Евгения Яценко - Дети

– Ничего… Сначала говорила тётя, ну, ведущая, а того дядю показывали в маленьком квадратике в углу экрана, а потом квадратик увеличился и занял весь экран.

– И просто показывали лицо этого мужчины? Ничего больше?

– Да. Но он был очень грустный, не такой, когда ко мне подходил на площадке тогда, – проговорила Ксюша голосов виноватого и оправдывающегося ребёнка, – показывали только лицо, поэтому не было видно, какой он высокий, но всё равно я его узнала.

– Думаю, о нём рассказывали что-то хорошее, – погладил отец дочь по голове, и встал с дивана, уходя на кухню и уводя с собой жену, – Ксюша, дорогая, переключи на мультики.

Зайдя на кухню, Юля перестала сдерживать эмоции:

– Ты понимаешь, что этот мужчина, – начала шепотом кричать она, указывая пальцем в комнату, где стоял телевизор, будто этот мужчина сейчас находился в этой комнате, – преступник! И одному богу известно, что он хотел сделать с нашей дочерью!

– Думаю, дорогая, это известно не только Богу, но и работникам СМИ, а, следовательно, и доброй половине нашей страны. Надо посмотреть в Интернете этот выпуск новостей, чтобы узнать, что мог этот урод сделать с нашей дочерью.

– Надо узнать, на свободе ли он… Если он разгуливает по улицам нашего города, он доберётся до нашей дочери!

– Милая, не паникуй, думаю, он затаился, если его ещё не поймали, – пытался успокоить свою жену муж.

– Артём! Ты понимаешь, что наша Ксюша его видела?! – крик Юлии переставал быть шепотом.

– Тише, дорогая, ты испугаешь дочь.

– Мааа, ты меня звала? – крикнула девочка, увлечённая советским мультфильмом, из комнаты.

– Нет, милая, всё хорошо, – также громко ответила вопрошающей дочери её мать, а потом снизив громкость своего голоса, продолжила разговор с мужем, – ты понимаешь, Артём, что Ксюша, наша Ксюша, его видела, – повторила жена супругу только с большей паникой в голосе.

– Так, Юля, – Артём взял жену за плечи и заглянул в её голубые глаза, – я сейчас посмотрю в Интернете эфир прошедшего выпуска новостей, всё узнаю, поэтому давай не будем паниковать раньше времени.

Юлия покорно кивнула головой.

– Милая, мы ведь даже не знаем, преступник ли он, это только наше предположение.

Юлия снова покорная кивнула головой.

Однако оба супруга понимали, что мужчина, выключивший несколько дней назад телефон их дочери, преступник. Опасный преступник, вероятно разгуливающий на свободе, возможно даже разыскивающий их дочь, которая, а вернее родители которой, ибо она далеко не совершеннолетняя, могут дать следствию, развернувшемуся в таком масштабе, что это даже транслируют по новостям на центральном канале, показания совсем не положительно влияющие на его громкое дело.

– О, Господи! Что он хотел сделать с нашей дочерью! – с ужасом возмущалась Юлия после того, как супруг, узнав информацию о преступнике, передал её жене.

Юлия, конечно, говорила шепотом, дабы не разбудить дочь, которую только уложили спать, завтра вставать рано и идти в школу. В их спальню вошёл Никита, что было редкостью, так как он не особо любил общество своих родителей.

– Никита? – с удивлением обратился к нему отец.

– Мелкая мне сказала, что мужика, который телефон у неё просил, по ящику показывали.

– А, да, – с напускной небрежность прокомментировал слова сына Артём, – наверное, какой-то общественный деятель.

– Общественный деятель, который просит телефон у маленькой девочки, выключает его и уходит?! Да, ладно, мам, пап, не заливайте. Мне не 7 лет, как Ксюше.

– Откуда ты знаешь про телефон? – спросил Артём.

– Я видел, как вы его накануне происшедшего заряжали.

Супруги переглянулись, удивляясь наблюдательности их стремительно взрослеющего сына, которого, по их мнению, дома ничего, кроме видеоигр и еды, не интересует.

– Так что давайте, выкладывайте, что на этого урода накопали.

В понедельник она, как всегда, проснулась в 7 часов утра, чтобы к 9-ти прибыть на работу. Будильник зазвучал медленной и спокойной мелодией, дающий ей понять, что уже пора начинать сборы к работе. Она открыла глаза, осмотрев комнату на предмет чего-то подозрительного и необычного в ней. Она всегда осматривалась, прежде, чем встать, ведь с её образом жизни в её квартиру могли незаметно проникнуть сотрудники правоохранительных органов для обыска и ареста её персоны. Конечно, она всегда действовала осторожно и тщательно заметала следы, жертв она всегда выбирала одиноких, которых длительное время не возьмутся искать даже коллеги и сотрудники с работы, преподаватели и одногруппники из учебных заведений. Она долго отслеживала свою жертву и, если убеждалась, что та ответственный сотрудник, студент, семьянин и тому подобное, которую или которого в скором времени после исчезновения начнут искать, оставляла данную слежку и пускалась на поиски другого более подходящего на роль её жертвы человека. Найдя жертву, она продолжала за ней следить до наступления подходящего момента для убийства и поглощения в пищу. Поиск жертвы мог занимать у неё месяцы, поэтому она всегда делала запасы, ибо обычная пища не удовлетворяла её голода так, как плоть человека.

Она понимала, что вероятность того, что именно её молодой и прекрасный организм требует подобной пищи, мала, понимала, что пожирать мышцы, тонкую кожу и другие части человека, заставляет её не потребность организма, а психические отклонения, возникшие ещё, видимо, в детстве. Хотя, заглядывая в свое беззаботное детство, она не могла найти в нём причин, по которым из послушной девочки из богатой и приличной семьи юристов выросла жестокая и безжалостная девушка-каннибал. Из лекций по психологии, которые она посещала в вузе, будучи студенткой юридического факультета, она усвоила, что многие проблемы взрослых имеют прямое отношение к событиям детства, каким-либо образом влияющих на формирование личности со всеми её комплексами, отклонениями от нормы, хотя что вообще можно считать нормой в данном контексте. И при всём этом её отклонениями, а здесь нет сомнений, что поедание людской плоти – это не норма, не были психологическими проблемами, а скорее заболеванием психическим, или физиологическим недугом, если считать, что именно её организм требует такой пищи для насыщения всех клеток оного нужными элементами периодической системы Менделеева.

Тщательно покопавшись в своём детстве, она так и не нашла причин её каннибализма, поэтому перестала задумываться о происхождении неистового желания поедать плоть человека, тем более она понимала, что, даже найдя причины этого желания, она не сможет обратиться к профессионалам за помощью, ибо эту так называемую помощь будут оказывать ей не врачи, а сотрудники правоохранительных органов власти, посадив её за решётку за убийства множества людей, может быть, ей даже на судебные заседания, проходящие с большим количеством репортёров телевизионных каналов и газет, будут надевать намордник для пущего антуража. Отсутствие желания попасть за решётку из-за необходимости питаться ненормальной для обычного человека пищей заставляло её быть очень осторожной. По этой причине помимо тщательного поиска подходящей жертвы, она не заводила случайных знакомств, не сближалась с коллегами, не общалась с людьми из школы и вуза, практически не общалась с родственниками, ограничиваясь такими мероприятиями, как свадьбы, дни рождения и похороны, и телефонными разговорами с родителями.