Фред Варгас - Когда выходит отшельник

– Я? – изумился Данглар.

– Já, – подтвердил Адамберг. [Да.]

Взволнованный Данглар потерял дар речи: он всегда считал, что жизнь у него состоит из сплошных тревог и неудач, единственное приятное исключение – пятеро его детей.

– Наверное, зря вы все-таки не захотели сами вести этот допрос, Данглар. Вы раскатали бы в лепешку адвоката, и команда почувствовала бы себя сильнее. Парни только делают вид, будто относятся к нему свысока, называя отвратным – хотя это чистая правда, – ведь на самом деле они ему уже почти подчинились. А значит, утратили способность здраво рассуждать о том, кто виновник убийства.

– Цитировать к месту и не к месту Вольтера или Ницше еще не значит доминировать.

– Все зависит от контекста. Здесь он упирает на то, что у сотрудников комиссариата культурный уровень явно не на высоте. Вооружившись этим, он атакует нас, бьет по больному месту. Черт побери, вам надо было ввязаться в схватку, Данглар!

– Извините, я воспринимал все совсем не так.

– Но еще не поздно.

Мордан: Ваша жена, как известно, проводила дома каждое утро и каждый вечер. В течение скольких лет?

Карвен: Пятнадцати лет.

Мордан: Вам никогда не хотелось поселить ее в более светлой квартире, в другом районе, не таком безлюдном по вечерам, когда она возвращалась домой?

Карвен: Майор, нельзя отрывать моллюска от камня.

Мордан: То есть?

Карвен: Если бы я совершил такую ошибку и увез жену в другое место, я оборвал бы ее корни, да что там, обрубил бы топором. Эту квартиру я сохранил ради нее. Она потеряла бы все психологические ориентиры, поселившись под высокими потолками османовских хором.

Вуазне: Вы не верите в способность к адаптации, главное свойство рассудка?

– Вуазне пытается перехватить инициативу, – заметил Адамберг. – Он на своем поле: живность.

– И ничего из этого не получится.

– Да, знаю. Я уже дважды просмотрел этот кусок.

Карвен: Лейтенант, моя жена не отличалась большим умом.

Мордан: Что же вас тогда заставило на ней жениться?

Карвен: Ее смех, майор. Я не умею смеяться. Ее смех дарил радость жизни, притягивал всех и каждого, даже этого араба. Это был не вульгарный хохот с раскатами и взрывами, ее смех сеялся крошечными звонкими каплями, напоминая о Сёра, если можно так выразиться.

Мордан: …

Карвен: Мне будет не хватать этого смеха.

Вуазне: Меньше, чем двух миллионов, которые она забрала бы у вас в случае развода.

Карвен: Смех, помогающий жить, нельзя измерить в цифрах. Даже если бы мы развелись – а мы еще не приняли окончательного решения, – я по-прежнему черпал бы понемногу из этого источника.

– Я увидел достаточно, – заявил Адамберг, резко выключив видео.

– А Насим Бузид?

– Уже.

– Что скажете об этих людях? Об их “физиономиях”.

– Есть разные знаки, морщины, отметины, движения. Но этого мало. Прежде чем отправиться на работу, я проехал от игрового зала до места убийства и обратно по переулкам. И нашел там кое-что интересное.

– Мы уже хронометрировали маршрут.

– Дело не в этом, Данглар. Речь идет о гравии, рассыпанном в зоне дорожных работ.

– И что же?

– Мы ведь согласны с тем, что среди миллиардов одуванчиков, растущих на земле, не существует двух одинаковых?

– Разумеется.

– То же самое можно сказать и о водителях. Нет двух одинаковых. Вызовите одуванчика номер один, Карвена, на два часа дня, а одуванчика номер два, Бузида, на три часа. Совершим поездку. И пригласите экспертов, которые снимали следы протекторов, пусть они будут на месте к моему возвращению.

– Прекрасно, хватит времени сходить пообедать.

– Drekka, borða , – произнес Адамберг. [Есть, пить.]

