Джон Коннолли - Темная лощина

Начался дождь, и капли, растекаясь по стеклу, сверкали на окне, словно кристаллы. Какое-то время я наблюдал за дождем, а затем вернулся к чтению своего журнала. Спустя некоторое время я заметил знакомую фигуру, движущуюся по направлению ко мне, и тот же странный запах ударил мне в ноздри.

— Могу я задать вам вопрос? — спросил высокий голос.

Я встал со своего кресла. Те же самые холодные насмешливые глаза наблюдали за мной; дождевые капли катились по лысой голове. Неприятный запах — смесь крови и одеколона — теперь стал еще сильнее, и я немного отступил назад, к столу.

— Вы хотите найти Бога? — продолжил он, бросив на меня такой обеспокоенный взгляд, каким врачи одаривают курильщиков, когда те начинают рыскать по карманам в поисках сигарет в комнате ожидания. В бледной руке он держал библейскую брошюру.

Я уставился на него в растерянности. Только усилием воли мне удалось придать своему лицу более или менее осмысленное выражение.

— Когда Бог пожелает меня увидеть, он будет знать, где меня найти, — ответил я и вернулся к своим журналам. Глаза нарочито обшаривали страницы журнала, но втайне все мое внимание было обращено на собеседника.

— Откуда тебе знать? Может быть, именно сейчас Бог ищет тебя? — сказал он и присел рядом со мной.

Я понял, что мне лучше держать рот на замке: если он помешан на религии, продолжение разговора только вдохновит его. Такие типы обычно ведут себя как монахи-молчальники, которым только что дано недельное освобождение от их обета молчания. Хотя этот парень вовсе не выглядел религиозным фанатиком, я уловил, что в его вопросе имелся некий подтекст, на который я поначалу не обратил внимания.

— Я всегда верил, что Бог будет повыше ростом, — возразил я ему.

— Грядут большие перемены, — невозмутимо произнес лысый человек. — Не останется места для грешников, разведенных, садомазохистов, для женщин, не уважающих своих мужей.

— Думаю, ты только краем задеваешь некоторые из моих собственных хобби и увлечений кое-кого из моих друзей, — не поднимая глаз от журнала, откликнулся я. И бросил последний благодарный взгляд на свой кофе. Просто сегодня был не мой день.

Он внимательно наблюдал за мной — как змея, готовящаяся к внезапному нападению.

— Не будет места для мужчины, который встает между другим мужчиной и его женой или его маленьким мальчиком...

Теперь в его словах присутствовал ясный смысл, да и явный подтекст тоже. Он улыбнулся, и я увидел его зубы, маленькие и желтые, как клыки грызуна.

Мне надо найти кое-кого, мистер Паркер. Я думаю, вы сможете помочь мне в поисках, — алые губы незнакомца так вытянулись вперед, что на мгновенье мне показалось: сейчас он обдаст меня струей своей крови.

— Кто вы такой? — спросил я.

— Не имеет совершенно никакого значения, кто я такой.

Я посмотрел в окно. Напротив располагались окна кофейного магазина. Там парень из-за прилавка наблюдал за девушкой, сидевшей за столиком у окна.

— Я ищу Билли Перде, — продолжал он. — И надеялся, что вы можете знать, где он сейчас находится.

— Что вы от него хотите?

— У него есть кое-что, принадлежащее мне. Я хочу забрать это обратно.

— Простите, но, боюсь, я не знаю никакого Билли Перде.

— Думаю, вы обманываете меня, мистер Паркер, — тон его голоса не менялся, но в нем прозвучали нотки угрозы.

Я немного отодвинул назад полы своего жакета, чтобы он заметил, что я вооружен.

— Мистер, вы пришли не к тому, к кому надо. Теперь мне пора идти. И если вы встанете с кресла до того, как я выйду из помещения, то, клянусь, я воспользуюсь своим пистолетом. Вы меня поняли?

Его глаза казались теперь мертвыми.

— Я понимаю... — в его голосе снова послышалось угрожающее шипение змеи. — После всего этого мне представляется, что я вряд ли смогу воспользоваться вашей помощью когда-либо вообще.

— Я тоже и надеюсь, что никогда больше вас не увижу.

Он кивнул, причем как бы самому себе.

— О, вы меня и вправду не увидите...

Теперь у меня не оставалось никаких сомнений: он угрожал мне. Я держал его в поле зрения до тех пор, пока не дошел до двери, и мог наблюдать, как он достал зажигалку и поджег свою брошюру. Все это время он не сводил с меня глаз.

Я выгнал машину из гаража и решил съездить к Рите Фэррис. Но свет в ее окнах был потушен, и никто не ответил на мой звонок в дверь. Тогда я направился из Портленда в Скарборо, прямо к Рональду Стрейдиру, который жил в доме на перекрестке Пэйн-роуд и Ту-роуд. Я припарковался неподалеку от серебристого трейлера Билли Перде и постучал в его дверь, но мне никто не ответил, и окна трейлера были темны. Машину Билли припарковал справа от трейлера. Становилось очень холодно.

Позади себя я услышал шум шагов и обернулся в слабой надежде увидеть Билли, но в пределах видимости появился только Рональд Стрейдир, одетый в черные джинсы, сандалии и майку; его короткие темные волосы были прикрыты белой бейсболкой с красным козырьком. В руках он держал АК-47.

— Вот уж не думал увидеть тебя здесь, — сказал он, глядя на оружие в замешательстве.

— А кого ты ожидал здесь увидеть?

Я знал, что Рональд клялся на своем АК. И слышал, что многие из тех, кто служил во Вьетнаме, делали то же самое. Рональд однажды рассказывал мне, что их винтовки стандартного образца могли вынести любые дожди Южной Азии и им не хотелось бы заменять их на АК-47, украденные у вьетнамцев. Оружие Рональда выглядело слишком старым, чтобы сойти за сувенир, которым оно, вероятно, все-таки являлось.

— Все в порядке, Рональд. Я ищу Билли. Ты не видел его?

Он покачал головой:

— Со вчерашнего дня я его не видел. Его здесь не было, — Рональд казался каким-то несчастным, неуверенным в себе, будто бы ему очень хотелось сказать мне еще что-то, но он не решался.

— А что, кто-то еще его ищет?

— Я не знаю. Может быть. Вроде бы я видел кого-то в трейлере прошлой ночью. Но мог и ошибиться. У меня не было с собой очков.

— Ты стареешь, — сказал я.

— Да, он мог быть старым... — рассеянно произнес Рональд, словно не слыша меня.

— Что ты сказал?

Но он уже потерял интерес к этой теме:

— Я когда-нибудь рассказывал тебе о своей собаке? — начал он. Рональд часто рассказывал мне разные интересные истории.

— Да, Рональд. Может быть, я и послушаю твой рассказ о ней еще раз, но как-нибудь позже.

— Тебе это совершенно неинтересно, Чарли Берд Паркер, — осуждающе проговорил он. Однако хитрая улыбка не сходила с его губ.

— Ты совершенно прав, — улыбнулся я в ответ.

В ту ночь холодный дождь долго стучал по моей крыше. Но он не просачивался внутрь даже через места, которые я не успел прикрыть черепицей. Я почувствовал глубокое удовлетворение, когда мне удалось наконец уснуть. Ветер стучал в окна. Многие годы я засыпал под равномерное бормотание матери в гостиной, находившейся под моей комнатой, под ритмичную музыку флейты отца, который играл на ней по вечерам, сидя на крыльце...