Андрей Звонков - Чумной поезд

Завидев Наталью, из-за стола поднялась дама лет сорока пяти на вид и громко представила вошедшую.

– Товарищи, это представитель головного РПН, Наталья Викторовна Евдокимова.

Наталья добралась до стола и кивнула.

– А вы, как я понимаю, Людмила Сергеевна Шиловская?

– Совершенно верно. Мы виделись на республиканских совещаниях, но не нашлось повода для личного знакомства, – ответила та.

Она пригласила Евдокимову занять место за столом и обратилась к присутствующим:

– Коллеги! У нас не было времени заготовить на всех таблички с именами и должностями, поэтому просьба ко всем, называйте, пожалуйста, имя и должность перед выступлением. А вы, Наталья Викторовна, присаживайтесь где удобно.

Наталья выбрала кресло рядом с Людмилой Сергеевной, достала из портфеля несколько чистых листов бумаги, ручку и цифровой диктофон. Диктофон она сразу включила и положила перед собой, чтобы ничего из сказанного не упустить безвозвратно, а ручкой приготовилась записывать фамилии и должности, чтобы никого не перепутать. На самом деле ничего этого ей было не нужно, все атрибуты она выложила исключительно, чтобы не порождать слухов о своих необычных способностях.

– Мы с главным врачом станции «Скорой» как раз обсуждали необходимые меры, чтобы незамедлительно выявлять подозрительные симптомы, если будут вызовы на лихорадку и респираторные заболевания, – поделилась Людмила Сергеевна.

– От выявления очага прошло больше двух часов! – Наталья с упреком покачала головой. – От вашего доклада руководству РПН прошло два тридцать пять, и все это время диспетчеры и бригады «Скорой помощи» еще не получили всех необходимых инструкций?

– Нет, нет! Мы действуем по инструкции! Первичный инструктаж для линейных бригад и врачей поликлиник мы провели сразу, и в целом… Ну, они в курсе. – Людмила Сергеевна несколько стушевалась. – Правда ведь, Селиван Ерофеевич?

– Ну… Да! – Селиван Ерофеевич тоже замялся. – Больной-то пока всего один! Зачем поднимать панику в городе лишними расспросами на вызовах? Итак, город мы закрыли, люди, конечно, встревожены… Мы стараемся держать ситуацию под контролем. На вокзалах и на постах ДПС стоят приборы, которые измеряют температуру всем выходящим из города. Людей переписывают, предупреждают. Руководителям всех служб, кто должен работать за городом, приказали подготовить списки рабочих. В общем, если где-то появится атипичная пневмония, мы готовы. Отделение на тридцать коек в инфекционной больнице уже в дежурном режиме. Приказы написали и подписали. Мэр в курсе сразу был.

– Лишними расспросами, вы сказали? – Наталья еле сдержалась, чтобы не сжать кулаки. – Нет, Селиван Ерофеевич, они не лишние. И больной, судя по озвученным результатам микробиологии, не один. Он не может быть один. И не будет один… То, что вы готовы, – это хорошо. Но что вы сделали для предотвращения расползания инфекции, кроме пикетов на дорогах и медицинских постов?

– Я не согласен с вами, Наталья Викторовна! Больной один. И может быть один и дальше! Мы тут все на ушах стоим, меры принимаем, город несет колоссальные убытки! – уверенно заявил незнакомый толстощекий мужчина лет пятидесяти, не представившись. – Кто знает, сколько он пролежал там, у дороги? Когда его выкинули из машины? Где теперь эта машина? Вы, милочка, знаете, что псовые не болеют чумой и не разносят ее? Пострадавшего ведь обнаружила только собака, а ее хозяйка, судя по показаниям, к больному даже не приближалась и не прикасалась. Бригада «Скорой» уже изолирована, весь контактировавший с больным персонал изолирован, сам больной тоже переведен в отдельную палату…

– Переведен? – Наталья обреченно вздохнула. – Понятно. Сколько вы его держали в коридоре?

– До получения результатов микробиологии, – ответила за толстощекого Людмила Сергеевна. – Успокойтесь, Наталья Викторовна. Поставьте себя на место врачей-травматологов. Откуда им было знать? Пока он ими расценивался как обычный избитый бомж, они сделали все, что должны были. Кто ждет чуму каждую минуту? Для всех это был шок. Они и сейчас в себя никак не придут.

– То есть утром из Москвы к вам приходит циркуляр по атипичной пневмонии. В больницу доставляют человека с явной двусторонней пневмонией, харкающего кровью, и ваши спецы его кладут в коридоре? И сейчас вы предлагаете мне успокоиться? По-вашему, это нормально?

– Если мы каждого харкающего кровью бомжа будем класть в отдельную палату… – опять не представившись, проворчал толстощекий.

– Так, стоп! – Людмила Сергеевна хлопнула ладонью по столу. – Вы, Сергей Семенович, тоже не перегибайте палку! Наталья Викторовна права, циркуляр был! А вы с ним не ознакомились, когда было положено. И терапевт, судя по ее объяснительной, указала вам на возможную опасность, а вы отмахнулись.

Мужчина хмыкнул.

– Сергей Семенович Герасименко у нас исполняет обязанности заведующего травматологией в больнице «Скорой помощи», – представила его Людмила Сергеевна. – Да, он разместил больного с некоторыми огрехами. Но он руководствовался обстоятельствами и тем, что пациент неизвестный, без полиса.

– Это не огрехи! – спокойно заявила Наталья. – Это преступная халатность. Халатность, способная привести к очень серьезным последствиям. Надо признаться, что я ожидала нечто в этом роде. Это мне понятно, и это предсказуемо. По сути, мы не готовы к подобным ситуациям. Мы позабыли…

– Позабыли что? – поморщился Герасименко.

– Позабыли, что кроется за словом «чума». Для нас уже давным-давно за ним кроются только природные очаги и редчайшие случаи одиночного заражения. Бубонная форма для нас нечто вроде страшилок на ночь, так как не осталось черных крыс, способных ее переносить. Мы позабыли, что бывает и легочная форма, способная выкашивать мегаполисы при имеющемся уровне смертности и при почти полном отсутствии возможностей ее заметно снизить.

Она достала из портфеля пачку бумаг и одним стремительным движением раскинула их на столе, так что они оказались перед каждым участником совещания. Это были копии древних гравюр на тему чумы. Средневековые врачи в жутковатых масках, женщина в черных лохмотьях, верхом на крысе, танцующие скелеты, телеги, полные трупов.

– Я вам напомню, что такое чума, – пообещала Наталья. – В первую очередь это высокая смертность. Древние понимали важность наглядной агитации и выполняли ее, как умели, но весьма эффективно.

Она выложила на центр стола две гравюры. Одна изображала сожжение горы трупов, другая телегу, заполненную мертвецами.

– Если не лечить, то при легочной форме мы получаем почти сто процентов смертности. Если лечить антибиотиками, то девяносто пять. Эта статистика – неизбежность. Заболел – умер.