Адриана Мэзер - Как повесить ведьму

Так хотелось, чтобы меня крепко обняли, сказали, что я хорошая, что все скоро пройдет, но Вивиан не из таких. Как же я скучаю по папе!

– Салем гордится своими ведьмами. Для местных эта история более чем реальна.

– Это же безумие. – Чувствую, как все огорчения дня грозят настигнуть меня прямо здесь и сейчас.

– С таким отношением друзей ты не найдешь. – Она вздыхает и резко поворачивает, я цепляюсь за дверцу. – Попробуй посмотреть на все с их стороны.

– Я не буду извиняться за то, что три сотни лет назад натворил какой-то придурок в белом напудренном парике, и не обязана заведомо делать что-то плохое только потому, что у нас одинаковая фамилия.

– Все гораздо сложнее, упрямством ничего не решишь. Хватит! Я на пределе.

– Обойдусь без твоих советов.

– Значит, продолжишь в том же духе. – Вивиан крепче сжимает руль, давя на тормоза.

Я скрещиваю руки, отгораживаясь от слов мачехи и от нее самой, пока автомобиль трясется, заезжая на подъездную дорожку. Как только машина останавливается, я кидаюсь к дому. Оказавшись в фойе, краем глаза замечаю мягкие белые диванчики и огромный камин в комнате справа. Вчера, замучившись с распаковкой чемоданов, я даже не успела осмотреть дом. Я оставляю сумку у небольшого деревянного почтового столика и направляюсь в коридор справа от лестницы, с удовольствием отвлекаясь на что-то менее неприятное.

Коридор длинный, с множеством дверей. На стенах висят портреты давно почивших родственников. Могу представить, как они шли здесь в темноте с одной только свечой. Я заглядываю в зал с камином, который, наверное, когда-то служил гостиной. Там на полу лежит шикарный старый ковер, а вместо кофейного столика – древний кожаный сундук.

Следующая дверь в коридоре закрыта, я толкаю ее…

– Ух ты!

Зал просто огромен, у левой стены стоит рояль. Есть здесь несколько небольших зон отдыха с белыми старинными диванами, такими дорогими, что мне даже садиться страшно. В хрустальном графине, стоящем на серебряном подносе рядом с маленькими хрустальными бокалами, плещется какой-то напиток. Я приподнимаю крышку над клавишами рояля и нажимаю пару фальшивых нот.

В дальнем конце комнаты, между двумя высокими окнами, висит картина с девушкой примерно моего возраста. На ней бело-голубое шелковое платье, украшенное кружевами, девушка держит в руках букет желтых цветов. Она полностью расслаблена, словно хорошо знает художника. Как интересно!

Под картиной на небольшом столике лежит книга стихов с пожелтевшими от времени страницами.

– «Черноглазая Сьюзен», – повторяю я, прочитав заголовок стихотворения. Цветы! Это они в руках у девушки на картине. И кажется, точно такой цветок стоит у меня в комнате.

За спиной раздается грохот, и я, тихонько вскрикнув, оборачиваюсь. Клавиши рояля снова закрыты, крышка захлопнулась. Что-то здесь нечисто. Раздается призывный крик Вивиан, и я выскакиваю из подозрительной комнаты, плотно затворяя за собой дверь. Руки трясутся.

– Да? – спрашиваю я.

– У двери!

Когда я выхожу, посреди передней уже стоит Джексон с целой тарелкой печенья в руках.

– Только не смейся, это мама попросила принести.

Прежде чем уйти, Вивиан обращает ко мне красноречивый взгляд: «Я же говорила, что они везде суют свой нос». Возможно, она права, но после сегодняшнего мне приятно знать, что в этой школе есть хоть один человек, не считающий меня неудачницей.

– Над печеньем не смеются. – Я принимаю предложенную тарелку.

– Карамельное с шоколадной крошкой.

– Серьезно? Твоя мама просто чудо! – восклицаю я достаточно громко, чтобы услышала Вивиан.

– Ага, если проголодаешься, забегай. Мама с ума сходит по готовке. Это дело всей ее жизни. Выращивает разные травы и овощи даже зимой.

Прядь выгоревших на солнце волос падает ему на лоб, и я задерживаю на ней взгляд на пару секунд дольше, чем следует.

– Хочешь зайти ненадолго? Я как раз осматривала дом.

Не помню, когда в последний раз приглашала кого-нибудь провести со мной время. Если бы здесь был папа, он бы сейчас улыбался как дурак, а я бы дико стеснялась. Четыре месяца назад я бы неловко отводила глаза, чтобы не встречаться с папой взглядом. Сейчас я готова все отдать, только бы он был здесь.

– Конечно. – Джексон убирает волосы со лба.

Я снимаю пленку с тарелки и вновь возвращаюсь в коридор.

– Пока я остановилась на комнате с роялем, – говорю с полным ртом печенья, когда мы проходим мимо.

К ручке следующей двери мы с Джексоном тянемся одновременно, и я едва не ударяю его по руке надкусанным печеньем. Парень улыбается. В Нью-Йорке со мной мало кто общался, особенно такие симпатичные ребята, как Джексон. Но все равно за это искреннее наслаждение моей неуклюжестью хочется его хорошенько пнуть.

Он распахивает дверь в комнату, с пола до потолка уставленную книгами. Каждый шкаф из темного дерева доверху набит ими, они кучами громоздятся на полу и на маленьких кофейных столиках. Единственное лишенное книг место – старый кирпичный камин с деревянными панелями по бокам. Он не такой причудливый, как в гостиной, но это даже лучше. Мне нравится этот камин.

– Библиотека, – выдыхаю я, позабыв даже о желании стукнуть Джексона.

– Каждый раз, когда я видел твою бабушку, она была здесь.

– Так странно, что о моей бабушке ты знаешь больше, чем я. – Ставлю блюдо с печеньем на стол.

– Почему ты ни разу не навестила ее? – спрашивает Джексон.

Я отвечаю не сразу, сомневаюсь. Интересно, что ему известно о нашей семье?

Пальцы Джексона касаются крышки антикварного читального столика, окруженного несколькими роскошными креслами, вздымая крошечное облачко пыли.

– Ты можешь не отвечать, если не хочешь.

– Нет-нет, все нормально. Просто я редко говорю о семье. Кроме отца и мачехи, у меня никого больше нет. – По выражению лица Джексона я понимаю: он знает, что случилось с папой. – Отец не соглашался возвращаться в Салем. Вот мы и не приезжали. А с бабушкой они всегда не ладили, поэтому она тоже никогда не наведывалась в Нью-Йорк. – Рассказывая, я перебираю стопку книг на столе.

– Шарлотта часто говорила о тебе, – замечает Джексон.

Я слишком поспешно откладываю книгу, и та соскальзывает с вершины стопки, с грохотом падая на пол. Бабушка говорила обо мне? Понятия не имела, что она вообще что-нибудь обо мне знает.

Несколько секунд мы молчим. Джексон не наседает, хоть ему и хочется продолжить, как я подозреваю. Я поднимаю упавшую книгу и подхожу к камину. В нем имеются странные ниши, похожие на маленькие кирпичные духовки для пиццы. Зато нет решетки, отгораживающей камин от комнаты, – деревянный пол просто заканчивается, и начинается кирпич камина.