Дан Сельберг - Синон

Йенс закатил глаза:

– В действительности всё наоборот. Никто из нас не в состоянии прожить без женщины… хотя бы одной.

Он хотел рассмеяться, но осекся, натолкнувшись на серьезный взгляд Эрика. Сёдерквист давно уже понял: что-то здесь не так. И он видел, что Ханна чувствует то же. До сих пор Эрик выжидал удобного момента, и теперь, когда он выставил на стол доску с сыром и откупорил новую бутылку, ему стало ясно, что дальше так продолжаться не может. Хозяин дома обменялся взглядом с женой и посмотрел другу в глаза:

– Что произошло, Йенс?

Поначалу тот сделал вид, что не расслышал, и сосредоточился на сыре, отрезая себе огромный кусок. Попробовав его, одобрительно кивнул:

– Свежесть – первая заповедь повара.

Ханна посмотрела на Эрика и взяла Йенса за руку. Он остановился, переводя взгляд то на нее, то на друга.

– Я думал сначала покончить с едой. Не хочу портить вам настроение.

Эрик покачал головой:

– Оно уже испорчено. Давай выкладывай.

Вальберг сделал глоток.

– Ну, хорошо… В общем… это опять тот вирус.

Первым делом Сёдерквист оглянулся на Ханну. Она опустила глаза и отложила вилку. Ее муж перевел взгляд на Йенса:

– Что ты имеешь в виду?

– Он опять распространяется.

– Опять? То есть? Компьютерные вирусы распространяются по всему миру, но мы научились противостоять этой беде, не так ли?

Вальберг снова покосился на Ханну. Он почувствовал, что ей неприятен этот разговор, и поэтому стал тщательно подбирать слова.

– Компьютерный вирус, да… Но я не об этом.

Эрик тряхнул головой:

– Я тебя не понимаю.

Ханна отвернулась к окну. Даже в свете стеариновых свечей было заметно, как она побледнела. Йенс продолжал:

– Врач Ханны, Томас Ветье, уже заразился. И медсестра, которая ему помогала.

– Пия?

Гость кивнул.

– Оба находятся в инфекционном отделении больницы в Худдинге. И это не все…

Некоторое время Эрик перебирал куски сыра на тарелке, а потом заговорил, не поднимая глаз:

– А с чего ты взял, что это именно тот вирус?

– Симптомы схожие. Жар, головная боль, потеря памяти, нарушенная моторика, рвота. Повышенная электрическая активность мозга даже в состоянии комы. ЭЭГ-пики, как при эпилепсии.

Лицо Эрика стало белым как мел. Как будто огонь в открытом камине вдруг утратил весь свой жар и холодный ветер с дальних шхер наконец пробрался в комнату.

– И… каким образом они заразились? – спросил хозяин дома.

– Ничего не известно. Но вирусу уже придумали название: Novel Corona Like Virus, он похож на коронарный [6] Коронарные вирусы (коронавирусы) – подсемейство вирусов, характеризующееся особой формой, предполагающей наличие «короны». .

Сёдерквист словно не расслышал последней фразы.

– У меня больше нет антивируса, – монотонно заметил он. – Программа самоуничтожилась, когда я загрузил ее в свою ментальную поисковую систему. Так что… лекарства не существует.

Эрик повернулся к супруге, которая мяла салфетку, держа ее обеими руками, а потом поднялся, обошел стол и обнял ее. Йенс развел руками в торжествующем жесте: «Ну, а я что вам говорил!» Ханна высвободилась из объятий мужа и подошла к окну. Снаружи уже успело стемнеть. Вода потоками стекала по стеклам и била фонтанами из водосточных труб. Сёдерквист не видел лица жены – только его призрачное отражение на стекле. Белая тень, дрожавшая на поверхности бездонного моря мрака. Стекавшие дождевые капли усиливали этот эффект.

– Я давно это знала. – Женщина заговорила как будто сама с собой, не оборачиваясь.

Эрик опустился на ее стул, вдруг почувствовав себя смертельно усталым.

– Что ты знала? – спросил он в спину жены.

– Я знала, что это должно случиться, но… Видишь ли… Мое выздоровление было ошибкой… точнее, исключением. Никто не должен был спастись… И то, что говорил Йенс… Это только начало.

– Дорогая, я не понимаю, о чем ты?

– Я видела сон… когда болела. Это был не совсем обычный сон. Скорее предостережение.

Хозяйка дома повернулась к мужчинам – такая маленькая и хрупкая. Эрик снова представлял ее на койке в Каролинской больнице. Белоснежную простыню, под которой обозначались контуры ее тела… Он рванулся вперед.

– Ханна, я…

– Вирус будет распространяться дальше, – остановила его жена. – Это вы понимаете? Лекарства нет и не может быть. Доктора не справятся с ним, потому что он не имеет никакого отношения к природе.

Сёдерквист поднялся со стула. Он хотел сказать супруге что-нибудь утешительное, но его голова разбухала от противоречивых мыслей. Ханна сама подошла к нему и положила голову ему на грудь.

– Она никого не пощадит, – сказала женщина.

Эрик поцеловал ее в темя, а потом в холодный лоб. Йенс перегнулся через стол:

– Кто никого не пощадит?

Ханна сжала пальцы в замок и ответила как будто через силу:

– Маленькая девочка… Мона.

Стокгольм, Швеция

В кирпичном здании Института инфекционных заболеваний на Нобельвег в Сольне было темно и пусто. Свет горел только в конференц-зале на третьем этаже. Кофейная машина сломалась, и поэтому обоим участникам совещания пришлось довольствоваться минеральной водой «Рамлёса». Встречу организовала Ульрика Сегер – руководитель секции защиты населения от патогенных микроорганизмов. Единственным ее гостем был профессор Свен Сальгрен – главный вирусолог Каролинского института. Ульрика озабоченно смотрела в окно.

– Ну и погода… Как и всегда, в самый разгар солнечного лета. Потоп!

Свен улыбался. Он перенервничал и чувствовал себя уставшим, но держался из последних сил.

– Есть в этом и положительный момент. Теперь ничто не помешает нам вернуться к работе.

– Это так… Ну, мы собрались здесь среди ночи не для того, чтобы поговорить о погоде. Еще раз благодарю вас за то, что выкроили для меня время, и прошу прощения, что заседание приходится проводить в столь экстремальных условиях. Завтра мне предстоит принять участие в обсуждении проблемы в правительственных, так сказать, кругах. Поэтому я хотела бы получить как можно более полное представление о том, что происходит. – Ульрика склонилась над своим айпадом и продолжила, не поднимая глаз от дисплея. – Итак, начнем с самого начала. Как обстановка в сто шестьдесят четвертой?

– К нам поступили пятеро пациентов, у которых диагностировали NcoLV. У всех наблюдаются характерные симптомы: жар на начальной стадии, плохое самочувствие и рвота в сочетании со сниженными когнитивными способностями. Уже на начальных стадиях болезни пациенты страдают галлюцинациями и мучаются кошмарными снами. В этом отношении ситуация только усугубляется – явный признак того, что NcoLV воздействует на синапсы кортекса. На вторые-третьи сутки после заражения пациенты впадают в кому, демонстрируя даже в этом состоянии повышенную электрическую активность мозга. Пики ЭЭГ далеко за пределами нормы. Возможное объяснение – кошмарные сновидения, которыми они мучаются, находясь в коме.