Джонатан Келлерман - Доктор Смерть

Мои слова и мысли разошлись в разные стороны. Продолжая утешать Стейси, я тем временем думал: мать и сын, вина и покаяние. Джоанна и Эрик составляют план... Эрик делает фотографии, зная, что скоро матери не станет, пытаясь хоть что-то сохранить в памяти.

Жуткие мысли, но я не мог остановиться. Оставалось только надеяться, что отвращение не проникло в мой голос. Судя по всему, притворство удалось мне неплохо, потому что Стейси перестала плакать.

— Все будет хорошо? — спросила она голосом маленькой девочки.

— Держись!

Она улыбнулась. Но тотчас улыбка превратилась во что-то ужасное и отталкивающее.

— Нет, не будет. Хорошо больше никогда не будет.

— Знаю, что сейчас тебе так кажется...

— Эрик прав, — вдруг сказала Стейси, — Ничего сложного нет. Человек рождается, жизнь его засасывает, он умирает.

Расковыряв ранку, она слизнула кровь и принялась ковырять дальше.

— Стейси...

— Слова, но такие хорошие.

— Стейси, это правда.

— Хотелось бы верить... Все будет лучше?

Не столько вопрос, сколько высказанная вслух потребность.

— Да, — сказал я. Да храни меня Господи.

Новая улыбка.

— В Стэндфорд я определенно не пойду. Мне нужно найти себя. Спасибо, доктор Делавэр, вы были очень...

Ее слова прервали донесшиеся снизу звуки.

Достаточно громкие, чтобы пробиться с первого этажа, из противоположного конца дома. Крики, удары, яростный топот ног — опять крики, переходящие в безумный рев.

Мелодичный звон бьющейся посуды.

Выскочив из комнаты, я бросился вниз по лестнице навстречу шуму.

Гостиная. Фигуры в черном.

Две фигуры, застывшие в боевых позах.

— Ты что сделал, мать твою? — крикнул Ричард, надвигаясь на сына.

Эрик замахнулся бейсбольной битой.

У него за спиной валялось на полу то, что осталось от шкафчика. Погнутая бронза, разбитые стеклянные дверцы. На ковре необработанными алмазами сверкали осколки. Внутри шкафчика и на полу фарфоровые черепки. Фигурки лошадей, верблюдов и людей, превращенные в мусор.

Ричард шагнул ближе. Дыхание с хрипом вырывалось из его раскрытого рта.

Эрик, сжимая биту обеими руками, тоже дышал учащено.

— Даже не думай!

— Брось биту! — приказал Ричард.

Эрик не шелохнулся.

— Брось, мать твою!

Презрительно рассмеявшись, Эрик нанес новый удар по фарфору. Ричард, метнувшись вперед, успел перехватить биту. Эрик закряхтел, пытаясь вырвать ее у отца.

Две фигуры в черном, упав на пол, переплелись, покрываясь пылью и осколками. Я бросился к ним, не обращая внимания на биту, наоборот, стремясь оказаться рядом с ней. Мне удалось вцепиться в твердую древесину, мокрую от пота. В мои колени впились острые осколки. Я потянул за биту. Сначала она подалась, затем кто-то рванул ее из моих рук. Мне в челюсть воткнулся чей-то кулак, но я не выпускал биту.

Отец и сын, рыча и брызжа слюной, молотили друг друга, меня, все окружающее.

В сражение вступила еще одна пара рук.

— Прекратите!

Я поднялся с пола. Рядом стоял Джо Сейфер, прижимая руки к щекам. Его глаза пылали. Эрик и Ричард продолжали спор за обладание битой.

— Прекратите, идиоты, или я уйду и больше не вернусь, и вам придется самим выкарабкиваться из той ямы, куда вы попали!

Ричард опомнился первым. Эрик продолжал что-то бурчать, но его руки разжались. Мы с Сейфером бросились к нему и вырвали биту.

Ричард бессильно опустился на пол, рассеянно перебирая фарфоровые черепки. Он был словно оглушен — казалось, находился под действием наркоза. На его руках и лице алели мелкие порезы, один глаз заплыл. В нескольких футах от него стоял на коленях Эрик, устремив взгляд в пространство. За исключением разбитой губы, других следов драки у него не было видно. Челюсть у меня гудела. Я потрогал ее рукой: горячая, начала распухать. Но, похоже, все кости целы.

— Во имя всего святого, — воскликнул Сейфер, — только посмотрите, что вы сделали с доктором Делавэром. Что с вами случилось? Вы что, дикари?

Эрик усмехнулся.

— Мы — элита. Очень трогательно, не правда ли?

Сейфер ткнул в него пальцем.

— А ты, дружок, помолчи. Держи свой рот на замке в не смей меня перебивать...

— Это еще почему...

— Слушай, парень, не выводи меня из себя. Еще одно слово, и я вызываю полицию. Тебя упрячут за решетку, а я прослежу за тем, чтобы тебя не выпускали подольше. Не сомневайся, я это сделаю.

— Какое мне...

— Вот такое. Не пройдет и часа, как тебя изнасилуют в задницу, а то и произойдет что-нибудь похуже. Так что, придержи язык!

У Эрика задрожали руки. Взглянув на разруху, устроенную им, он улыбнулся. И вдруг заплакал.

Все молчали. Оглянувшись вокруг, Сейфер покачал головой.

— Я очень сожалею, — обратился он ко мне. — Как вы?

— Ничего страшного.

— Эрик, — с мольбой в голосе произнес Ричард. — Почему? Чем я тебя обидел?

Эрик посмотрел на Сейфера, прося слова.

— Действительно, Эрик, почему? — спросил тот.

Повернувшись к отцу, Эрик пробормотал что-то невнятное.

— Что? — переспросил Ричард.

— Извини.

— Извини, — повторил тот. — И это все?

Опять бормотание, чуть громче.

— Ради Бога, говори нормально, — не выдержал Ричард. — Какого черта ты...

Осекшись, он покачал головой.

— Извини, папа, — сказал Эрик. — Извини, извини, извини.

— Эрик, почему?

Эрик начал всхлипывать. Ричард шагнул к нему, чтобы утешить, но тут же передумал и отступил назад.

— Почему, сын?

— Прощение, — сказал Эрик. — Прощение — это все.

Ричард побледнел. Бледность нездоровая, с зеленоватым отливом. Он подобрал осколок фарфора. Зеленый, синий и желтый — часть лошадиной морды.

— О Господи! — раздался голос у нас за спиной.

В дверях гостиной стояла Стейси. Бессильно опустив руки, выпучив глаза так, что они, казалось, готовы были вот-вот вывалиться из орбит.

Всего несколько минут назад, услышав, как Стейси рассуждает о том, что нашла свой путь в жизни, я поздравил себя с первой маленькой победой. Сейчас этот успех превратился в шутку, оказался разбитым так же непоправимо, как тысячелетний фарфор, выкопанный из древних могил.

— Нет! — прошептала Стейси.

— В чем дело, дорогая? — спросил Сейфер.

Она не ответила, и адвокат повторил:

— Что ты имела в виду?

Казалось, девушка его не слышала. Она повернулась ко мне.

— Нет. Я больше этого не хочу.

— Больше ничего и не будет, дорогая, — заверил ее Сейфер. — Доктор Делавэр, с вами точно все в порядке?

— Жить буду.

— Ричард, — продолжал адвокат, — горничная здесь?

— Нет, — пробормотал тот. — У нее сегодня выходной.

— Стейси, пожалуйста, принеси доктору Делавэру ледяной компресс.

— Сейчас, — ответила Стейси и ушла.