Игорь Ассман - Катастрофа

Просека заворачивала направо, и из-за деревьев ее продолжения не было видно. Но когда свернули и они, Том поразился, что продолжение было на взгляд не меньше того, что они уже прошли. Значит, предполагаемые сто жителей подтверждались, а может, их было и больше. Неожиданно, с левой стороны Том заметил не совсем похожую на остальные хижину. Это было что-то совсем другое, и даже красивое. Он назвал его для себя шатром, ведь стены были покрыты шкурами ягуаров и других животных. К тому же, он был разукрашен разноцветными перьями птиц, в основном попугаев, и какими-то другими висюльками и орнаментами. – Вождь или шаман? – Сразу понял он. И в то же время его охранник поравнялся с ним, и его копье показывало именно в сторону шатра.

Оставив Тома перед входом, тот юркнул вовнутрь и сразу вышел. Копье показывало на дверь, хотя ее заменяла громадная пятнистая шкура ягуара, или кого-то из того же семейства. Том пригнулся, приоткрыл шкуру, как сделал его охранник, и вступил вовнутрь. Свет был, но не солнечный, хотя что-то и пробивалось извне. Шатер выглядел изнутри обычной круглой комнатой, без какой-то даже простейшей мебели или приспособлений. Чувствовался запах гари, и неудивительно. Прямо в землю было воткнуто множество горящих лучин, которые светили и выбрасывали дым. Но как ни странно, кроме самого запаха, этот дым четко отправлялся вверх, даже не рассеиваясь. Том поднял голову и увидел на острие шатра овальное отверстие. Все возле него было покрыто чем-то черным, скорее всего копотью, но, значит, была и тяга, какое-то не хитрое устройство, из-за которого дым прямым столбиком направлялся именно вверх. Справа он заметил кровать, вернее почти то же самое, на чем проснулся и он. Отличий было два: она была раза в два шире, а подстилку из сухой травы покрывали свежесрезанные зеленые банановые и еще какие-то неизвестные, но такие же большие листья каких-то кустов или деревьев. Естественно, спать на таком покрытии было гораздо удобнее, а сама подстилка была толще.

Наконец, его взгляд остановился на туше, которая восседала на охапке травы на самом дальнем от входа расстоянии. В этот момент оба с интересом смотрели друг на друга. Это был вождь, и сомнений у Тома не осталось. Для шамана было бы свойственна куча других атрибутов, а тут было все просто, хотя и удобнее чем у него в хлеве. Единственными отличиями вождя от ого же телохранителя заключались в следующем: этот был старше, толще, а его нос и уши протыкали какие-то разноцветные палочки. Да и незамысловатое ожерелье из каких-то камушков, висящих на тонкой, но, наверное, прочной лиане, еле покачивались, скорее всего, от воздуха, ведь тот смотрел, подавшись немного вперед. Тома вдруг передернуло. Перед ним сидел самый настоящий орангутанг, только он все же был человеком, вернее его тело не было покрыто шерстью. Все остальное сходилось. Молчание длилось, но никто не опускал глаз. Неожиданно, что-то странное привлекло внимание Тома. Свет был тускловат, но он не мог ошибиться даже в этих условиях. Юбка вождя была красного цвета, и она была цельной, явно не из листьев. И последнее: лиана, обычно коричнево зеленоватого цвета, опоясывающая его талию и удерживающая юбку, была чисто белой.

Автоматически Том сделал шаг вперед и сам испугался. Он, но не вождь. Может и тому хотелось разглядеть гостя поближе, и он даже не шелохнулся. Том сделал еще два шага и очутился в самом центре шатра. Хотя вождь так и сидел, как статуя, но в его глазах появился какой-то новый предупреждающий огонек, и Том понял, что достиг границы позволенного. Ближе приближаться было опасно. Зато с этой позиции Том просто впился взглядом, опустив глаза, в юбку вождя, а через минуту у него просто подкосились ноги и он опустился на землю. Сомнений быть не могло, на вожде была юбка из его, Тома, парашютной ткани, а вместо лианы его талию опоясывал кусок веревки, вернее парашютной стропы. Он вспомнил, что его, зацепившийся за деревья парашют, был красно-белым. И сейчас он видел именно то, что ему уже не могло показаться. А значит, именно это племя нашло и забрало его с той лужайки, и скорее всего именно они и поставили капкан на крокодила. Из этого следовало, что тогда, а это всплыло в его памяти именно сейчас, ему не показались силуэты, вернее это не был мираж. Скорее всего, люди из этого племени прибыли тогда на то место, забрали крокодила и его самого в придачу. А под конец, сорвали, или просто отодрали часть парашюта, вместе со стропами. Значит, они же раздели его до трусов и оставили в том хлеву. Что же они сделали с его одеждой? А самое главное, где сейчас находится парашютный рюкзак, ведь именно в нем и мог быть спрятан тот самый маячок?!

– Шум вертолета! – вдруг очнулся Том. – Если те силуэты не были привидениями, ни миражом, значит, и шум вертолета был тоже настоящим. И если он приближался к тому месту, то маячок действительно существовал и находился в рюкзаке. Где же рюкзак?! Если здесь, в деревне, то есть шанс, что его найдут. Если же нет, то нет и шансов. Боже, как мне спросить эту обезьяну, если мы говорим на разных языках? – Том опять поднял глаза. Орангутанг был невозмутим и смотрел ему в глаза.

Наконец он все же вытянул руку, показывая в сторону выхода, и Том все понял. Поднявшись, он все же сделал что-то типа поклона этой обезьяне, а потом вышел из шатра.

На обратном пути в свой хлев Том уже не смотрел по сторонам. Он думал, размышлял и надеялся. Ему было наплевать на костюм и обувь, и на то, что, скорее всего подошвы его ног походили сейчас на кладбище заноз. Он шел быстрее, но его сопровождающий не отставал. Наконец добравшись, Том сразу же вошел в свое жилище и стал обшаривать каждый сантиметр земляного пола, лазая на карачках. Да, он искал рюкзак, или его признаки, но через час, выдохшись, просто упал на свою подстилку и крепко заснул.

Том долго лежал на подстилке, ворочаясь, садясь, опять укладываясь и меняя позы. Он даже поджимал ноги, а иногда переворачивался на живот. Колючая высохшая трава и листья абсолютно ему не мешали. На этот раз он думал об Эли, и только о ней. Самое главное в их плане должна будет сыграть она. И только если ей все удастся, наступит его черед. Чем это кончится, он не знал, но был уверен, что сделает все, что можно и нельзя, лишь для того, чтобы выдавить из себя хотя бы несколько капель. Но это он оставил на потом, а сейчас он переживал за девушку. От нее зависел первый шаг, убедить шамана, заставить его ей поверить. Это было непросто, тот не был сплошным тупицей. Второй шаг, если бы он состоялся, уже зависел только от шамана, вернее, от его разговора с вождем. Он был бы не легче, ведь вождь да, был тупицей. Он решал вопросы быстро и, зачастую не стараясь что-то обдумать. История с револьвером и камнем подтверждала это. И с мачете тоже. Ну а последний шаг сделает вождь. После заката солнца он вынесет свой вердикт. Он может касаться их обоих, или хотя бы Тома. И кто мог сейчас знать, каким он будет?