Джей Эм - Ад Лабрисфорта

– Привет, Уэнди .

Негромкий, вкрадчивый голос. Легко догадаться, кому он принадлежит.

Мьют стоял, сложив руки на груди и слегка наклонив голову набок, и улыбался, не разжимая губ.

Уэсли отлично помнил, что этот человек опасен. Но, поддавшись совершенно глупому раздражению, довольно грубо сказал:

– Не коверкай моё имя.

– Имя… – Мьют едва заметно качнул головой. – Имя не имеет значения . Не верь тем, кто скажет: «Nomen est omen». Важно не имя, а суть… ты же знаешь.

– Да, знаю, – неожиданно для самого себя ответил Уэсли. У него вдруг возникло необъяснимое ощущение не полной реальности происходящего. Как будто он сам и Мьют вместе перенеслись в одну из лабрисфортских «параллелей».

– Значит, я не ошибся. Я почти никогда не ошибаюсь. Потому что могу видеть… многими глазами. Иногда даже глазами Бога.

– Не тебе рассуждать о Боге.

– В самом деле? – голос Мьюта упал до шёпота, а устремлённые на Флэша немигающие глаза превратились в две зелёные бездны. – Я много раз говорил с Богом. И – тебя это удивит, но… он меня слышал… слышит.

Мьют отрывисто рассмеялся. Так внезапно, что Уэсли снова вздрогнул.

– Считаешь меня сумасшедшим? Быть может, ты прав.

– Мне неизвестно, сумасшедший ты или нет. Неизвестно, кто ты.

– А ты не так уж и глуп… поэтому, возможно, однажды поймёшь кое-что.

– Не знал, что ты ещё и пророк. Думал, ты по другой части – истребляешь тех, кто тебе не по нраву.

Мьют расплылся в улыбке ещё сильнее:

– Это было моё главное дело… Но мои предпочтения тут ни при чём. Этим людям нельзя было позволять жить. Таким, как они, не надо жить, определённо. Потому что они считают себя лучше других. Уверены, что они сами – боги. Жаль, я успел уничтожить так мало.

– По-твоему, всех, кто стремится чего-то достичь в жизни, нужно убивать? Чтобы остались только такие, кто вообще ни на что не способны?

Прищурившись, Мьют покачал головой.

– Ты говоришь так, потому что ты – один из них. ..

– Кто дал тебе право решать, кто должен жить, а кто – нет?

– А разве ты, глядя на всех этих преступников, на убийц, которые собрались здесь, не судишь их? Не думаешь, что лучше бы им было совсем не рождаться? Разница лишь в том, что твои мысли так и остаются мыслями, ты не решаешься на действия. Но и у тебя есть своё личное чувство справедливости.

– Существует грань… – внезапно Уэсли почувствовал странную дурноту, почти физическое головокружение – словно в этот момент как раз и оказался на узкой грани между двумя бездонным пропастями. – Грань между справедливостью и… и… – собственный язык как будто перестал повиноваться ему, и мысли начали путаться. Они тонули в холодном зелёном свете чужого безумного взгляда.

Он так и не договорил – в тот раз.

– С тобой интересно разговаривать, – сказал Мьют. – Как-нибудь мы продолжим… – Лёгким пружинящим шагом он направился к двери, в которой уже возникли вооружённые надзиратели. Время прогулки вышло.

Уэсли выпрямился в полный рост с таким трудом, точно на плечах лежал тяжёлый груз. Медленно, несмотря на окрики торопящих заключённых надзирателей, побрёл к выходу. Отвратительное чувство слабости и беспомощности его ещё не покинуло.

На полпути он обнаружил, что до сих пор держит в пальцах давно потухший окурок, и отшвырнул его с такой злостью, словно в нём была причина всех бед.

«Как-нибудь мы продолжим…» – эти слова эхом звучали в голове Уэсли, когда вечером того же дня он очутился на почти привычных влажно-розоватых ступенях и привычно поспешил с них убраться.

Дальше – по известной дороге: мимо Храма Времени – то есть, теперь уже камней, оставшихся от Храма, к воротам, мимо вечно танцующей нефритовой статуи, мимо человека с разбитой головой.

Ну, и чего дальше ждать от этого, седьмого, мира?..

Здесь снова всё то же: город. Знакомый и незнакомый, всегда один и всегда меняющийся. Уэсли не сомневался, что в прошлый раз, в мире «полосы препятствий», видел его развалины. А сейчас эти развалины выглядели как древние руины не менее чем тысячелетней давности. То, что было некогда каменными стенами, во многих местах рассыпалось в пыль. А уцелевшие камни, накрепко вросшие в твёрдую почву, хранили на себе следы бессчётных дождей и ветров. Кое-где между ними пробивалась убогая растительность – длинные тонкие серо-жёлтые стебли. Их назойливый сухой шелест наводит на мысли не о жизни, а как раз наоборот.

Вдали, за пределами погибшего города, что-то поблёскивало в тусклом свете здешнего дня. Поверхность реки или озера? Да, точно, там какой-то водоём. Прежде разглядеть его мешали городские здания.

Уэсли быстрым шагом направился вперёд, огибая крупные камни и продираясь сквозь внушавшие отвращение и в придачу ещё и колючие заросли.

Когда большая часть пути была пройдена, появилась возможность разглядеть реку лучше. И вот тут Уэсли остановился, как вкопанный. Ему захотелось развернуться и бегом убраться отсюда прочь. Но сделать этого было нельзя, пока нельзя, и он, как во сне, побрёл дальше.

Он остановился у реки, медленно и неторопливо катящей свои воды в пологих берегах. От разлитого в воздухе резкого ржаво-железистого запаха к горлу подкатил спазм. Уэсли знал: ему придётся переправляться на другой берег. Переправляться не по мосту и не в лодке. Вброд – через реку, воды которой тяжелы и тёмно-красны. Через реку крови.

Многое бы он отдал, чтобы этого не делать. Но иначе из этого мира не уйти никогда. Хорошо ещё, что тут река не слишком широкая.

Уэсли сделал шаг. Другой, третий…

Берег остался позади. Алый всплеск лизнул носки ботинок, брызги попали на низ штанин. Ещё шаг. Ещё. Ещё.

Кровавая «вода» поднималась всё выше – до колен, до пояса, до середины груди. Дальше дно перестало опускаться. Это самая большая глубина здесь. Так – по грудь в крови – предстоит проделать большую часть пути через реку.

Одежда промокла и облепила тело. В нос бил густой тошнотворный запах. Чтобы не чувствовать его, Флэш начал дышать ртом.

В довершении всего обо что-то острое он сильно поранил лодыжку. Боль пронзила ногу до самого колена. Лишь отчаянное нежелание окунуться в кровь с головой помогло Флэшу не споткнуться. Сильно хромая, он двинулся дальше.

Что может быть на дне этой реки, обо что можно так оцарапаться? И из чего само это дно?.. Лучше не думать.

Когда позади осталась середина реки, Уэсли заметил: на противоположном берегу, словно поджидая его, сидит какой-то человек. Знать, кто он такой, почему-то очень не хотелось. И не хотелось с ним встречаться… Но ясно, что этого не избежать.

Время как будто застыло. Флэш даже удивился, когда уровень кровавой жижи начал вдруг понижаться – и постепенно сошёл на нет.