Валя Шопорова - Тени. Книга 2. Что, если у каждого есть второй шанс?

Черноволосая то удаляла огонь от губ девушки, то вновь приближала, играя, изучая, следя за реакцией. Когда слой влаги на губах Ники обратился подсохшей плёнкой, она убрала источник огня, спрашивая:

– Не страшно?

– Н… Нет, – ответила Ника. Она хотела помотать головой, но помнила о словах Хенси. – Это… это здорово, я… не думала, что так можно.

– Продолжать?

– Продолжай, пожалуйста…

Едва заметно ухмыльнувшись, брюнетка начала покрывать поцелуями грудь и живот Ники, спускаясь вниз. Дойдя до впадинки пупка, тщательно вылизав его, заставив девушку под собой шумно вздыхать-постанывать, а мышцы её живота судорожно содрогаться, Хенси отстранилась. Внезапный холод на коже, где ещё секунду назад были горячие губы, заставил Нику вздохнуть, но глаза открывать она не стала, понимая, ожидая, что продолжение непременно последует…

Отодвинувшись, Хенси взяла со столика свой бокал, сделала маленький глоток, словно прицениваясь, а после залпом осушила. Крепкий тёмный напиток обжог горло, прокатился водопадом по пищеводу и ударил точно в цель, разносясь по венам и нервам, пьяня. Хенси задержала на миг дыхание, чтобы дать алкоголю больше времени, чтобы усугубить кружение своей головы.

Когда приятный хмельной жар подогрел тело изнутри, разнёсся повсюду, девушка вылила в бокал остатки рома и отставила его, кладя пустую бутылку, на которой ещё сияли переливающиеся тёмные капли, на кровать. Медленно и совершенно незаметно приблизившись к девушке, Хенси наклонилась и, максимально высунув язык, провела им по её животу. Ника, не ожидавшая приятного и неожиданного прикосновения, вздрогнула, напряглась, но в следующий миг вновь расслабилась, растеклась в руках искусной любовницы, отдаваясь им полностью.

Хенси вновь погрузила в неё пальцы, обильно смачивая их естественной влагой, толкаясь ими, периодически разводя в стороны. Когда с губ Ники сорвался дрожащий стон, брюнетка покинула её тело, скользя по животу, очерчивая бока, оставляя прозрачные дорожки на горячей коже.

Ника даже не заметила, совсем потерявшись в ощущениях, как Хенси вновь проникла в неё и слишком быстро покинула, продолжая оглаживать её тело правой рукой. Тыльной стороной левой ладони она начала оглаживать грудь девушки, заставляя ту трепетать, а горошины её сосков напрячься сильнее, встать ей навстречу.

Прикосновение скользких пальцев к чувствительным бугоркам заставляет Нику вздохнуть-всхлипнуть, зажмуриться. Хенси кружит по ним, оглаживает и выкручивает, обильно смазывая. Повторив проникновение несколько раз, и вновь возвращаясь к груди девушки, заставляя её в итоге влажно блестеть, Хенси наблюдала за её дрожью каким-то нечитаемым взглядом.

Щелчок зажигалки, Ника гулко сглатывает и затаивает дыхание, готовясь к чему-то, чего не знала ранее. И её «мучительница» не заставляет себя ждать, поднося огонь к чувствительным бугоркам сосков, опаляя их, но не причиняя боли. Вопреки запрету Ника выгнулась навстречу и застонала, жмуря глаза ещё сильнее. Из уголков её глаз покатились слёзы: слёзы удовольствия и неизведанных ощущений.

– Ты меня не послушалась, – зло сказала Хенси, резко вводя в девушку два пальца, а большим пальцем несколько раз проводя по возбуждённому твёрдому клитору, а затем резко надавливая, причиняя боль.

Ника вскрикнула и сжалась, немного свела бёдра.

– Проси и получишь, – повторила Хенси свои же слова. – Чего ты хочешь?

– Прошу, продолжай, – проскулила девушка.

Хенси вопросительно вскинула бровь: после стона и вскрика боли люди редко просят о продолжении.

– Как угодно, но продолжай, – продолжила Ника, облизывая алые губки. – Прошу…

Кивнув в ответ, прекрасно зная, что девушка не может этого видеть, Хенси взяла стакан с ромом, сделала три глотка, осушая его чуть больше, чем на половину, и вернула на место, возвращаясь к девушке. Одной рукой она ласкала её между ног, оставляя прикосновения «детскими», просто оглаживая её, дразня, заставляя изнывать. Другой же рукой она гладила грудь девушки, её дрожащий живот, бока с ходящими под ними рёбрами.

Одна её рука резко исчезла, а через мгновение Ника почувствовала, как Хенси склонилась над ней, она прошептала:

– Открой рот и оближи эти терпкие капли.

Девушка-проститутка кивнула, даже не зная, не желая знать, на что соглашается. Она приоткрыла рот и тотчас её губ коснулось горлышко бутылки, которое было прохладным и горьким от рома. Несколько мучительных минут Хенси молчала, продолжая это странное действие, пока в бутыли не осталось и капли напитка, а на простыне под Никой не появилось влажное пятнышко.

«Просто обворожительно», – подумала брюнетка, улыбаясь одними уголками губ и отнимая бутылку от губ проститутки.

Устроившись между ног блондинки, Хенси удобнее перехватила бутылку, ещё раз оценила для себя диаметр и длину её горлышка.

Ника вздрогнула, когда горлышко бутылки, нагретое её губами, коснулось её входа. Она пискнула, когда Хенси надавила, медленно, аккуратно вводя стеклянный предмет в неё.

«Сейчас мне не нужна боль, – думала брюнетка, вводя в девушку горлышко, оставляя достаточно длины снаружи, дабы не травмировать её. – Главное, чтобы ты сама себе не навредила…».

– Не двигайся, – жарко прошептала она. – Лежи и получай удовольствие, полагаю, тебе не так часто подобное говорят…

– Никогда, – выпалила Ника, честно признаваясь.

Хенси довольно хмыкнула и двинула бутылкой, почти освобождая тело блондинки от неё, а затем вновь погружая внутрь: медленно, мучительно, невероятно приятно. Склонившись к животу девушки, Хенси поцеловала её в тазовую косточку, убыстряя движения руки. Ника всхлипнула и прошептала:

– Быстрее. Прошу, быстрее…

«Проси и получишь», – с какой-то демонической улыбкой подумала Хенси, отводя бутыль назад и резко давя на её дно, вгоняя практически полностью её горлышко в тело девушки.

Крик оглушает Хенси, резонирует в воздухе, но пришедший вслед за ним сладостный вздох показывает, что она всё делает правильно. Больше она не останавливалась, трахая, имея тело под собой этим совершенно неподходящим предметом, наслаждаясь её криками и стонами, её отчаянными, безрассудными мольбами: «Быстрее! Сильнее!».

На щеках Ники играл лихорадочный румянец предельного животного возбуждения, её волосы растрепались, зацепились за ресницы и попали в рот, но девушка не чувствовала этого. Она искусала губы почти до крови, она вспотела, её тело просто горело в руках и под руками умелой «мучительницы», а то, что происходило там, внизу, то, что Хенси делала с бутылкой и вовсе сводило с ума. Это было неправильным, отвратительным, извращённым, но… Но, господи, как же это было приятно!