Валя Шопорова - Порок сердца

– Ты издеваешься? – возмутился брюнет. – Типа…

– Повторяю вопрос, – перебил юношу хозяин дома. – Ты остаёшься здесь или уходишь? Если первое, то закрой рот и иди в комнату, жди моего возвращения.

– У тебя есть фен?

Тео уже надоел этот унизительный для него диалог, ему хотелось поскорее высушить волосы и убраться отсюда. Парень, кажущийся ему ещё ночью милым и сердечным, с каждой секундой всё ниже падал в его глазах, становясь неприятнейшим типом, от которого так и веяло холодом и чем-то недобрым.

– Есть, – ответил хозяин после некоторого промедления. Тео открыл рот, но парень продолжил: – Дам, когда вернусь.

Больше парень ничего не говорил. Он развернулся и ушёл, беря поводок и подзывая к себе пса, стремительно покидая дом.

«Вот же чёрт, – мысленно выругался Тео. – Какой-то он… не такой», – юноша нахмурился и поёжился, толком не понимая, что имеет в виду, но явственно ощущая желание поскорее убраться из этого дома, который из гостеприимного и тёплого вдруг превратился в ледяной и даже пугающий.

Брюнет вздохнул и хотел уже пройти в комнату, где было указано сидеть, но вдруг вспомнил про любимого мохнатого друга.

– Балто… – прошептал он.

«Точно, Балто, сейчас позову его!». Он улыбнулся и крикнул:

– Балто! Малыш, иди ко мне! Балто!

Юноша замолчал и вслушался в тишину, пытаясь услышать радостное гавканье, но не услышал ничего.

«Странно…», – подумал он.

– Балто? – уже тише позвал юноша. – Балто! Балто!

Позабыв про то, что ему было велено сидеть в комнате, юноша отошёл от двери и пошёл вперёд, полагая, что там должна быть лестница на первый этаж.

– Балто? Ты где? – Тео повторял это раз за разом, медленно, но уверенно двигаясь по чужому просторному жилищу. – Балто? Малыш, ты где? Ты почему на меня не реагируешь? Балто?

Юноша дошёл до лестницы и едва не упал, потому что она началась как-то слишком неожиданно. Подумав несколько секунд, брюнет решил, что ему ничего не мешает найти пса, а затем вернуться в спальню и спокойно, а, главное, не в одиночестве дождаться хозяина дома.

Тео начал спускаться вниз и даже немного удивился тому, что достаточно ровно и быстро продвигается по крутой и незнакомой лестнице. Дойдя до её конца, юноша осторожно ступил на пол и вытянул вперёд руку, идя непонятно куда и, то и дело, повторяя кличку мохнатого друга, который продолжал упорно играть в прятки.

– Где же он? – прошептал юноша, останавливаясь посреди гостиной и растерянно думая, что делать дальше.

– Может быть, он на втором этаже? – вкрадчиво предположил внутренний голос, который уже переоделся из ленивого хозяина мира в костюм философа и мудрого учителя.

«Может быть…».

Тео развернулся и пошёл в обратную сторону, что получалось у него хуже. На первой ступеньке брюнет споткнулся и упал, больно ударив ладонь об ребро ступени. Промолчав в ответ на боль, он аккуратно поднялся на ноги и нащупал перила, после чего продолжил путь.

Дойдя до второго этажа, юноша убедился в том, что лестница закончилась, и осмотрелся по сторонам. В этом действии не было особого смысла, но эта привычка оставалась у него, взявшись непонятно откуда. Подойдя к стене, Тео двинулся вперёд, ведя по ней ладонью. Когда текстура под его рукой сменилась на дерево, парень остановился и начал искать дверную ручку, и, найдя её, нажал. Дверь оказалась запертой.

Таким образом, юноша продолжал свой путь, ожидая в его конце найти пушистого друга, а, заодно, тренируясь передвигаться в тумане своего скудного зрения. Дойдя до очередной двери, Тео повернул ручку, которая неприятно скрипнула своим механизмом, и отпёр дверь, несмело заглядывая внутрь.

– Балто? – позвал юноша, засовывая голову в комнату, а, после, заходя полностью.

В помещении было как-то затхло, душно и пахло пылью. А ещё здесь было прохладно, складывалось такое чувство, будто в этой комнате было намного меньше солнца, чем в других комнатах, а, возможно, его не было и вовсе. Тео нахмурился и посмотрел вперёд, где, предположительно должно было быть окно. Света, и в самом деле, не было. Брюнет не мог понять, что было тому причиной – отсутствие в комнате окон или плотные тёмные занавески? Впрочем, это было не столь важно…

Юноша хотел уже покинуть непонятное, пахнущее бедой и тоской помещение, но вдруг передумал. Верно, сработала любознательность практически детской души и юношеское бесстрашие, бесшабашность. Что было тому причиной – неизвестно, но Тео прикрыл дверь и пошёл вперёд, выставляя вперёд руку и ожидая, когда наткнётся ею на что-нибудь.

Рука парня упёрлась во что-то. Помедлив с секунду, юноша провёл по предмету ладонью – судя по всему, находка была столом или нестандартной тумбочкой. Широкая столешница, массивные ручки на ящиках, идеально гладкое полированное покрытие…

Тео нащупал какую-то бумагу, точнее, бумаги. Он несмело прикоснулся кончиками пальцев к чужим письменам, словно боясь, что они его укусят или взвоют сиреной, выставляя его воришкой.

«Наверное, это рабочий кабинет, – подумал брюнет. – Вот только… интересно, как он здесь работает? Здесь же совсем душно? И темно…».

– 21:15, она продолжает кричать. Она чувствует, что осталось недолго. Разумнее было бы сэкономить силы и подумать о вечном… Что ж, её выбор…

Тео вздрогнул и нахмурился, пытаясь понять, откуда доносится звук. Голос, приправленный неприятным шипением диктофонной записи, был незнакомым, но, несмотря на обработку, отчаянно что-то напоминал.

Запись продолжалась:

– 22:07, она замолчала, лишь что-то едва слышно скулит. Верно, сказывается большая кровопотеря.

«Что за?…», – ошарашено пронеслось в голове Тео. Он отшатнулся от стола, на котором продолжал шипеть случайно включенный им диктофон, и…

– Дрянь, – это жёсткое и грубое слово, сказанное на выдохе, словно вырвавшееся из груди хозяина, было подобно пуле, оно ударило, ранило сталью и заставило душу как-то сжаться, пытаясь скрыться.

– Б… Билл? – пискнул Тео, голос подскочил от непонятного ужаса, который наводил тон владельца дома. Его огромный чёрный пёс зло зарычал, оскаливаясь и ощетиниваясь, под стать хозяину.

Даже память юноши мобилизовалась и выдала имя ночного спасителя, которого он никак не мог вспомнить ещё минуту назад, а переспросить не решался. В воцарившейся напряжённой паузе, наполненной уханьем сердца в груди юноши и едва слышным, тяжелым дыханием Билла, вдруг вновь заговорил голос из шипящего динамика диктофона.

– 23:01, её больше нет, жаль не дождалась полночи. Прощай, Мария, вас осталось пятеро… – спокойным тоном объявителя приговора, для которого кровавая работа уже стала рутиной, произнесла запись.

– Что это? – спросил юноша, делая шаг назад, подальше от странного парня.