Блейк Пирс - Прежде чем он убьёт

— Сэр, я считаю, нам нужно взять пробы дерева с этого столба и того, к которому привязали предыдущую жертву. Нужно изучить дерево, из которого они сделаны. Может, это нас к чему-нибудь приведёт.

— Чертовски хорошая идея, Уайт, — ответил тот. — А теперь увозите отсюда свои задницы.

Они так и сделали. В этот момент за парой приближающихся фар появились и другие. На крыле первого фургона виднелись буквы WSQT. Машина припарковалась за машинами полиции, и из неё торопливо вышли журналист и оператор. Макензи они напомнили стервятников, кружащих над добычей.

Когда она села за руль, другой член новостной команды начал делать снимки места преступления. Макензи с ужасом поняла, что камера снимала и её. Она нагнула голову, сползла немного вниз по сиденью и завела двигатель. При этом она успела заметить, как к новостному фургону бросились три офицера полиции. В центре шёл Нельсон. Женщина-репортёр всё же пыталась прорваться к месту убийства.

Машина рванула с места, но Макензи знала, что их трюк не сработал.

Уже завтра её лицо будет на обложках всех газет.

Как оказалось, Нельсон ошибался на счёт ФБР. В 6:35 утра Макензи позвонили и попросили прибыть в аэропорт, чтобы встретить прилетевшего агента. Ей нужно было торопиться, потому что рейс прибывал в 8:05. Макензи было неловко знакомиться с коллегой, не успев даже как следует расчесать волосы.

Однако внешний вид её волос был меньшей из проблем, о которых она размышляла, сидя на неудобной скамье в зале ожидания аэропорта. Она с жадностью пила кофе, надеясь разбудить мозг после всего лишь пяти часов сна. Это была уже третья чашка кофе за утро, и она понимала, что если так пойдёт дальше, она весь день не избавится от нервной дрожи в руках. Но и позволить себе быть уставшей и сонной она тоже не могла.

Ожидая агента, она мысленно вернулась ко вчерашнему ужасному месту преступления, ещё раз перебирая в голове все находки. Она не могла избавиться от ощущения, что что-то упустила из вида. Оставалось надеяться, что агент ФБР поможет ей разобраться с этим делом.

Нельсон переслал досье на агента по электронной почте, и Макензи быстро просмотрела его за завтраком, состоящим из банана и тарелки овсяной каши. Благодаря досье она сразу узнала агента, как только он спустился с телетрапа. Джаред Эллингтон, тридцать один год, выпускник Джорджтаунского университета, имеет опыт составления психологических портретов в делах, связанных с контртерроризмом. Его чёрные волосы были так же зачёсаны назад, как и на фото в папке, а деловой костюм предательски выдавал в нём человека, прибывшего в город по делу.

Макензи пересекла зал, чтобы встретить его у выхода. Она бесилась от того, что постоянно думала о своих волосах. Из-за утренней суматохи она чувствовала себя вымотанной и несобранной. Раньше её никогда не волновало, что подумают о ней люди, и уж тем более, не заботила её внешность. Так что же изменилось сейчас?

Может, она вела себя так, потому что это был агент ФБР, а она очень уважала Бюро. А может быть, пусть она и не хотела это признавать, её привлекала его внешность. Макензи ненавидела себя за это признание и не только из-за Зака, а потому, что впереди их с агентом ждала срочная и малоприятная работа.

— Агент Эллингтон, — сказала она, протягивая руку и стараясь звучать как можно более официально, — меня зовут Макензи Уайт, и я веду это расследование.

— Рад познакомиться, — сказал Эллингтон. — Твой шеф сказал, что ты главный следователь в этом деле. Это так?

Утвердительно кивая, Макензи изо всех сил старалась не выдать удивления.

— Всё верно, — сказала она. — Я знаю, что ты только что с самолёта, но у нас мало времени. Я сейчас же отвезу тебя в участок.

— Конечно, — ответил он. — Показывай дорогу.

Макензи провела его через аэропорт и вывела на парковку. Всю дорогу они шли молча, и Макензи воспользовалась тишиной, чтобы составить об агенте первое впечатление. Он казался более раскованным, открытым и доброжелательным, чем те парни из Бюро, с которыми ей уже приходилось встречаться. При этом Эллингтон казался очень серьёзным и напряжённым. В нём было больше профессионализма, чем во многих её коллегах-мужчинах.

Пока они ехали по федеральной трассе, пробираясь через утренние пробки у аэропорта, Эллингтон сидел, уткнувшись в телефон, просматривая электронную почту и какие-то документы.

— Скажи, детектив Уайт, — сказал он, — кого, по-твоему, мы ищем? Сейчас я просматриваю отчёты, которые переслал мне шеф Нельсон, и должен заметить, что у тебя острый глаз.

— Спасибо, — ответила Макензи, а потом, будто пытаясь забыть про комплимент, продолжила. — Если говорить о типе личности убийцы, я думаю, что корень его поведения кроется в насилии. Если учесть, что жертвы не подвергались сексуальному насилию, но были раздеты до белья, это указывает на то, что убийства основываются на мести женщине, которая издевалась над преступником в детстве. Я думаю, мы ищем человека, стыдящегося секса или, по крайней мере, считающего его чем-то гадким.

— Как я понимаю, ты не сбрасываешь со счетов религиозный контекст? — спросил Эллингтон.

— Пока нет. Очевидно, что способ расположения жертвы перекликается с распятием. Кроме того, все его жертвы представляют собой объекты мужского вожделения, поэтому религиозный подтекст не исключается.

Эллингтон кивнул, не отвлекаясь от телефона. Макензи время от времени поглядывала в его сторону, маневрируя среди машин. Она не могла не отметить, насколько он был красив. Его привлекательность не была кричащей, но было в нём что-то притягивающе простое и в то же время грубое. Эллингтон не тянул на роль главного героя, но вполне мог рассчитывать на достойное место в его свите.

— Не хочу показаться наглым, — сказал он, — но я просто пытаюсь узнать о деле как можно больше. Ты, наверное, в курсе, что я был назначен вести его всего шесть часов назад, так что времени было мало.

— Я всё понимаю, — сказала Макензи. Для неё поездка с ним в машине была, словно глоток свежего воздуха, — приятно было говорить, не ожидая колкостей и шовинистских шуточек. — Ты не против, если я спрошу, какое мнение ты уже успел составить об убийце?

— Меня волнует вот какой вопрос: зачем он выставляет тела напоказ? — ответил Эллингтон. — Это приводит меня к мысли, что убийства для него значат нечто большее, чем просто вендетта. Он хочет, чтобы люди видели, что он сделал. Он хочет превратить убийство этих женщин в спектакль, а это значит, он гордится содеянным. Я даже готов предположить, что он считает, что, убивая их, делает мир лучше.

Чем ближе они подъезжали к участку, тем больше Макензи волновалась. Эллингтон был полной противоположностью Портера, и, казалось, разделял её подход к составлению психологического портрета убийцы. Она уже и забыла, когда в последний раз открыто говорила с коллегой, не боясь, что её поднимут на смех или не воспримут всерьёз. Из того, что она уже узнала о нём, можно было сделать вывод, что Эллингтон был хорошим собеседником, и его интересовало мнение коллег. Ну, и, по правде говоря, на него было приятно смотреть.