Александр Свистунов - Альманах «Бесконечная история»

Это Йоко поняла уже на следующий день, когда, оставшись наедине с ней, отец после завтрака начал ее в буквальном смысле допрашивать:

– С тобой все в порядке?

– Да, мне уже лучше.

– А по-моему, тебе еще очень плохо. Тебе все эти пять лет очень плохо! И я знаю, кто всему виной! Рю!

– Что Вы говорите, Сёку-сан? – Йоко повинно опустила глаза и так испугалась, что стала разговаривать с отцом на Вы.

– Я говорю то, что вижу. А вижу я, что ты снова страдаешь. И снова – он всему виной. Скажи мне, где и когда ты встретила его?!

Она молчала, но отец был непреклонен.

– Где и когда вы встречались?!

Отпираться было бесполезно.

– Несколько дней назад и вчера, в центре.

– И это был он?

– Да.

– Ты уверена?

– Да.

– Что ж, тогда знай и передай ему – если он не умер тогда, я помогу ему умереть сейчас. Клянусь!

Вечером следующего дня Сёку-сан принимал в тясицу одного из своих клиентов – устраивать с ними риндзитяною стало для него доброй традицией еще со времен Эдогавы: он был немного кичлив и любил демонстрировать как свое богатство, так и следование японским традициям. Закончив церемоню, он проводился гостя и вернулся в тясицу, чтобы вдохнуть дивный аромат, что источали распустившиеся фиалки – казалось, надышаться ими он не сможет до самой смерти!

Вдруг позади себя он услышал грохот – стоявший у входа андон свалился и пламя из него перекинулось на ширмы и холсты, висевшие тут же на стенах! Сёку бросился было тушить их, но стоило ему подбежать к выходу из домика, как знакомая до боли фигура, сжимавшая в руке вакидзаси, показалась в дверном проеме. Он подошел ближе – и обмер. Этого не могло быть!

– Ты?! Ты здесь?! Что ты здесь делаешь?!

Договорить он не успел – резкий взмах вакидзаси рассек его горло от уха до уха. Попятившись назад, Сёку упал, свалив стол и все чайные принадлежности. Закричать он не мог, а издаваемого им грохота не было слышно в доме – он стоял далеко от тясицу, который к утру выгорел практически дотла…

В это самый момент Йоко дома не было, хотя домашние не знали о ее отсутствии. Она бродила по окрестностям Нидзё, в густых зарослях вечнозеленых сосен, и вдыхала их умиротворяющий запах. Ей становилось тепло и спокойно здесь – вдали как от города, так и от треволнений, захвативших их дом последние дни. И чем темнее на улице становилось, и чем глубже заходила она в чащу леса, тем спокойнее себя ощущала.

Вдруг у дальнего оврага она увидела чью-то фигуру в кимоно, хакама и самурайской шляпе. Она вздрогнула – видеть здесь кого-то, а тем более в такой час было для нее делом не привычным.

– Кто здесь? – спросила она.

Путник обернулся. И снова она увидела перед собой Рю.

Но нет – на этот раз она решила не поддаваться обману так легко. Она зажмурилась и стала бить себя по щекам; быть может, случайно заснула под сенью этих удивительных хвойных деревьев и все это только кажется ей.

Ошиблась. Открыв глаза, она снова увидела своего возлюбленного в красивом кимоно с мечами на поясе. Осторожно, едва ступая по сухому валежнику, стараясь не шуметь, чтобы не спугнуть ту иллюзию, которой так дорожила, она на цыпочках подошла к нему и коснулась его шелковой одежды рукой. Он улыбнулся. Она ощутила его тепло – снова, как тогда, когда они шли по грязному Синдзюку, в их последний вечер. Ей трудно было поверить в то, что происходило сейчас – да она к этому и не стремилась. Вед чем больше она обо всем этом думала, тем менее реалистичным ей казалось происходящее.

– Ты здесь… Что ты здесь делаешь? И как…

Он дотронулся указательным пальцем до ее губ. Она прикрыла веки и поцеловала его ладонь. От нее по-прежнему веяло тем же теплом и той же любовью, которую этот юный рикша дарил ей пять лет назад. Далеких пять лет назад…

… -Я должен сказать тебе что-то, что не говорил прежде… Я люблю тебя.

– И? Что же из этого следует?

– Только то, что ты слышала.

– А разве раньше я не знала об этом?

– Возможно, но я не говорил этого, хотя от тебя слышал много раз.

– Почему же ты не говорил об этом прежде?

– Потому что самураю негоже делать или говорить что-то под влиянием эмоций. А чтобы разобраться в истинности чувств, должно пройти время. Только оно сможет ответить на вопрос, действительно ли это любовь или просто страсть, охватившая двоих внезапно и так же внезапно оставляющая своих жертв.

Когда она открыла глаза, его уже не было. Но вместо грусти ей почему-то овладело спокойствие и безмятежность, каких она не знала все эти годы. Она была твердо уверена теперь, что он вернется, и ей не придется больше лить слезы или беспокоиться о будущем. Почувствовав невероятную усталость, она присела под сосной и вскоре забылась здесь же детским, безмятежным сном до самого утра.

Утром она вернулась и с ужасом узнала о смерти отца. Но еще больший ужас доставило ей то, что смерть Сёку-сана не так занимала ее мысли, как встреча с покойником. Чтобы прояснить все сомнения, она решила отправиться к шаманке.

Она жила в подвале многоквартирного дома в Ямасине. Подвал являл собой затхлое, грязное, отталкивающее место, терпко окуренное ладаном.

– Позвольте войти, Химико-сан?

– Входите, коль пришли, – скрипучий старый голос был скверным приветствием. Йоко поморщилась – все здесь пугало и отторгало.

В воздухе стоял запах непрестанно воскуриваемого ладана. По углам стояли статуэтки тезки хозяйки жилища – богини Химико, которой поклонялись все синто. Под низким потолком были протянуты веревки, на которых тоже висело какое-то тряпье – несвежее, грязное, оно говорило о том, что жизни здесь нет. Несколько свечей освещали небольшую комнатку- и оттого здесь вечно царил полумрак, что днем, что ночью.

Слепая хозяйка сидела за столом перед большим и пыльным шаром, изнутри которого исходил искусственный свет. Она курила трубку и перебирала свои замшелые грязные волосы. Зубов у нее не было, казалось, отродясь, что ничуть не смущало ее – она улыбаясь «глядела» своими белыми слепыми зрачками на вошедшую девушку и складывалось впечатление, что видела ее черты – она не отводила от нее взора, словно бы так же была заворожена ее красотой, как многие видевшие ее мужчины. В руках она вертела эбонитовую статуэтку – такую же, какую сегодня принесла с собой Йоко. От буравящего слепого взгляда дочь адвоката чувствовала себя хуже обычного, ей хотелось заплакать и поскорее убежать отсюда. И все же отыскала слова, чтобы рассказать все слепой старухе, которая слышала и видела куда лучше, чем все зрячие. И попросить о том, чтобы она совершила синикути – обряд воскрешения мертвеца, когда дух его спускается на землю и словно бы живет среди людей.

– Ты уверена в том, что хочешь этого?