Отлично, подумал Данглар, Адамберг говорит по-исландски. Любопытно, как он сумел выучить целых три слова? Кажется, после инцидента с муреной он потихоньку возвращается.

– И еще кое-что, Данглар, – сказал Адамберг, вставая с места. – Примерно в два тридцать, когда я вернусь после поездки с Карвеном, допросите его. Но на сей раз навяжите ему свою игру. Хочу, чтобы вы сбили с него спесь. Запись беседы должны получить все сотрудники комиссариата. Это поможет им привести в порядок мысли. Хочу, чтобы у всех сформировалось одинаковое восприятие и адвоката, и Бузида. Воспользуйтесь тем же оружием и раздавите его.

Данглар вышел чуть более твердой походкой, шагая немного ровнее, чем обычно, приободренный только что присвоенным ему званием доминирующего самца, в которое ничуть не верил.

Какая роль в деле отводится гравию, он совершенно не понял.

Мэтр Карвен был человеком хладнокровным, ни вспыльчивым, ни холериком, и когда Ламар и Керноркян в разгар рабочего дня явились в его кабинет, чтобы отвезти в полицию, он попросил подождать пять минут, пока он закроет страницу, и без возражений последовал за ними.

– В чем дело на сей раз?

– Вас вызывает комиссар, – начал объяснять Керноркян.

– А, тот самый? Значит, он вернулся? Я о нем наслышан.

– Он хочет видеть вас и Насима Бузида.

– Совершенно нормальное желание. Я готов говорить с ним столько времени, сколько он сочтет нужным.

– Не думаю, что он хочет поговорить, он собирается совершить с вами поездку на машине.

– Это уже несколько менее нормально. Но думаю, он знает, что делает.

Адамберг пообедал у себя в кабинете, на сей раз читая отчет, который получил в аэропорту Рейкьявика. По обыкновению, он читал стоя, расхаживая по комнате. Комиссар крайне редко работал сидя, стараясь по возможности этого избегать. Все время, пока он читал и еле слышно проговаривал слова, на что требовалось дополнительное время, ему никак не удавалось прогнать паучка Вуазне, который постоянно заползал в его мысли то с одной стороны, то с другой. Паучок проявлял осторожность, словно желая остаться незамеченным, не побеспокоить комиссара. Но уже беспокоил, поскольку Адамберг знал, что стараниями Фруасси это существо поселилось у него в компьютере. Комиссар положил отчет на стол и включил монитор. Лучше выяснить все до конца, и пусть этот паук убирается восвояси. Лучше узнать, что накопал Вуазне, читавший об этой твари нынче утром, в то время как ему следовало готовиться к совещанию и пристраивать куда-нибудь свою тухлую мурену. Почему же он, несмотря ни на что, снова вытащил на экран изображение паука-отшельника?

По-прежнему стоя, он открыл послание Фруасси и изучил историю поисков в интернете: лейтенант следил за пауком восемнадцать дней. В это утро он просматривал основные местные газеты Лангедок-Руссильона и снова заходил на форумы, где обсуждалась эта тема. О пауке-отшельнике велись яростные споры. В них участвовали пугливые обыватели, псевдознатоки, прагматики, экологи, паникеры. Вуазне загрузил также новости, датированные прошлым летом, когда шесть укусов паука-отшельника в том же регионе взбудоражили журналистов некоторых общенациональных ежедневных газет. И все потому, что неизвестно откуда прилетел неприятный слух, будто во Франции объявился американский коричневый паук-отшельник, который считается опасным. Где он обитает и какова его численность? Все пребывали в ужасе до тех пор, пока один настоящий специалист не вмешался и не положил конец суматохе: нет, американский паук никогда не ступал ни одной лапой на землю Франции. Зато на юго-западе страны всегда проживал один из его родственников, чьи укусы не смертельны. Вдобавок ко всему он очень пуглив, неагрессивен, живет в норах, так что для человека риск встретиться с ним крайне невелик. Речь идет именно об этом пауке, Loxosceles rufescens – Адамберг не сумел произнести его название. И паника улеглась.