A. J. - Прости меня, моя душа

Он что-то кричит. Его голос, как безбожный гром, который никогда не останавливается и ревет без перерыва все с большей силой. Этими словами он каверзно унижает меня, без жалости высмеивает, с удовольствием насмехается, грубо давит и неистово унижает. Он прямолинеен, его слова четко ясны, и он выражается через них. Это не ошибка, это его воплощение. Без гнева, без ярости, без презрения, но с откровенным высокомерием, которое строит весь его образ. Но мне сейчас не стоит думать о том, какой он, ведь какой в этом смысл, если это не изменит исход событий. Мне надо больше переживать за свою судьбу, которая колеблется между смертью и жизнью из-за моей неуверенности и нерешимости. Знаете, а мне интересно: на самом ли деле он убьет меня? Нет, дело даже не в этом, а в том: умру ли я? Это место такое странное и непредсказуемое, что ожидать от него можно всего самого невозможного. Но все же, где-то в глубине себя я чувствую здесь что-то родное, что-то близкое сердцу, как бы это нелепо бы не звучало.

Что ж, мысли мыслями, но не стоит забывать, какие события разворачиваются вокруг. У меня есть предположение, что или в последний момент он остановится, не убив меня, или я останусь жив. Или он будет лицемером, или это место будет благополучно для меня. Я просто чувствую, что здесь не может быть все по правилам, и поэтому склонен ко второму варианту. Но опять же: стоит ли мне доверять своим ощущениям? Вдруг они обманчивы, и что тогда? Что со мной будет? Вдруг, с этим местом все нормально и тут все по правилам, а я «неправильный»? Вдруг, не такой я, а не место и не этот тип. И как понять, что из этого является правдой? Никто мне поможет, а сам я не настолько умный, чтобы самому во всем разобраться. Во всех разногласиях нужен взгляд со стороны, а у меня его попросту нет и, наверное, никогда не будет. Чувствую, что это будет длинная и страшная дорога, которую я пройду в одиночку, но никогда не буду один.

Сначала надо принять решение, хоть что-то сделать, а не разбираться со всем бардаком сразу. Что мне делать? Эта погоня не может продолжаться вечно. Либо я остановлюсь сам, либо упаду и не смогу больше пошевелиться, чувствуя, что силы меня переполняют. Знаете, когда возможности не совпадают с ощущениями, паршиво как физически, так и психически. Я понимаю, что вновь захожу не в ту тему, но я вернусь к главному вопросу, а пока я хочу объясниться. Это ужасно, когда бежишь с неимоверной скоростью, при этом чувствуя себя каким-то овощем. Мое тело ноет и болит, оно просит остановиться, но я не могу это сделать: ноги сами несут меня. Я хочу упасть, но бегу. С самого начала бега у меня болела каждая клетка моего тела, но постепенно я начинаю чувствовать себя лучше, но при этом теряя скорость. Я понимаю: здесь работает все наоборот, и я уже знаю последствия, если не остановлюсь именно сейчас. Я не смогу в дальнейшем пошевелиться, если продолжу бежать. Скоро мой организм выдохнется, а я сам буду наполнен энергией. Это ужасно и так становится неуютно в своем теле, что хочется разорвать свою же кожу. Это просто выбивает меня из привычности, которая так близка мне. Это хуже всяких каторг, потому что я страдаю и психически, и физически. Мне ужасно неприятно, так как это выходит за рамки реальности. Решено. Я остановлюсь, но что дальше? Что последует за этой остановкой, и как это скажется на мне? Теперь опять возвращаюсь к первым вопросам.

Убьет или нет? Умру или нет? Но вдруг на меня нападает чувство тревоги и горечи, потому что я ощущаю, что на все эти вопросы ответ таков: «Да, убьет. Да, умру». Это чувство настолько меня захватывает, что я хочу остановиться и стоять так в исступлении и ужасе, но я вновь осматриваюсь и осознаю, что это делать нельзя, иначе я умру. Я должен как-то предотвратить это, обмануть его и обернуть его слова против него. Это моя обязанность, чтобы выжить. Надо начинать доверять своим ощущениям, потому что это же только мои чувства и больше ничьи.

Я останавливаюсь, и причин тому много. Моя остановка была резкая для него… Черт, мне пора дать ему имя, потому что у каждого должно быть свое определение. Назову его Форс, так, чисто для себя. Что ж, этот Форс бежит немного дальше меня, но быстро ориентируется и тихо, даже с каким-то предупреждением, останавливается.

Настала смущающая и настораживающая тишина. Он даже не говорит, а только кривит лицо под стать своей натуре. Я понимаю, что через некоторое время он рванет опять на меня, и мне надо что-то предпринять, потому что бежать я уже не смогу. Это выше моих сил.

Что ему сказать? Как ему противостоять? Как мне остаться невиновным? Какие слова уменьшают его самолюбие? Говорить уважительно или нет? Сжалиться, упрекнуть в неверности его слов или вознести себя как что-то высокое и достойное жить? Может, убить его? А может, стоит проснуться? Говорить тихим криком или громким шепотом? Стоит ли использовать метафоры или лучше сравнения? Вставать в уверенную позу или лучше упасть пред ним? Можно ли потирать руки или моргать глазами? Будет ли мой голос дрожать, как дрожит он во время плача и всхлипов? Моя позиция будет враждебная, умоляющая или протестующая? С какими силами и действиями идти против него?

Как же сложно принимать решения, когда так мало времени на раздумья! Я просто понимаю, что никакого размышления у меня не должно быть, а только четко поставленная позиция. Мои мысли и так быстры, но надо думать еще быстрее.

Я знаю, я понял! Оберну его слова против него. Нет, не слова, а… а его личность. Пока не знаю как, но я доверюсь случаю. У меня просто нет времени, чтобы полностью продумать слова, но основа уже есть.

– Я убью тебя! – все твердил Форс, как завороженный своими словами, – Ты никто! Я все! Я настолько важен, что не потерплю рядом с собой никого. Ты не достоин ничего, даже моего взгляда, так что радуйся и благодари! Ну же! Благодари меня, что я говорю с тобой! Я даю тебе слово, но единственное слово. Поколеблешься – убью! В любом случае убью, а сейчас благодари, – после этих слов он словно что-то осознал.

Его лицо встрепенулось, засияло другими красками и начало выражать более глубокое высокомерие. Никогда я такого не видел, ни разу за свою жизнь, которую я не помню, но я рад, что он мне пока дает еще времени, однако его изменение тревожит меня. Его жестокие черты лица, надменный взгляд и лицемерная улыбка как, будто зажили вновь с новой силой. Он словно впал в безумие, но у безумия тоже есть свой характер.

– Нет, нет, нет! – продолжал Форс, – Благодарности это лишь малая часть для меня, мне надо что-то намного большее, то, что полностью обозначит меня и мою позицию, и я знаю что это! Боготвори меня, идиот! Я Бог, я все на свете! Все принадлежит мне, все создал я сам, все возникло от моих рук, все является частью меня! Я Бог! Я все живое и неживое! Ты обязан боготворить меня! Ну же, никчемный человек, говори, раз я даю тебе на то слово!