Александр Свистунов - Альманах «Бесконечная история»

Такие дела.

– Знаешь, что интересно? – Колян вилкой пытался вернуть в тарелку непослушную квашеную капусту. – Я, когда эту когтистую птичку под облаками поймал, я ей в под забрало-то заглянул. Вот тут реально страшно стало. Они…

– Знаешь, братан… Ты не птичку, ты белочку поймал! – захохотал Сержант.

– Какую белочку? – не понял Колян.

Тут и я не удержался. Прыснул так, что аж носом пошло.

– А, понял, – рассказчик улыбнулся.

Шутка дошла.

– Кстати, про белочек! – он тут же переключился. – Мне отец рассказывал, как они с пацанами в деревне белок ловили. Знаете как? Телогрейкой! Набрасывали сверху и хватали. А иначе никак. У них когти, как бритвы. Вмиг от ладоней одни кости да лоскуты останутся. Поэтому – только телогрейкой.

Есть моменты, что запоминаются на всю жизнь. Для Вани таким стал вечер, когда отец вручил крохотный свёрток.

– Держи, сынок, – сказал отец.

Ручищи отца с любовью накрыли ладошки мальчика. Ваня улыбнулся: папа не забыл о подарке! Сегодня Ване исполнилось десять лет и ему казалось, что празднует весь мир: даже закат нарядил облака в багряные платьица.

Шёл 1583 год. Деревня, где жила семья Вани, находилась в глухом лесу, а дома стояли так близко, что мальчик слышал храп соседа и скрип половиц. К десяти годам Ваня изучил все дорожки вокруг и с каждым разом уходил всё дальше. Он привык доверять друзьям: летом – запаху сена и жужжанию пчёл в медовых сотах у деревни, а зимой – метели, сквозь которую он безошибочно находил дорогу.

Отец не ругал Ваню – летом был на охоте или подсеках, зимой – удил рыбу из реки. Жизнь в Деревеньках текла своим чередом, но с воем вьюги и волков приходила беда: пропадала молодёжь. Статным парням не сиделось дома без румяных барышень и кулачных боёв, вот и бегали за три версты в Домнино. И хоть держались вместе, а нет-нет, да исчезнет то один, то другой.

У каждого сельчанина была своя версия: кто грешил на волков, а кто на юродивого, что шатается по лесу. Никто не знал, откуда он взялся, но старика боялись пуще голода. Когда юродивый шёл по Деревенькам, жители прятались, чтоб не слышать о гневе господнем и жутких пророчествах. В День рождения Вани старец подкрался к мальчику, когда тот играл за сараем. Ваня поздно увидел старика и робко шагнул назад. Юродивый рассмеялся и поднял палку как меч, будто предлагая сразиться. Ваня подумал, что старец похож на гадюку: тот же узкий нос, крохотные глаза. Мысль оборвалась быстро: Ваня споткнулся и рухнул в навозную кучу.

Клокочущий смех старика походил на кваканье лягушек. Старец ловким прыжком оказался около Вани и протянул мальчишке палку. Ваня с опаской взял острый конец. Юродивый рванул со всей силы и мальчик оказался на коленях.

– Тёмная судьба ждёт, – зашептал юродивый. – Страшная, угрюмая. Как и у страны нашей.

– Нет, – пискнул Ваня. – Я лесником хочу стать.

– Мы предполагаем, а бог располагает. – Тень юродивого заслонила мир, подёрнутые ветром лохмотья трепетали в воздухе. – Тяжёл твой крест.

– Да спина крепка, – произнёс родной голос.

Юродивый отпрянул. На пороге застыл отец с вилами. Пот лился по бугристым мышцам, а осенние листья с трусливым шорохом осыпали ноги.

– Прочь! – гаркнул отец.

Юродивый боком обошёл отца и затрусил в кусты. Пара секунд – и он исчез, унося запах гнили и жуткие слова.

