Вики Филдс - Ад на земле (СИ)

Я едва не рассмеялась.

− Выпустила меня? Я здесь не для того, чтобы уйти. Я хочу остаться и увидеть, как ты будешь корчиться в муках, как сгоришь заживо. – Я ступила ближе к пораженной женщине. – И когда ты будешь умирать, на моем лице не отразиться ни скорби, ни сожаления, ни жалости. – Я шепнула: − Лишь удовлетворение.

− Ты действительно хочешь умереть?! И забрать меня с собой?!

− Нам не место в этом мире, Изабелла, − громче ответила я. Даже не знаю, зачем вообще говорю с ней. – Разве ты не хотела пожертвовать своей жизнью ради мира других людей?

Я тоже пожертвую собой. Но не ради мира.

«Рэн, я люблю тебя.

Надеюсь, ты все-таки обнаружишь эту запись в моем дневнике, учитывая дурацкую привычку совать свой нос в чужие дела. Я хочу воспользоваться шансом все объяснить, раз иначе нельзя.

Ты был прав, как и всегда. Я вернула душу. Я вернула ее и будто окунулась в котел с кипящим маслом – было так больно! Я испытала все то, что испытывала той страшной ночью. И даже хуже, потому что моя боль приумножилась в сотни тысяч раз. Я горю изнутри ярким огнем, который готов сокрушить все в округе, и даже тебя и других людей, которых я люблю. Чтобы этого не случилось я сделаю тот самый выбор. Направлю ярость на людей, которые этого заслуживают – тех, кто убил Табретт и моих маму и папу.

Той ночью я пообещала себе, что не уйду так просто. Не смогу жить, зная, что они на свободе, дышат, живут, а мои родители нет. Они убили меня, и я отвечу тем же.

Рэн, тебе не придется ничего делать, обещаю.

Мне бы очень хотелось знать ответ на тот вопрос. Помнишь, я спрашивала однажды, когда ты понял, что влюблен в меня, если это вообще возможно. Думаю, если бы я была тобой, я бы никогда не полюбила столь злобного и недалекого человека, как я.

Ведь ты должен был знать, Рэн, знать, что я сгнила изнутри.

Когда души не было, я не чувствовала, что живу. Ничто не могло заполнить ту страшную пустоту, и это было больно. А когда душа вернулась, пустота заполнилась со стремительной скоростью. Мраком. Он такой страшный и угнетающий, что даже твоему свету с ним никогда не справиться. Сколько бы света ты ни пожертвовал, его не хватит, чтобы выбелить дорожку, которую я выбрала.

Дай мне шанс извиниться. За то, что я не доверяла тебе, когда ты просил держаться подальше. Меня притягивало к тебе, словно магнитом, когда я жила в Эттон-Крик и, несмотря на то, что я не верила тебе, я все равно хотела быть рядом. Мне хотелось тебе противостоять. Хотелось бороться. Хотелось схватить тебя за рубашку и сильно встряхнуть, чтобы ты сказал всю правду. А еще хотелось поцеловать. Крепко-крепко. Мне нужно было сделать это раньше. Теперь-то не смогу.

Мое сердце трепетало всякий раз, когда я видела тебя, Рэн. Оно тянулось к тебе с такой силой, что, казалось, если я закрою глаза, то ноги приведут меня к тебе, как по волшебству. Теперь я поняла, что дело было в потерянных воспоминаниях. Несмотря на то что ты забрал их, глубоко внутри я все еще помнила тебя и хотела вернуться.

Хочу, чтобы ты знал: лучше помнить. Ты забрал мои воспоминания, чтобы защитить меня, но лучше смерть, чем то что я испытывала когда жила без души. Что угодно лучше, чем не помнить любимых людей.

Теперь я помню.

Я люблю тебя.

