Михаил Никитенко - Тяга к прекрасному. Авантюрная повесть

Квартира была большая, с длинным коридором, тяжелыми застекленными дверями, паркетным полом.

«Как у профессора Преображенского в „Собачьем сердце“…» – решила девушка.

– Начнем с зала, не спеша… – предложил профессор.

Они вошли в зал, и у Инги сразу появилось чувство, что в комнате кто-то есть и пристально смотрит на нее. Вход в смежную с залом комнату охраняли две мраморные статуи обнаженных девушек, но следили за ней не они. Она оглянулась вправо и чуть не вскрикнула – на нее уставилась выпученными глазами дикая темнокожая человеческая физиономия в чалме на резном блюде, которое висело на стене.

– Голова мавра! – радостно воскликнул профессора. – Барельеф. Правда как живая?

– Да уж – жуткая физиономия. – ответила девушка. – Очень страшно!

Довольный произведенным эффектом профессор стал знакомить ее с остальными экспонатами, переходя из комнаты в комнату. Картины, фарфор, старинная мебель, мраморные статуи. Дом у Дмитрия Евгеньевича был действительно как музей! И обо всем он очень интересно рассказывал. Видно последнее удовольствие в жизни у человека осталось – созерцать свои сокровища.

Еще одним странным предметом этой экскурсии были руки профессора. Они у него оказались чересчур длинные, и как Инга не пыталась выдерживать между ней и хозяином квартиры дистанцию, руки его постоянно пребывали у нее на плече, на спине, или на бедре. Ей было непонятно; то ли профессор пытался таким образом удерживать равновесие, то ли грел о девушку мерзнущие ладони.

8

Минут пятнадцать, или больше, Костя слушал завывания подростка из операционной, пока ему вправляли кости на руке.

Пришла стайка пацанов того же возраста, что и воющий за дверью подросток. Потопталась у дверей операционной.

– Да, хреново сейчас Вовану… – предположил один из них.

– Угу… – хмыкнул второй. Добыл из недр своей бесформенной куртки мобильник и украдкой полез в операционную снимать мучения приятеля, но был вытолкнут в макушку чьей-то перепачканной в гипс рукой.

Дружки потоптались пару минут, послушали стоны товарища и ушли курить на крыльцо приемного покоя.

Вместо них в приемный покой ворвалась мама Константина – Тамара Ивановна, женщина деятельная, настойчивая и стала руководить.

– Снимок сделали? – спросила она сына и увидев отрицательный кивок головой смело шагнула в операционную.

– Женщина. Вы куда?!! – раздался из-за двери голос дежурного хирурга.

– Тихо! У меня там сын с переломом ноги, а его до сих пор на снимок не отправили. – сказала ровным безапелляционным тоном Тамара Ивановна.

– Окажем помощь одному больному, примемся за вашего ребенка.

– Вон у вас девушка сидит у окна скучает. Пусть выпишет направление на снимок. – категорично заявила мама.

– Маша, выпиши направление на снимок. – буркнул мужской голос. – Фамилия ребенка…

Дважды услышав «ребенок» Костя криво усмехнулся. Мама у него умела навести шороху. Тамара Иванова вышла из операционной переполненная чувством исполненного долга, слегка раскрасневшаяся, держа под руку медработника Машу. Они вдвоем сходили в кладовую, привезли коляску. Пересадили в нее Костю и отвезли его на снимок. После снимка Костю отвезли в операционную.

Хирург и операционная сестра долго препирались с его мамой и, наконец, выпроводив ее, принялись за сломанную ступню.

В это время Костя уплывал куда-то в разноцветных снах от принятого наркоза.

Очнулся он на заднем сидении такси. Поездка в старой Волге-24 – это как на мягком диване. Но сейчас, после наркоза, он не оценил всех удобств. Страшно мутило. Поэтому, чтобы не обгадить салон, Костя быстро опустил стекло и жадно глотнул свежего воздуха.

– Я решила тебя забрать из больницы. – сообщила ему мама. – Если у них так работает приемный покой, значит и в отделении не лучше. Слава Богу, у тебя там не перелом, но серьезный вывих голеностопного сустава с разрывом связок. В гипсе придется побыть 5 недель и годик походить в ортопедической обуви.

Костя посмотрел на свою ногу «обутую» в гипс, почему-то представил себе уродливые ботинки с железными подпорками и скривился.

– Ничего, сына – подбодрила его мать. – Сейчас приедем домой. Водитель поможет нам дойти до квартиры (по унылому взгляду водителя, брошенному в зеркало заднего вида, было ясно, что он не совсем согласен с этим предположением) … Я тебя уложу и окружу материнской заботой. Пойдешь на поправку как миленький. Скоро будешь танцевать!

Но Костю больше беспокоило другое. Где сейчас Инга?

С этими мыслями он был доставлен мамой и таксистом со всеми предосторожностями домой и уложен в кровать.

Водитель получил свою плату и остался доволен. К чести мамы она всегда щедро благодарила за оказанные ей, кем бы то ни было, услуги.

Пока Костя, кривясь от боли, пытался устроится на кровати с загипсованной ногой, Тамара Иванова похлопотала на кухне и прикатила на сервировочном столике большую дымящуюся кружку куриного бульона, горку пшеничных гренок и разобранную отварную курицу. Все то, что раньше Костя с удовольствием умял бы за обе щеки.

– Мама, я не хочу есть. – поморщился Костя. – Меня до сих пор мутит от наркоза.

– Ничего! Надо сделать над собой усилие и попить бульончика. – ответила мама.

– Не-хо-чу! – упрямо сказал Костя. – Мне срочно нужно разыскать Ингу, а телефон украли.

– Мама, это нужно сделать! – добавил он, видя как у матери возмущенно поползли вверх брови.

– Сын, тебе сейчас надо беспокоиться о своем здоровье. Девок много – а оно одно!

– Мама! Каких девок? Это не девка! Это моя любимая девушка! Мы с ней год встречаемся!

– И что я теперь должна сделать?

– Срочно найти мне новый телефон! – процедил сквозь зубы Костя. Он старался сдержать накатившие чувства злобы на родную мать и дурноты от наркоза.

– Зачем? Ты о ней беспокоишься?

– Да!

– Нет – ты ей не доверяешь! Потому что она девка! Если бы она была твоя девушка, то она сейчас помогала бы твоей маме ухаживать за тобой!

– Она не в курсе… – промычал Костя.

– Черта с два! Ты скорее забыл бы позвонить собственной матери, но этой девке ты позвонил перво-наперво! Я уверена на все сто!.. – мать оборвала свою тираду, так как Костю от обезболивающего и большого перенапряжения вывернуло прямо на ковер.

9

Два часа экскурсии по квартире профессора Карпова прошли незаметно. Профессор показал наиболее ценные и интересные экспонаты. Заставил гостью подержать в руках чашечки и блюдца из дорогих коллекционных сервизов, полюбоваться причудливыми расцветками драгоценных и полудрагоценных камней, рассмотреть узоры на инкрустированной мебели и персидских коврах.

Попытался познакомить девушку со своей обширной библиотекой, но увидел, что гостье это неинтересно.