Максим Никонов - Нью-Йорк – Нью-Джерси: Транзит

Спрашивается, ну как я узнаю точную цифру доходов, тщательно скрываемую хозяином от государственных налоговых органов? Пришлось прикидывать, сколько людей приходит, сколько из них стирают сами, сколько оставляют стирать китаянкам, каков расход воды, газа и электроэнергии. Я позвонил Мойше раз десять со всякими своими вопросами, и в конце концов какой-то отчет у меня получился. У Мойше он получился лучше. Он нашел в интернете технические спецификации стиральных и сушильных машин, отверг как низкокачественные китайские, так и дорогостоящие, тоже, скорее всего, китайского производства, отобрал несколько наиболее приемлемых и на их базе составил список расходов: сами машины, вода, газ и так далее.

Утро мы провели, сравнивая наши отчеты. Мне они показались обнадеживающими, но Исаак недоверчиво качал головой. Мы осмотрели помещение. Размеры его трудно было оценить: полки находившегося в нем магазина еще не были освобождены. Низкий и темный подвал с какими-то трубами, коробками, пачками картона и запахом крыс и мышей тоже не внушал доверия. Стоимость аренды была заоблачной.

Мы вернулись к машине.

– Ну и что ты от меня хочешь? – спросил Исаак.

– Помочь открыть бизнес, – просто ответил я. – Я буду рабочим партнером, а вы – финансовым. Чистый доход – пополам.

– Для этого надо иметь сорок пять тысяч, а у меня их нет. Да еще тысяч пятнадцать на ремонт. Надо будет их еще найти. О-хо-хо…

Я вспомнил о Сане и о моем небогатом опыте его помощника и изложил свои соображения на тему производства ремонта. Исаак учел это, округлил сумму до пятидесяти. А после выгнал нас с Мойше из машины и начал названивать по телефону. Через двадцать минут позвал обратно пред свои очи.

– Значит, так… Пятьдесят тысяч есть. Условия грабительские: возвращать надо по пять тысяч в течение года, то есть десять тысяч сверху. Чтобы справиться, прачечная должна быть открыта с семи утра до десяти вечера. И еще нужно найти двух китаянок, чтобы помогали в две смены. Самим не справиться. Подвал надо отремонтировать и сдавать. Так отобьем тысячу в месяц. Да… и на ремонт у нас есть только пять тысяч. Короче, подумай и решай.

Исаак уехал, оставив мне Мойше. Мы еще раз прошлись по обеим прачечным, по магазину, выходящему из бизнеса, поднялись в мою квартиру и сидели возле окна, то все пересчитывая, то смотря в окно через дорогу. Да что говорить. На следующее утро объявление о сдаче в аренду исчезло, а еще через две недели я крушил старые стены и потолок, собирая мусор в большие черные мешки, и поднимал несколько тонн мусора из подвала. Появился электрик, перерезал провода, подвесив к потолку несколько времянок. Появился сантехник и точно так же перерезал трубы. Куча мусора в середине зала стремительно росла. На третье утро на улице появился контейнер для строительного мусора, и я весь день возил и носил брошенную мебель, снятые двери, раковины и треснутые унитазы, трубы и доски с торчащими гвоздями, куски штукатурки и какие-то лампы. А еще мешки, мешки, мешки…

Исаак появлялся редко, а вот Мойше по нескольку часов проводил со мной и помогал, как мог. Силенок у него было маловато, сноровки вообще никакой, одежда никак не подходила, зато было желание помочь.

Приехал Саня, заставил меня снять весь кафель. Сперва – вдоль стен, потом – весь оставшийся. Пока я приноравливался к новой работе, Саня в подвале залил цементом щели и дыры и прошелся по стенам. К утру пятого дня от бывшего магазина остались чистые стены, полы, потолок да пара голых мощных лампочек.

Я поехал в строительный магазин и закупил все по списку, составленному для меня Саней. Сделал ходки три. На следующий день приехал Саня, привез инструмент, забраковал половину того, что я закупил, и отправил меня обратно в магазин – сдавать и снова закупать. На следующий день Саня прикатил с Джеффом, своим напарником. Вот тогда-то работа и началась. Я только успевал подавать то да се, отрезать столько футов и столько дюймов, перетащить из этого угла в тот, чтобы под ногами не мешалось, да ездить за пиццей и кофе, и при этом немедленно. Хорошо, что я уже работал с ними и знал, что меня ожидает. Я отлично понимал, что каждый из них может сделать то же самое сам – перетащить или отпилить или подать, но потеряет свои драгоценные секунды и минуты и собьет темп.

Пообедать в тот день я так и не успел. Я отправил Мойше за обедом и не подумал об одной очевидной вещи. Мойше по простоте своей поехал за кошерной едой. Не было его, наверное, часа два. Ребята выражали недовольство довольно буйно, хотя забастовку не устраивали и работать не переставали. Так что, в наказание за задержку, пока ребята жевали жесткую на вид пиццу и запивали его остывшим и безвкусным кофе, я перетаскивал в подвал инструменты и доски.

К полуночи все стены и потолок были обшиты деревянными рейками. Потом на них положат сухую штукатурку, зашпаклюют и покрасят. Следующий день и ночь у меня были выходные. Это означало, что я, обессиленный, сидел посреди бедлама и вяло смотрел, как двое других, сантехник и электрик, по очереди делали свою работу. Днем электрик был на службе, поэтому левую работу он делал по ночам. Вы знаете четыре вещи, на которые можно смотреть бесконечно? Это – огонь, вода, как блондинка паркуется и как другие работают. Так вот, когда я смотрел, как другие работают, я уставал еще больше, чем если бы работал сам. А ведь это был мой седьмой день, по Исааку – день отдыха.

Я знал все этапы работ: трудился ранее у Сани «мексиканцем» – низкоквалифицированным и низкооплачиваемым рабочим. Следующие шаги – накладывание сухой штукатурки с художественным выпиливанием отверстий под электрические коробки и выводы труб, шпаклевка стыков и шурупов, затирка стен и потолка – самая муторная и грязная часть работы, поэтому ее доверили делать лично мне, далее – первичная покраска и, наконец, простая покраска в два слоя.

А потом привезли оборудование – сорок ящиков, и мы с Мойше разбирали их, вытаскивали стиральные машинки и сушилки, устанавливали вдоль стен друг на друга и скрепляли между собой. В самом большом ящике был бойлер – устройство для нагрева воды. Его мы на веревках спустили в подвал. Снова появились электрик и сантехник – подключить оборудование, бойлер – на него ушло два дня, – лампы и телевизор. Где-то в середине этого сумасшедшего месяца над входом появилась новая вывеска.

Это я тогда думал, что такого тяжелого месяца у меня не было и не будет. Но следующий оказался еще хуже. Я и Мойше со мной, короче, мы вместе учились стирать, отделять белое белье от цветного, сушить, гладить и складывать, разбираться в стиральной химии, рассказывать клиентам, что к чему, объяснять им, почему пятна не отстирываются и откуда на белых простынях появляются разноцветные пятна с красивыми разводами, а яркая ямайская рубашка стала невзрачной. Кстати, вы знаете, как надо складывать рубашки? Я теперь это делаю с закрытыми глазами. Прошить разошедшийся шов или пришить пуговицу – это для меня плевое дело. Два устройства оказались полезными в этой новой жизни: станок для глажки простыней и электрический мужской торс – надеваешь на него еще влажную рубашку и через пятнадцать минут снимаешь сухую и без единой морщинки.