Элизабет Костова - Историк

Он перешел к описанию архитектуры дюжины центральной восточноевропейских городов, развлечений и мод, пряностей и предметов обстановки. Я наслаждался его выступлением, и отнюдь не только потому, что наконец-то понимал докладчика: слушая описание турецких бань в Будапеште и псевдо-мавританской архитектуры Сараева, я видел перед собой картины Стамбула. Когда Джеймс перешел к описанию дворца Топкапи, я поймал себя на том, что ревностно киваю, соглашаясь с докладчиком, и не без труда вернулся к более сдержанному поведению.

Его доклад был вознагражден громом рукоплесканий, после чего профессор Шандор пригласил нас перейти в банкетный зал. В толпе закусывающих ученых мне удалось отыскать усаживающегося за столик профессора Джеймса.

— Позвольте к вам присоединиться? Он вскочил, заулыбался:

— Конечно, конечно! Хью Джеймс. Очень приятно.

Я тоже представился и пожал протянутую руку. Усевшись, мы с доброжелательным любопытством воззрились друг на друга.

— А, — заговорил он, — так это вы — основной докладчик? Я очень жду вашего выступления.

Вблизи он оказался старше меня лет на десять. На лице его привлекали внимание удивительные светло-карие глаза, влажные и выпуклые, как у собаки-бассета. Я уже распознал в его речи выговор северной Англии.

— Благодарю, — выдавил я, стараясь морщиться не слишком заметно, — а я наслаждался каждым словом вашего. Удивительная широта обзора. Я подумал, не знакомы ли вы с моим… э-э… учителем, Бартоломео Росси. Он тоже англичанин.

— Ну конечно! — Хью Джеймс с энтузиазмом встряхнул развернутой салфеткой. — Профессор Росси — один из моих любимых авторов. Я прочел чуть не все его работы. Вы работаете у него? Как вам повезло!

Я потерял было из виду Элен, но в эту минуту заметил ее у буфета в обществе Гежи Йозефа. Он что-то серьезно говорил ей на ухо, и она позволила ему проводить ее к столику на дальней от нас стороне зала. Даже с такого расстояния я сумел различить кислую мину на ее лице, и тем не менее сцена произвела на меня неприятное впечатление. Он склонялся к ней, заглядывая в лицо, склоненное над тарелкой, и я едва не корчился от желания подслушать его слова.

— Как бы то ни было… — Хью продолжал рассуждать о работах Росси, — я считаю, что его обзор греческой театральной техники неподражаем. Этот человек умеет все.

— Да, — рассеянно проговорил я, — Он работал над статьей «Дух в амфоре», о сценическом реквизите в греческой трагедии… — Я осекся, сообразив, что выдаю профессиональные секреты учителя. Но если бы меня не остановила эта мысль, то заставило бы замолчать изменившееся лицо профессора Джеймса.

— Как? — изумленно выдохнул он и отложил нож и вилку, забыв о еде. — Вы сказали, «Дух в амфоре»?

— Да. — Я, в свою очередь, забыл об Элен и Геже. — А что вас удивляет?

— Но это поразительно! Я намерен немедленно написать профессору Росси. Видите ли, я недавно изучал чрезвычайно интересный письменный источник. Венгрия, пятнадцатый век. Я и в Будапеште оказался в первую очередь из-за него — занялся этим периодом венгерской истории, знаете ли, и с любезного разрешения профессора Шандора подал заявку на участие в конференции. Да, так документ написан одним из придворных ученых Матьяша Корвинуса, и в нем упоминается дух в амфоре.

Я вспомнил, что рассказывала вчера Элен о короле Матьяше: кажется, он основал библиотеку в замке Буды? И тетя Ева тоже о нем говорила…

— Прошу вас, — взволнованно попросил я, — объясните.

— Ну, звучит довольно глупо, но я уже несколько лет интересуюсь легендами Центральной Европы. Начал, пожалуй, шутки ради, но легенды о вампирах меня совершенно околдовали.

Я уставился на него. Добродушное лицо собеседника не изменилось, но я чувствовал себя как во сне.

— Понимаю, это кажется ребячеством: граф Дракула и все такое, — но вы знаете, как начнешь копаться, тема оказывается чрезвычайно интересной. Видите ли, Дракула ведь лицо историческое, хотя, разумеется, не вампир, и я увлекся поисками происхождения народных легенд в событиях жизни реального человека. Несколько лет назад я начал разыскивать письменные свидетельства, не зная даже, существуют ли они, поскольку вампиры, конечно, существовали в основном в устных преданиях крестьян Центральной и Восточной Европы…

Он откинулся назад, постучал пальцами по крышке стола.

— И вот, смотрите-ка, в университетской библиотеке нашелся документ, высланный, по-видимому, самим Корвинусом — он желал, чтобы кто-нибудь собрал для него все, известное о вампирах с древнейших времен. Человек, работавший по его заказу, кто бы он ни был, явно был знатоком античности и, вместо того чтобы бродить по деревням, как положено доброму этнографу, углубился в греческие и латинские источники — Корвинус владел богатым собранием, — ища в них упоминания о вампирах. И он обнаружил у древних греков предание — я больше нигде его не встречал, пока вы сейчас не упомянули — о духе в амфоре. В древнегреческих трагедиях говорится, что в амфорах нередко хранился прах умерших, и, видите ли, среди невежественных греков существовало поверье, что если амфора не захоронена по всем правилам, из нее может выйти вампир — каким образом, я еще не разобрался. Если профессор Росси пишет на эту тему, он может что-нибудь знать. Замечательное совпадение, верно? Кстати, в современной Греции еще сохранились поверья о вампирах…

— Я знаю, — сказал я, — вриколаки.

Выпуклые глаза профессора Джеймса чуть не выкатились из глазниц.

— Откуда вы знаете? — ахнул он. — Я хотел сказать… простите, ради бога, но я просто удивился, встретив человека, который тоже…

— Интересуется вампирами? — сухо подсказал я. — Да, меня это тоже поначалу удивляло, но постепенно я начинаю привыкать. Как случилось, что вы заинтересовались вампирами, профессор Джеймс?

— Хью, — задумчиво поправил он. — Пожалуйста, зовите меня Хью. Ну, я… — Он кинул на меня короткий пристальный взгляд, и я в первый раз заметил сквозивший под его простецкой наружностью острый ум. — Это ужасно странно, и я обычно не рассказываю, однако…

Я больше не мог ждать.

— Не нашли ли вы, случайно, где-нибудь старую книгу с драконом на развороте?

Румянец сошел с его лица, и взгляд стал почти диким.

— Да, — проговорил он, — я нашел книгу. Его пальцы вцепились в край стола.

— Кто вы?

— Я тоже нашел такую.

Мы долго глядели друг на друга и просидели бы так, онемев, еще дольше, если бы наше молчание не было прервано. Голос Гежи Йожефа прозвучал у меня над ухом раньше, чем я заметил его присутствие: он приблизился сзади и смотрел на нас с мягкой улыбкой. Элен тоже спешила к нам и еще издалека взглянула на меня странно — я бы сказал, виновато.