Позволь мне еще сегодня помечтать о своей судьбе, которая никогда не будет такой, как мне бы хотелось …

***

Я должна побороть страх смерти, страх боли и нарастающую надежду, что, если я останусь жить в новом образе, мне удастся обуздать желание и инстинкты. Хочу закрыть сознание, но вопросы накатывают волнами и некоторые прорываются.

Что, если это – моя судьба? Что, если кто-то свыше решил, что я должна сделать то, для чего родилась?.. Что, если я не могу никого спасти и не могу никого уберечь? Тогда зачем пытаться сделать то, что не в моих силах? Разве есть в этом мире лев, который собрался убить себя, потому что не хотел убивать антилопу?

Что, если так устроен мой мир?

Я гоню эти желания, заставляю себя быть смелой, но все равно ощущаю приступ беспокойства и паники, потому что понимаю – это конец. Для меня это смерть, для других – начало. Это шанс выжить в мире, полном боли и страданий.

Эти мысли возвращают меня в реальность.

Это не будет больно, я просто исчезну.

Меня не станет в одно мгновение, и никто не узнает о том, что кое-кому пришлось пожертвовать жизнью ради спасения целого мира. А что, если родится другой ребенок, похожий на меня, что тогда? Вдруг появится еще кто-то, кому будет суждено перевернуть мир с ног на голову?

Мысли, мысли, мысли.

Хоть я и думаю о многом, но хочу подумать о большем. Успеть вспомнить всех, кого люблю. А времени нет. Уже нет времени ни на что, потому что настала пора сделать выбор и решить, кто я на самом деле.

И я знаю, что должна сделать. И это не ради человечества, нет.

Я делаю это не ради людей, которые грабят, насилуют и убивают. Не ради тех, которые из страха передо мной сделали столько ужасных вещей, на которые нормальный, достойный человек не способен.

Это ради мамы и папы – они верили, что если спрятать малышку Ауру, то ее ждет вовсе неплохое будущее. Ради Рэна – он пожертвовал ради меня многим, даже тем, чем не имел права жертвовать. Я сделаю это ради Кристины, потому что она как никто другой знает, что такое жертва ради любви. Она решила спасти меня пожертвовав собой. И я сделаю то же самое ради нее и ребенка; ради Аарона и тех немногих, кто был добр ко мне.

Огонь вспыхнул в одно мгновение, и крик Изабелль оглушил меня почти сразу. Я не кричала. На самом деле мне даже не было больно. Рука безвольно упала. Я видела, как вспыхнул рукав пиджака Изабеллы, и она завопила, осыпая меня проклятьями.

Разве ей позволено ругаться такими скверными словами?

Воздух стремительно исчезал, наполняясь удушливым дымом и смрадом горящего тела. Точнее тел, я ведь тоже горю.

Моя одежда пропиталась огнем; мои джинсы, ноги – все вспыхнуло, но боли я не испытала боли.

Вот и все.

Мне страшно.

Что будет потом, после того, как я умру?

Возможно я зря это делаю? Зря жертвую своей жизнью?

Думать поздно.

Мои волосы загорелись, кожа на голове начала плавиться, а на глаза выступили слезы. Я зажмурилась, заставляя себя уйти, и секунду спустя была на бескрайнем поле, устланном цветами. Мой разум перенес меня на поле, которое принадлежит Рэну.

Однажды я уже умерла здесь. В прошлый раз это поле спасло меня от дождя и смрада переулка, в этот раз – от запаха горящей плоти. Это хорошее место; здесь нет боли, здесь я не слышу собственный крик, наполненный отчаянием. Меня просто нет в этой затхлой печи для мусоросжигания. Я есть на поле. Я не падаю на пол и не чувствую, как легкие наполняются дымом, не слышу, как Изабелла зовет меня по имени, не слышу ее плачь. Я не осознаю, что дыхание становится прерывистым. Ведь я на поле, утопаю в высокой, изумрудной траве, которая приятно щекочет локти. Я вдыхаю цветочный аромат и смотрю на чистое, притягательное небо.