Блейк Пирс - Мотив для убийства

— Можете рассказать о нем подробнее? Он одинок? Женат? Чем он занимается в выходные? Есть ли у него друзья?

Тимати рассмеялся.

— Джентри точно не может быть маньяком, — ответил он. — Он одиночка, это правда, немного старше меня. Наверное, ему около пятидесяти. У него есть дом в Западном Сомервилле, приходится долго добираться до работы. Он довольно общительный, но никогда не лезет в чужие дела, если понимаете, о чем я. Он работает в Devante гораздо дольше меня, около пятнадцати лет.

Эйвери уставилась на него пронизывающим взглядом.

— Вы уверены, что понятия не имеете о трех рассматриваемых жертвах? Позвольте я еще раз повторю их имена на случай, если вы забыли: Синди Дженкинс, Табита Митчелл и Молли Грин, о которой еще не писали в газетах.

— Я никогда не слышал ни о ком из них, — сказал он и тут же поправил себя. — Точнее, я слышал о первых двух девушках, но не в компании, а из газет. Я знаком с ситуацией, — добавил он, удерживая ее пристальный взгляд.

— Вы собираетесь провести целый день дома? — поинтересовалась Эйвери.

— Мы с семьей собираемся скоро сходить в церковь. Сейчас мы завтракаем с детьми.

Он казался искренним и действительно переживающим по поводу того, что этот случай каким-то образом касался деятельности Devante. Эйвери решила, что он семейный человек. Она отступила и попыталась представить себе маньяка, имеющего жену и детей.

— Вот моя визитка, — сказала она. — Пожалуйста, позвоните, если вдруг вспомните что-то еще.

— Конечно, — ответил он. — Мне жаль, что это как-то касается нашей компании.

Томпсон стоял, опершись ногой о кирпичный фасад и наблюдая за небом, ни на что больше не обращая внимания.

Эйвери ударила его кулаком в грудь, проходя мимо.

— Эй! — вскрикнул он.

— В следующий раз, когда захочешь послужить упором для двери, отправляйся в офис, — сказала она.

Быстро переговорив с Лорой Хант, Эйвери получила мобильный номер и адрес Джентри Виласко, а также имена, адреса и другую контактную информацию каждого из его сотрудников на случай, если вдруг не удастся с ним связаться.

Из четырех человек, работавших на Джентри, двое были женщинами, а двое мужчинами. Женщины жили в Челси и Бостоне, довольно далеко от представляемого Эйвери района обитания убийцы. Один из мужчин жил в южной части Бостона, также не попадая в возможный список, а вот дом последнего, Эдвина Пеша, находился в Уотертауне, довольно горячей точке для этого дела. Эйвери выделила его имя и прыгнула в машину. Пока они ехали, Томпсон вбил все имена в базу данных для проверки. Одна из женщин имела десять штрафов за стоянку. Мужчина из Бостона был арестован за пьянство и хулиганство год назад. На остальных не было никаких данных.

Джентри Виласко жил на довольно широкой улице в Сомервилле. Его белый дом с коричневой отделкой и такой же крышей, построенный в стиле Тюдоров, был очень маленьким и узким. Несколько деревьев прикрывали подъездную аллею. Перед закрытым гаражом стояла белая Honda Civic.

Эйвери и Томпсон довольно горячо спорили о сложившейся ситуации.

— Я лишь говорю, постарайся хотя бы выглядеть так, будто тебе не все равно, — вздохнула Эйвери.

— Мне не все равно, — ответил он.

— Да ты бы хоть оглянулся, — сказала она. — Пока я говорю с подозреваемым, осматривай объект, натяни улыбку и сделай хотя бы вид, что что-то записываешь. Да что угодно. Нельзя просто стоять и пялиться в облака.

— Я работаю полицейским намного дольше тебя.

— Правда? В это сложно поверить. Когда тебя в последний раз повышали?

Томпсон злобно сжал губы и постарался переместиться в крошечном пространстве пассажирского сиденья BMW.

Когда они вышли из машины и направились к входной двери, Эйвери шла чуть впереди, от чего создавалось ощущение, что Томпсон является ее телохранителем, готовым выдержать любое нападение.

Прозвенел дверной звонок.

Перед ними предстал скромный, грациозный человек. Своим видом он напомнил Эйвери то ли монаха, то ли какого-то другого священнослужителя. Его голова была лысой и загорелой, с белыми клочками волос по бокам. Глаза были маленькими и прищуренными. В нем все было маленьким — подбородок, руки, плечи. Он был одет в коричневые брюки и черный свитер поверх футболки, даже несмотря на то, что на улице было 30 градусов.

Эйвери подумала, что он подходит им. Слегка маловат, но если надеть всю маскировку, то он как раз станет чуть выше.

— Здравствуйте, — произнес Виласко самым милым и нежным голосом, который только можно было себе представить. — Хотите зайти?

— Вы знаете, зачем мы здесь? — удивленно спросила Эйвери.

— Да, — кивнул он, грустно нахмурившись. — Думаю, что знаю.

Он развернулся и направился внутрь дома.

— Мистер Виласко, куда вы пошли? — позвала Эйвери. — Мистер Виласко, вы можете просто… Извините, сэр? Мне нужно зайти.

Они с Томпсоном переглянулись.

— Вызывай, — сказала она, вытащив пистолет.

Томпсон также достал свой:

— Я с тобой.

— Даже не вздумай, — фыркнула она, указывая на газон. — Вызывай подмогу и жди их. Сама по себе я работаю куда лучше.

В доме было очень холодно, возможно, за счет центрального отопления, так как Эйвери не заметила ни одного кондиционера. Она зашла внутрь и закрыла за собой дверь.

Сразу за серо-голубым коридором шла лестница, ведущая на второй этаж. На одной из ступенек сидел серый зеленоглазый кот, внимательно за ней наблюдавший. Она свернула направо в маленькую гостиную. На подоконниках и потолке располагалось множество растений.

Ее сердце застучало быстрее. Она опустила дуло пистолета ниже.

— Мистер Виласко, — позвала она. — Где вы?

— В своем кабинете, — ответил он.

Не спеша она направилась к маленькой двери, расположенной в задней части гостиной. После каждого шага, она резко поворачивалась, чтобы убедиться, что за ней не следят. Ее подстреливали только однажды. Тогда она получила две пули: в ногу и плечо.

Джентри Виласко сидел справа от входа за огромным столом из красного дерева. На одной стороне стояла зеленая лампа, на другой — куча бумаг. Руки были сложены на коленях. Слева от Эйвери, под окном, стоял маленький зеленый диван.

— Мистер Виласко, — сказала она, — пожалуйста, покажите мне ваши руки.

— Ты так упорно трудишься, — вздохнул он, — всю свою жизнь.

— Мистер Виласко, мне правда нужно видеть ваши руки.

— И все это для семьи. Ты же знаешь это, да? Я все делал для семьи.

— Пожалуйста, руки.

— Все кажется правильным, — кивнул он. — Я уже пожил. Зачем мне оставаться тут? Моя жена умерла от рака два года назад. Вы знали об этом? Страшная болезнь.

Эйвери потихоньку приближалась к столу:

— Ваши руки!