Стивен Кинг - Конец смены

— Помогайте, кому можете.

— Она снова дышит, — сообщил Джейсон. — Иди со мной, Робби, давай спасем ей жизнь. Включай свой терминал и сообщай в больницу: сейчас привезем вероятную травму шеи и позвоночника, внутренние повреждения, травмы лица и еще бог знает что. Состояние критическое. Цифры сейчас даю.

Роб вышел на связь, а Джейсон и дальше работал с мешком для искусственного дыхания. Дежурный ответил моментально: голос на том конце был бодрый и спокойный. Больница Кайнера имела травмпункт первого уровня — который также называли президентским классом — и все необходимое на такие случаи. Пять раз в год в больнице проводились соответствующие учения.

Пока шел диалог с диспетчером, Джейсон проверил уровень кислорода (как и следовало ожидать, скверный), после чего быстро вытащил из машины шейный корсет и оранжевый спинодержатель. Теперь подъезжали уже и другие спасательные машины, туман развеивался, открывая глазу масштабы бедствия.

«И это все — одна машина?! — У Роба эта мысль просто в голове не укладывалась. — Как в это поверить?»

— О'кей, — сказал Джейсон. — Если она не в стабильном состоянии, то ничего лучшего мы для нее сделать не можем. Заносим ее на борт!

Осторожно, стараясь удерживать щит в идеально горизонтальном положении, мужчины перенесли пострадавшую в машину, положили ее на носилки-каталку и зафиксировали. Бледное искаженное лицо, обрамленное хомутом шейного корсета, — женщина похожа на ритуальную жертву из фильма ужасов… только там они всегда молоденькие и аппетитные, а этой несчастной было сорок с чем-то, может, чуть за пятьдесят. Можно подумать, что она слишком старая для поиска работы; и одного взгляда для Роба было достаточно, чтобы понять: больше она искать работу не пойдет. Да и, судя по всему, вообще не пойдет. Если фантастически повезет, то, может, паралича всех конечностей она избежит — в случае, если выживет, — но, по догадкам Роба, жизнь ниже пояса для этой несчастной уже закончилась.

Джейсон опустился на колени, нацепил пострадавшей на нос и рот пластиковую маску, включил подачу кислорода из баллона в головах каталки. Маска запотела — это хороший знак.

— Дальше? — проговорил Роб, имея в виду: чем еще можно помочь?

— Найди среди этой хрени, которая поразлеталась, эпи — или из моей сумки возьми. Там, на улице я какое-то время чувствовал хороший пульс, а сейчас он снова становится нитевидным. И заводись на фиг. С такими травмами просто чудо, что она вообще жива.

Роб нашел под перевернутой коробкой с бинтами ампулу эпинефрина и дал Джейсону. После чего захлопнул заднюю дверь, бухнулся на водительское сидение и начал заводить мотор. Кто первый прибыл на место — тот первый будет в больнице. Поэтому слабенькие шансы для этой женщины немного возрастали. Но впереди все-таки пятнадцать минут езды по утренней дороге; Роб думал, что она вряд ли доживет до Мемориальной больницы Ральфа М. Кайнера. Учитывая такие страшные повреждения, может, ей так будет лучше…

Но она дожила.

В три часа на следующий день — их смена уже давно закончилась, но оба были слишком возбуждены, чтобы даже думать о возвращении домой, Роб и Джейсон сидели в комнате персонала и смотрели «И-Эс-Пи-Эн [5] Спортивный канал кабельного телевидения. » с выключенным звуком. Всего они сделали восемь ходок, но та женщина была в худшем состоянии.

— Её зовут Мартина Стоувер… — наконец произнес Джейсон. — Она до сих пор в операционной. Я им звонил, пока ты в сортир ходил.

— И что говорят — есть у нее шансы?

— Нет, но они продолжают ей заниматься, а это кое-что значит. Наверное, она туда ходила за должностью исполнительного секретаря. Я заглянул в ее сумку, документы искал, чтобы группу крови в водительских правах посмотреть, а там такой ворох характеристик. Похоже, хорошая была секретарша. Последнее место работы — в «Банк оф Америка». Сократили.

— А если жива будет, как ты думаешь — что? Только ноги?

Джейсон уставился в экран: баскетболисты резво бегали по площадке — и долго молчал. После чего проговорил:

— Если выживет, будет парализована на все четыре.

— Точно?

— Девяносто пять процентов.

Началась реклама пива. Молодые люди безумно танцуют в каком-то баре. Все весело гуляют. А Мартине Стоувер теперь будет не до гулек. Роб попытался представить, что ждет эту женщину, если она выживет. Жизнь в моторизованном кресле, которое движется от дыхания в трубочку. Кормление перетертыми пюре — или через внутривенную систему. Дыхание через респиратор. Оправление надобностей в пакетик. Жизнь в медицинской сумеречной зоне…

— Кристофер Рив [6] Американский актер и режиссер (1952–2004). В 1995 году в результате травмы получил паралич всех конечностей. Остаток жизни посвятил общественной деятельности, организовал центр по обучению и реабилитации парализованных людей. не так уж и плохо устроился… — проговорил Джейсон, как будто читая мысли Роба. — Держался молодцом. Достойный пример для подражания. Голову держал высоко. Даже, кажется, кино снимал…

— Да, голову держал, — вздохнул Роб. — Потому что хомут не снимал с шеи. Да и умер он уже…

— Она оделась в лучшую одежду, — рассуждал Джейсон. — Хорошие штаны, дорогой свитер, пальто красивое. Хотела снова стать на ноги. И тут какая-то сука приезжает и забирает у нее все!..

— А того уже взяли?

— Пока не слышал, чтобы взяли. Надеюсь, когда возьмут за яйца повесят.

Следующей ночью, привезя в больницу инфарктника, коллеги пошли поинтересоваться о Мартине Стоувер. Женщина уже лежала в интенсивной терапии и подавала такие признаки усиления мозговых функций, которые свидетельствовали: к ней однозначно возвращается сознание. Когда женщина очнется, кто-то расскажет ей плохую новость: она теперь парализована от груди и ниже.

Роб Мартин был рад, что роль такого вестника выпадет не ему.

А человек, которого в газетах называли Мерседес-убийца, до сих пор гулял на свободе.

ЯНВАРЬ 2016 ГОДА

Стекло разбивается в заднем кармане брюк Билла Ходжеса, после чего раздается радостный хор мальчишеских голосов: «Хоумран!!»

Ходжес вздрагивает и подскакивает на сидении. Доктор Стамос — один из четырех обязательных врачей, и утром в понедельник у него в приемной не протолкнуться. На Ходжеса все оглядываются. Он чувствует, как у него горят щеки.

— Простите, — обращается он ко всем вокруг. — Текстовое сообщение.

— И очень громкое! — отмечает пожилая дама с жидковатым седыми волосами и обвисшей, как у гончей, шеей. От такого замечания Ходжес говорит, как мальчишка, — а ему уже под семьдесят… Ну а дама, однако, в курсе мобильного этикета. — Следует уменьшать звук в общественных местах или вообще его выключать.