Я почувствовала клубящуюся в груди энергию и встала на ноги. Отстранилась к стене, и осторожно прислонилась к ней спиной, пристально наблюдая за Изабеллой, сидящей на моей койке.

− Тот мальчик описал тебя, и я поняла, что ты на меня совершенно непохожа.

− Что это значит? – с вызовом спросила я, вскидывая голову и скрещивая руки.

Ты снова хочешь бросить меня? Лишь из-за того, что я непохожа на тебя, черт, ты хочешь снова отказаться от меня?! После того как я едва узнала о тебе и за это была лишена свободы?! После того как на Адама объявлена охота хочешь от меня отказаться?! Даже не узнав кто я на самом деле?!

Я очень глубоко вздохнула. Вдох длился целую минуту. Или тысячу минут – достаточно, чтобы я взяла себя в руки и задушила каждую злую мысль.

Я избавилась от каждой из них, кроме одной: если я не нужна маме, то кому тогда?

Изабелль будто прочла мои мысли: она поднялась на ноги и направилась ко мне, распахнув объятия, словно ожидала, что я вновь потребую заботы и внимания. Я не пошевелилась, лишь мрачно произнесла:

− Мне нужны ответы.

Женщина остановилась в нескольких шагах от меня, но все равно достаточно близко, чтобы я почувствовала исходящий от нее аромат выпечки. Просто образцовая мамочка. Она откинула за спину косу и сложила руки на животе.

− Тебя забрали у меня еще младенцем. – От ее бесстрастного голоса побежали мурашки по спине, но я не подала виду. Не хотела показывать, что ничего не знаю и мне любопытно, но спросила:

− Как это случилось?

− Это моя вина, – уклончиво ответила женщина, бросив взгляд куда-то в сторону. Она действительно моя мать? Мы с ней, несомненно, очень похожи внешне, но внутренне?.. – Я должна была стараться лучше.

Лучше для чего? Заботиться обо мне? Любить меня? Что? Ну что?!

Изабелла молчала, а я сгорала от любопытства, желая узнать, что она имела в виду. Тщательно подбирая слова, она наконец произнесла: