Мэри Кларк - Мое время — ночная пора

— В пользу этих доводов можно сказать, что убийца Хелен Уэлан и Ивонны Теппер мог — повторяю, мог — быть виновником смерти как минимум одной из погибших стоункрофтских сотрапезниц.

— Шестая, Лаура Уилкокс, пропала, — сказал Сэм. — Осталась лишь Джин Шеридан. Вчера я предупредил, чтобы она никому не доверяла, но не уверен, достаточно ли этого. Возможно, она нуждается в реальной защите.

— Где она сейчас? — спросил Стивенс.

— В отеле. Она звонила вчера примерно в девять вечера из отеля, поблагодарила за одну вещь, которую я передал ей. Она была на фуршете, который давал ректор Стоункрофтской академии, а ужин прислали ей в номер. Сегодня вечером она встречается с приемными родителями ее дочери, и сказала, что надеется успокоиться и хорошо выспаться.

Сэм поколебался и продолжил:

— Рич, ведь ты иногда доверяешь своей интуиции. Джой проделала большую работу, копаясь в этих делах по стоункрофтским смертям. Джин Шеридан решительно откажется, если я предложу ей телохранителя или если ты предложишь ей защиту. Но я ей нравлюсь, и если я скажу ей, что буду прогуливаться неподалеку от нее, когда она выходит из отеля, думаю, она одобрит это.

— Полагаю, это хорошая идея, Сэм, — согласился Стивенс. — Не хватало, чтобы и с доктором Шеридан что-нибудь случилось.

— И вот еще что, — добавил Сэм. — Я хочу организовать слежку за одним парнем со встречи выпускников. Он остался в городе. Зовут Марк Флейшман, доктор Марк Флейшман. Он психиатр.

Джой, изумленно подняв брови, посмотрела на Сэма.

— Доктор Флейшман! Сэм, он дает самые благоразумные советы из всех, что я когда-либо слышала по телевизору. Недели две назад он в своей программе предупреждал родителей насчет детей, которые чувствуют себя отверженными в школе и дома, о том, что некоторые из них вырастают ущербными и эмоционально извращенными. Мы немало таких встречали, верно?

— Да, встречали. Но насколько я знаю, Марку Флейшману досталось и в школе и дома, — мрачно произнес Сэм, — так что, возможно, он рассказывает про себя.

— Подумай, кто подойдет для слежки, — сказал Рич Стивенс. — И еще — пора официально объявить Лауру Уилкокс пропавшей без вести. Пятый день пошел, как она пропала.

— Если быть совсем уж честными, следует объявить: «пропала без вести, предположительно мертва», — прямо сказал Сэм.

Положив трубку после разговора с Лаурой, Джин умылась, провела расческой по волосам, влезла в тренировочный костюм, сунула мобильник в карман, схватила сумочку и бросилась из отеля к своей машине. Смотровая площадка Сторм-Кинг-парка на 218-м шоссе в пятнадцати минутах езды. В этот ранний час машин почти не будет. Обычно она водила осторожно, но сейчас выжимала газ до предела, и стрелка спидометра подбиралась к отметке семьдесят миль в час. Часы показывали две минуты восьмого.

Лаура в отчаянии, думала она. Почему она захотела встретиться именно там? Не собирается ли она что-то с собой сделать? Джин представила, что Лаура приезжает туда первая и ей настолько плохо, что она перелезает через поручни и бросается вниз. Площадка возвышалась на несколько сот футов над Гудзоном.

На последнем повороте машину занесло, и на миг Джин испугалась, что не сможет ее удержать, но потом колеса выровнялись, и она увидела машину, припаркованную на смотровой площадке рядом с телескопом. Пусть это будет Лаура, взмолилась она. Пусть она будет там. Пусть с ней все будет в порядке.

Колеса взвизгнули, когда она затормозила на стоянке. Заглушила двигатель, выскочила наружу, кинулась к пассажирской двери другой машины и рванула ее. «Лаура...» Приветствие застряло в горле. Человек за рулем был в маске, пластиковой маске филина. Глаза филина с черными зрачками в центре желтой радужки, были обрамлены белыми пучками перьев, постепенно темнеющими до бурого вокруг клюва и губ.

У него был пистолет.

Джин в ужасе кинулась было прочь, но знакомый голос приказал:

— Лезь в машину, Джин, если не хочешь умереть здесь. И не называй мое имя. Это запрещено.

Ее машина стояла всего в нескольких футах поодаль. А если побежать к ней? Будет ли он стрелять? Он поднял пистолет.

Онемев от ужаса, она стояла в нерешительности; затем, чтобы выиграть время, медленно поставила одну ногу в машину. Отпрыгну назад, подумала она. Пригнусь. Ему придется выйти, чтобы стрелять в меня. Я может быть сумею добежать до машины. Но тут он молниеносным движением схватил ее за руку и втащил внутрь, затем захлопнул дверь.

Он сдал назад, вырулил на 218-е шоссе и направился в сторону Корнуолла. Затем сорвал маску и осклабился.

— Я — Филин, — сказал он. — Я — Тот Самый Филин. Ты не должна звать меня иначе. Поняла?

Джин кивнула. Он ненормальный, подумала она. На дороге пусто. Если появится машина, не нажать ли на клаксон? Лучше искушать судьбу здесь, на дороге, чем позволить завезти ее в глушь, где никто не придет на помощь.

— Й-й-яааа ф-ф-фииииил-л-л-лиииин-н-н, я, я, я ж-ж-жииив-в-ву н-на д-д-д-д-д-д... — пробубнил он. — Помнишь, Джинни? Помнишь?

— Помню. — С губ чуть не сорвалось его имя. Он убьет меня, подумала она. Надо схватить руль и спровоцировать аварию.

Он повернулся к ней и самодовольно ухмыльнулся во весь рот. Чернели зрачки.

Мобильник, подумала она. Он в кармане. Вжавшись в спинку сиденья, нащупала его, ухитрилась вынуть и сдвинуть на ту сторону, где он не увидит, но только она попыталась откинуть крышку и набрать 911, как правая рука Филина метнулась к ней.

— Впереди машины, — сказал он. Его цепкие, изогнутые словно когти, пальцы потянулись к ее шее.

Она отпрянула, и, уже теряя сознание, засунула мобильник между спинкой и подушкой сидения.

Очнулась она привязанной к стулу, во рту кляп. В комнате было темно, однако она смогла различить силуэт женщины, лежавшей на кровати у противоположной стены, женщины, чье платье поблескивало от скудного света, пробивавшегося по краям массивных штор.

Что случилось? — подумала Джин. Голова болит. Почему я не могу двинуться? Это сон? Нет, я собиралась встретиться с Лаурой. Я села в машину и...

— Ты проснулась, Джинни, да?

Повернуть голову оказалось тяжело. Он стоял в дверях.

— Я удивил тебя, Джин, удивил? Помнишь школьный спектакль во втором классе? Все смеялись надо мной. Ты смеялась надо мной. Помнишь?

Нет, я не смеялась, подумал Джин. Я жалела тебя.

— Джин, отвечай мне.

Кляп был такой тугой, что она сомневалась, услышит ли он ответ: «Я помню». И она для верности энергично кивнула.

— Ты смышленее Лауры, — сказал он. — Сейчас мне пора. Оставляю вас вдвоем. Но скоро я вернусь. Со мной будет тот, кого ты до смерти хотела видеть. Угадай, кто?

Он ушел. Со стороны кровати донеслось всхлипывание. Затем причитания Лауры, приглушенные кляпом, но более-менее внятные: «Джинни... обещал... не будет обижать Лили... но все равно он... убьет ее тоже».