– Батька! – Ванька со слезами бросился к отцу.

Одной рукой тот поднял Ваню и с улыбкой понёс на заднее крыльцо. Тогда и подарил он свёрток, дороже которого у Ваньки ничего и не было.

– Крестик? – спросил Ваня, недоверчиво вертя содержимое свёртка.

Отец улыбнулся:

– От бога он. Как и все мы. С Днём Рождения, сынок.

– Спасибо, – ответил Ваня и прошептал, боясь, что услышат: – А я бога не видел. А если нет его?

– Главное, чтоб он тебя видел. – Пальцы потрепали Ванькины волосы. – А юродивому не верь.

Ванька кивнул, но слова юродивого не забыл. Может, и к лучшему: когда они сбылись, он не удивился.

***

На следующее утро Ваня проснулся с ощущением, что мир принадлежит ему. И всё же с трудом верилось, что ещё позавчера было девять, а сейчас – десяток. Ну да ладно. Стояли тёплые осенние деньки, рыжий ворох листьев танцевал под присмотром стражей-дубов. Дожди не шли, поэтому речка не буянила, а тихо застыла меж широких берегов.

Мать хлопотала за столом, а отец и старшие братья собирались на охоту. Сестричка – пятилетний тёплый комок – сопела на печке. Запах дыма щекотал лёгкие – опять дураки из Домнино в шутку сожгли кучи с листьями! Так и сгореть недолго. Ваня слез с лавки и юркнул на крыльцо. Дым стелился над лесом, глядя на выжженную землю. Запах гари принёс дурное чувство, словно в воздухе с дымом витала беда. Ванька поёжился и зашёл в сени в поисках стакана молока. Напиток успокоил, мальчик вытер белые усы и услышал, как мать зовёт есть.

Картошка и рыба – он объелся, как никогда прежде. Когда трапеза кончилась, отец и братья пошли на улицу, где ждали верные собаки. Ваня, как всегда, провожал.

– Бать, когда меня охотиться возьмёте? – заканючил он.

– Мал ты ещё! – улыбнулась мать. – Отстанешь в лесу, заблудишься!

– Нет! – заспорил Ванька. – Мне десять уже. Большой совсем!

– Большой, большой, – подхватили братья.

Они расхохотались – даже псы гавкали в такт хозяйскому смеху. Ещё никогда Ваньке не было так обидно. В семь лет не брали, в восемь и девять – тоже. А в десять то чего?

Лишь отец сел рядом на корточки и серьёзно сказал:

– В другой раз, Вань. Мы на кабана идём, там всякое бывает. На волков наткнёмся – тяжко будет.

– Бать, я аккуратно буду! – сказал Ваня.

Но отец был непреклонен:

– В лесу шаг в сторону – и всё, не выйдешь.

Отец и братья ушли. Собаки виляли хвостами, мускулистые бока раздувались от предвкушения охоты. Мать побежала в дом на плач сестры. А у Ваньки созрел план: пойти следом за охотниками. Но вдруг отстанет? Однажды он заплутал и вернулся домой ночью. Соврал, что уснул в лесу. Мать поверила, но взгляд отца Ваня не забыл. Мол, не умеешь – не ходи. Но каким он будет лесничим, если лес не знает?

Ветер раскидывал пепел, глаза слезились, а нос будто чесался изнутри. Фигуры людей и собак едва угадывались сквозь дым и ползущий с оврага туман. Впереди шёл отец, братья отставали на пару шагов. Пальцы отца касались дула пищали, которую он выиграл на соревнованиях в Домнино: «Лучший стрелок окрестных деревень». Батя со смехом говорил, что после лука пищаль – дар божий. За охотниками волочился речной туман – он робко касался лодыжек, словно боясь окружить могучие фигуры. По очереди мужчины проверили остроту ножей и тетиву луков. Наконец дым, туман и бегущий по ветру пепел скрыли охотников.