Всеволод Великанов - Бонус в трусах

– Е-маё, ну ты даёшь!

– Да чё даёшь, один у нас, ну умора, ни разу еще не попался. Жена ему большущего жирного гуся запечет, он вовнутрь баксов в полиэтилене зашинкует вместо яблок, нитками брюхо зашьёт и в пакет. Таможенники как туда глянут, а там прикинь, всё в жиру плавает! У них на рожах такое отвращение!!! Конечно, не лезут туда.

Вовка был явно доволен произведенным впечатлением.

– Ты что хочешь, чтобы я негром нарядился что ли? Да и в задницу себе твои баксы засунул?!

– А-ха-ха, – засмеялись оба, – Ты что, очумел. Какой из тебя негр! Да и баксы из тебя пулей вылетят, как только ты пересеришься от страха на таможне! Убьёшь ещё кого-нибудь. Наповал. Или ранишь! А-ха-ха!

– А-ха-ха! Да-к как тогда?

– Да ты не понял! Туда я и без тебя могу, а вот оттуда… Я в Сунь-фэн-хэ надыбал тапки китайские, фабричные, Сейчас мода на них, вон все бабы в городе носят, а чё, легкие, удобные, похожи на туфельки, а сделаны из тряпки, хб! Их метут как из ружья! Я привёз их десять мешков! Уже кончаются, надо снова ехать. Так вот по льготному растаможить груз на человека можно только сто кг, а что выше ста – другие тарифы, уже не так выгодно. Прикинь! Мне легче оплатить ещё одному человеку путевку за границу и привести на двоих двести килограмм, чем терять прибыль. Подъёмы-то нешуточные, пятьсот процентов. Я такого нигде не видел, до семи доходит.

– Что до семи, – не понял Козлов, – Какие подъемы? Вы там, что груз в гору тянете?

– А ха-ха-ха! Ну ты чайник, – рассмеялся Вовка, – Семь подъемов на нашем языке означает в семь раз навариться можно. Доллар вложил, семь баксов снял! Усёк? Ну, что поедешь негром? Будешь пока таскать мне мешки и следить, чтобы они не пропали. Да ты не бзди! На закупе там китайцы сами всё носят-подносят, за ними следить только надо, чтобы не сперли чего, уж очень они ушлые. Основная твоя помощь на перегрузках будет. Прикинь! С грузовика в китайский вагон, с него потом в российскую таможню, с таможни в грузовик, с него во Владике в багажный, а дома ещё встретить и развести по базарам. В общем натягаемся! Ну а поднатореешь! Всё просечёшь! Так сам начнешь ездить. Я первое время тебе подскажу как, да что!

Козлов ошалело смотрел на приятеля. Вот оно! Покатило! А он чуть не зарезал его! Господи, спасибо, отвёл.

– Конечно, поеду, Вова! Когда?

– Сначала паспорт заграничный тебе надо выправить, ну это быстро, у меня знакомая там работает. Учи китайский. Как там лянга, цанга.

– Чего, чего, – Козлов обалдело набычился, – китайский…

– А-ха-ха! Не бзди, не надо учить. Они там на русском кое-как лапочат. «Капитана! – кричат, – Давай, давай!»

– Что давать, то?

– А-ха-ха! Да не давать им вот и всё! Пока не обделаются …А-ха-ха-ха. Это они какие слова от наших нахватались, такие и произносят. Короче, на пальцах с ними изъясняться приходится. Покажешь ему допустим на джинсы, мол, возьму мэни-мэни-мэни, а теперь отвечай, китаёза занюханный, каков твой супер-супер-супер минимум? Главное торговаться до последнего. Понял! Жмоты они еще те!

Прошло три недели. Игорь никак не мог поверить, что все, что с ним происходит – происходит на самом деле. Самолётом они добрались до Владивостока. Там встречающая фирма обеспечила их билетами до пограничного посёлка Гродеково. А дальше, пройдя таможню и спрятав доллары почему-то на этот раз в тюбики с лекарствами, они уже на китайском поезде добрались до Сунь-фэн-хэ. От всей навалившейся на него экзотики Козлов просто ошалел. Они покупали шмутки на рынке и в разных магазинах. Мешки с товаром таскали в номер гостиницы. В номерах почему то после отьезда предыдущего постояльца не меняли постельное бельё, что сильно удивляло Козлова. Да и ключей от номеров не давали. Надо было обратиться к коридорной Куне, так по-китайски обращаются к девушке и попросить открыть дверь своего номера. В один из дней произошел анекдотичный случай. Надо заметить, что по вечерам многие «челноки» здорово надирались местной сивушной водкой. Наверное, сказывалось накопившееся за день напряжение, да и сама водка стоила какие-то копейки. Один из челноков так напился, что с трудом добравшись до гостиницы, стал искать в своих карманах несуществующий ключ от номера. Была уже глубокая ночь. Не найдя ключ, он по-пьяне начал рыдать и периодически причитать: «Куня, я ключ потерял… аааа». Размазывая по лицу слезы и слюни, он так и просидел до утра на коврике возле своего номера. Китаянка же, не понимая в чём дело, и думая, что случилась какая-то беда, всю ночь успокаивала его, тараторя что-то на своём языке, и нежно гладила его по волосам. Наутро, все узнавшие об этом инциденте ржали, не переставая минут тридцать, а виновник происшествия, проснувшись утром на коврике перед своим номером, так и не смог вспомнить, что же с ним собственно приключилось.

Привезенный из Китая товар Володя быстро распределил по своим точкам, а Козлову посоветовал отоспаться и готовится к следующей поездке. Так прошло полгода. Кроме Китая они побывали в турецком Трабзоне и в Варшаве. Козлов почувствовал, что всё! Он сам готов стать челноком. Но где взять деньги? Ведь чтобы крутануться, нужна кругленькая сумма. Все поездки он совершал за счет Владимира. Тот оплачивал турфирме стоимость путевки, куда входило питание и проживание, и снимал сливки с положенных к провозу Козловских килограммов. Надо сказать, что такое выгодное сотрудничество двух бывших одноклассников было только в направлении Китая. Прибыль достигала 500, а на ёлочных игрушках и 800 процентов. Где же взять деньги? Решение пришло неожиданно. Случайно Козлов узнал, что многие из челноков ездят не на свои деньги, а закладывают непроданные мешки с товаром в ломбард. Чтобы не ждать, пока товар полностью продастся, как только появляются деньги на следующую поездку, покупают доллары и, оставив какую-то часть товара продавцам на лотках, остальные запасы в мешках отдают хозяину ломбарда Евгению в залог. О Евгении все отзывались положительно. Жесткий, но справедливый! Справедливый – потому что, если была хоть какая-то возможность навариться – деньги он давал. Жесткий, потому что залоговый товар оценивал очень низко, чтобы не прогореть, в случае чего. А такие случаи уже были. По-пьяне теряли деньги единицы, в основном крендец приходил на таможне. Если находили спрятанные сверх положенного к провозу доллары – конфисковывали безжалостно. Редко кому удавалось договориться с таможенником напополам. То есть, из того, что он нашел, забираешь себе половину, остальное ему. Таким образом, государство лишалось конфискованных денег, а таможня неподкупных работников.

У Козлова не было ничего, что могло бы заинтересовать владельца ломбарда. Ничего не было и у его родителей, обычных контролёров ОТК на местном шинном заводе. Игорь все равно кое-что придумал и решил переговорить с Володей. Как-то вечером он зашел к нему домой и с ходу начал этот важный для него разговор.