Сара Шепард - Милые обманщицы. Особо опасные

Кортни задумчиво жевала. Хруст крендельков эхом разносился по кухне.

– Что-то вроде того. Я была в известном местечке под названием Рэдли. А после того, как его превратили в отель, или что там еще, меня перевели в интернат-клинику Эддисон-Стивенс. – Она произнесла название с нарочитым британским акцентом, закатывая глаза.

Спенсер и подруги обменялись изумленными взглядами. Ну, конечно. Пациентом Рэдли был вовсе не Джейсон ДиЛаурентис, а Кортни . Его имя значилось в журнале, потому что он навещал ее. И Ханна рассказывала, что Айрис, ее соседка по палате, нарисовала портрет Эли в какой-то тайной комнате. Но Айрис, должно быть, знала Кортни, а не Эли.

– Так… у тебя были… проблемы с психикой? – осторожно спросила Ария.

Кортни нацелила на нее кренделек, как кинжал.

– Интернат предназначен не только для психически больных, – отрезала она.

– Ой, – Ария зарделась от смущения. – Извини. Я не знала.

Кортни пожала плечами и уставилась в вазочку с крендельками. Спенсер все ждала, что она объяснит, почему оказалась в подобных местах, но девушка промолчала.

Наконец Кортни подняла голову.

– Так или иначе. Простите, что убежала от вас в ночь пожара. Представляю, как я вас… запутала.

– О боже, это была ты ! – воскликнула Ханна.

Спенсер пробежалась пальцами по краям голубой салфетки, лежавшей на столе. Казалось логичным, что именно Кортни выбежала из леса, а не призрак Эли или плод странной групповой галлюцинации.

Эмили подалась вперед, и белесые волосы упали ей на лицо.

– Но что ты там делала?

Кортни придвинула свой стул ближе к столу.

– Я получила записку – думаю, от Билли, – и там было сказано, что мне непременно нужно кое-что увидеть в лесу. – На лице Кортни отразилось раскаяние. – Я не должна была выходить из дома, но в записке говорилось, что это поможет раскрыть убийство Эли. Когда я добежала до леса, начался пожар. Я уже попрощалась с жизнью… но Ария спасла меня. – Она коснулась руки Арии. – Кстати, спасибо.

Ария открыла было рот, но не издала ни звука.

– Как тебе удалось так быстро выбраться оттуда? – настойчиво спросила Эмили.

Кортни смахнула с губ кристаллики соли.

– Я позвонила своему знакомому в полиции Розвуда. Это давний друг нашей семьи.

Со двора донесся визг микрофона. Спенсер посмотрела на Арию, Эмили и Ханну. Понятно, кто этот друг семьи . Вот почему они не видели его в ночь пожара. И это же объясняло, почему он просил их молчать о том, что они видели Эли: он отвечал за безопасность ее сестры.

– Вилден. – Эмили стиснула зубы. – Тебе не следует доверять ему. Он не тот, за кого себя выдает.

Кортни откинула голову назад и весело хохотнула:

– Успокойся, Киллер.

От страха по спине Спенсер пробежала холодная дрожь. Киллер ? Это же прозвище Эмили, придуманное Эли. Неужели Эли рассказала сестре и об этом?

Но, прежде чем кто-либо из них успел что-то сказать, в прихожей появилась миссис ДиЛаурентис. Когда она заметила девушек, ее лицо просветлело.

– Спасибо, что пришли, девочки. Это очень много значит для нас.

Миссис ДиЛаурентис подошла к Кортни и положила руку ей на плечо. На ее длинных, идеальных ногтях блестел классический красный лак от Chanel .

– Извини, дорогая, но репортер из «Эм-Си-Эн-Би-Си» хочет задать тебе пару вопросов. Он проделал долгий путь из Нью-Йорка…

– Хорошо, – застонала Кортни, вставая со стула.

– И роузвудская полиция тоже хочет поговорить с тобой, – добавила миссис ДиЛаурентис. Она взяла лицо дочери в ладони и начала разглаживать ее брови. – Их интересует ночь пожара.

– Опять? – Кортни театрально вздохнула, отстраняясь от матери. – Я предпочитаю общаться с прессой. С ними веселее.

Она повернулась к девушкам, неподвижно сидевшим за столом.

– Заходите в любое время, девчонки, – сказала она с улыбкой. – Для вас двери всегда открыты. И, да, самое главное! – Она достала из кармана новенькое ламинированное удостоверение школьника. «КОРТНИ ДИЛАУРЕНТИС» – значилось на нем большими красными буквами. – Я буду учиться в Роузвуде! – воскликнула она. – Увидимся завтра в школе.

Многозначительно подмигнув онемевшим девушкам, она удалилась.

На следующее утро Ханна, как обычно, шагала по дорожке от парковки к школе. У главного входа уже дежурили фургоны телевизионщиков с «Канала 6», «Канала 8» и Си-Эн-Эн. Репортеры таились за кустами – в засаде, как львы на охоте. Пригладив темно-рыжие волосы, Ханна приготовилась к шквалу вопросов.

Один из репортеров внимательно посмотрел на нее, а потом повернулся к своим коллегам.

– Отбой! – крикнул он. – Это всего лишь одна из тех милых обманщиц.

Ханна поморщилась. Всего лишь одна из милых обманщиц? Что это значит, черт возьми? Разве они не хотят узнать, что думает Ханна о тайной близняшке Эли? Или их не интересует ее мнение о попытках Билли доказать свою невиновность? И, в конце концов, как насчет того, чтобы принести ей глубочайшие извинения за всю ту грязь, что на нее вылили?

Она вздернула нос. Плевать. Охота была светиться на телевидении. Тем более что камера добавляет килограммов пять.

Коренастый парень со штанговым микрофоном что-то передал по рации. Корреспондентка захлопнула крышку своего сотового телефона.

– Кортни ДиЛаурентис на дальней парковке!

Репортеры и операторы ринулись на задний двор школы.

Ханна содрогнулась. Кортни. Это до сих пор казалось сном. После того как Ханна покинула кухню ДиЛаурентисов, она ждала, что вот-вот из ниоткуда выскочат люди с камерами и объявят, что все это – безумный розыгрыш.

Почему Эли не рассказала им о сестре? Ведь столько было возможностей – ночные девичники, записки на переменках, поездки в горы Поконо и Ньюпорт. А сколько раз они устраивали игры «Я никогда не…» и «Правда или желание», но Эли так и не выдала свой главный секрет. Почему Ханна ничего не заподозрила, когда Эли предложила притвориться, будто они – пятеро близнецов, разлученных при рождении? Или когда увидела портрет Эли – Кортни — на стене потайной комнаты в психушке. Может, Эли намекала на что-то, когда, глядя на Ханну, вздыхала: «Везет тебе, ты – единственный ребенок в семье»?

Протиснувшись сквозь толпу блеклых зануд, просматривающих повтор сериала «Хор» [4] «Хор» ( англ . Glee – многоголосная песня гли; в России также известен как «Лузеры») – телесериал с элементами мюзикла, драмы и комедии. на айфоне, Ханна распахнула дверь и решительно переступила порог школы. Вестибюль выглядел как визитная карточка фабрики Hallmark . Стены были украшены белыми бумажными купидонами, гирляндами из красных сердечек, бантами из золотистой фольги. У дверей актового зала высились гигантские скульптуры в форме сердец, которые школа выставляла каждый год. «НАЙДИ СВОЮ ЛЮБОВЬ», – призывала каллиграфическая надпись в стиле свадебного приглашения на одном сердце. «НА БАЛУ В ДЕНЬ СВЯТОГО ВАЛЕНТИНА», – вторило ей другое сердце. «В ЭТУ СУББОТУ», – подсказывало третье сердце со следами зубов – видимо, грызуна, пробравшегося в кладовку, где хранились сердца в течение года. Из большой плетеной корзины торчали розовые флаеры с подробной информацией о предстоящих танцах, включая обязательные требования к дресс-коду. В День святого Валентина всем – даже мальчикам – надлежало быть в красном, розовом или белом. В свете недавней трагедии средства от продажи билетов перечислялись в созданный фонд памяти Дженны Кавано, который собирался спонсировать обучение собак-поводырей. Любопытно, что от мемориала Дженны, установленного в вестибюле еще вчера, не осталось и следа. То ли администрация школы получила слишком много жалоб от тех, кто считал его депрессивным и не способствующим атмосфере праздника, то ли с появлением Кортни смерть Дженны отошла на второй план.