А. Квиннел - До белого каления

Рика смотрела на него в упор, и он понял, что наступил критический момент разговора.

– Мы поговорим об этом позже.

Она тут же расслабилась.

– Дорогой, я знаю, как тебе тяжело из-за этих финансовых проблем. Не волнуйся, все так или иначе утрясется, просто я сейчас очень переживаю из-за Пинты.

Он закрыл глаза.

– Так ты поговоришь с Вико? – продолжала Рика. – Он в этих вопросах неплохо разбирается, многим дает полезные советы.

Этторе открыл глаза и резко спросил:

– Ты с ним на эту тему уже говорила?

– Нет, милый, но вчера за обедом Джина сказала мне, что Вико помогал в этом вопросе Арредо. Ведь у него такие обширные связи. Кроме того, Этторе, не забывай, что Мансутти – самые близкие наши друзья. Ты сам мне всегда говорил, что Вико – прекрасный адвокат.

Этторе задумался над словами жены. Может быть, действительно можно найти какой-нибудь выход. Если бы, скажем, Вико дал ей понять, что она носится с совершенно сумасбродной идеей, к его словам она, наверное, отнеслась бы внимательнее, чем к мнению мужа.

Он повернулся и выключил свет. Рика уютно прижалась к нему спиной.

– Так ты поговоришь с Вико, дорогой?

– Поговорю.

Она прижалась к нему еще теснее, довольная одержанной победой и тем, что нашла убедительные доводы. Ей все-таки удалось обдурить его с этой Женевой и сломать его оборону. Надо быть законченным кретином, чтобы согласиться жить среди этих холодных швейцарцев.

Она повернулась к мужу лицом и провела рукой по его телу. Но он уже спал.

Гвидо Арелио неторопливо прошел на террасу пансиона «Сплендид». В свете занимавшейся зари он различал смутные очертания человека, сидевшего на стуле. Солнце уже выглянуло из-за холмов, но здесь, рядом с заливом, должно было пройти еще несколько минут, чтобы стало достаточно светло и гостя было бы хорошо видно. Гвидо хотелось рассмотреть его получше.

Пьетро позвонил домой к его матери в Позитано сразу после полуночи и сказал, что пришел какой-то человек. Его звали Кризи.

Гвидо вглядывался в знакомые черты гостя. Пять лет прошло, думал он, и время не могло не оставить на нем свой отпечаток. Примерно год назад кто-то – он даже не помнил кто – заглянув ненадолго в пансион, сказал, что Кризи запил и катится вниз по наклонной. Действительно, в свете рождавшегося дня Гвидо увидел на столе пустую бутылку.

Мужчина развалясь сидел на стуле, тело его обмякло, он дремал, но не спал. Глубоко сидевшие на квадратном лице глаза, прикрытые тяжелыми веками, следили за тем, как солнечные лучи постепенно спускаются по склону ближайшего холма, освещая все больше нависавших один над другим домов. Потом человек обернулся, и Гвидо вышел из тени.

– Привет, Кризи.

– Привет, Гвидо.

Кризи встал, протянул руки. Мужчины обнялись, прижались друг к другу щеками и долго так стояли.

– Хочешь кофе? – спросил Гвидо.

Кризи кивнул, но прежде чем отпустить приятеля, он отодвинул Гвидо, который был моложе и меньше его, на расстояние вытянутой руки и долго вглядывался в его лицо. После этого он убрал руки и снова сел на стул.

Гвидо пошел на кухню, на душе у него кошки скребли. Кризи действительно позволил себе распуститься, а это было верным признаком того, что дела у него обстоят неважно, ведь такой человек, как он, в любой ситуации старается поддерживать хорошую форму. В последний раз они виделись после гибели Джулии.

Воспоминание об этом совсем испортило настроение Гвидо. Тогда у Кризи вроде все было в порядке и выглядел он почти так же, как во время их первой встречи. Пока варился кофе, Гвидо подсчитывал: это случилось двадцать три года назад. Все эти годы казалось, что Кризи навечно законсервировался на своих сорока с небольшим. Хозяин пансиона снова пустился в подсчеты. Сейчас Кризи должно было быть максимум пятьдесят, но выглядел он старше. Что же с ним случилось за эти пять лет?

В последний раз Кризи гостил у него недели две. Тогда, впрочем, говорил он, как всегда, немного. Однако само по себе его спокойное присутствие поддерживало Гвидо, именно когда он так нуждался в дружеском участии. В те тяжелые дни Кризи стал для него тем единственным звеном, что связало воедино его прошлое и будущее.

Когда Гвидо вернулся на террасу, солнце уже взошло над холмами, Неаполь понемногу просыпался, издали доносился шум уличного движения. Военный корабль бросил якорь в заливе, за ним виднелся большой океанский лайнер. Гвидо поставил поднос на стол, разлил по чашкам кофе. Мужчины спокойно сидели, потягивая ароматный напиток и глядя на расстилавшуюся перед ними панораму.

Первым молчание нарушил Кризи.

– Я ничем тебя не побеспокоил?

Гвидо криво усмехнулся.

– У мамаши моей очередная таинственная болезнь появилась.

– Тебе, наверное, надо было с ней остаться.

Гвидо покачал головой.

– Сегодня утром Элио приедет из Милана. У нее такие приступы всегда случаются, когда ей кажется, что мы начинаем о ней забывать. Мне это проблем не составляет, потому что ехать к ней отсюда всего сорок минут. А вот для Элио это каждый раз действительно головная боль.

– Как у него дела?

– Неплохо. В прошлом году его сделали партнером в фирме, где он работает, и у него еще один ребенок родился – сын.

Снова на несколько минут воцарилось молчание. Но тягостным оно не было. Добрым друзьям, долгие годы прожившим бок о бок, не нужна пустая болтовня, чтобы поддерживать видимость общения. Даже молчание их было красноречивым. Лайнер доплыл уже почти до линии горизонта, когда Гвидо заговорил снова.

– Ты устал. Давай-ка я тебе постелю.

Кризи немного встряхнулся.

– А ты как же? Сам ведь всю ночь глаз не сомкнул.

– Я после обеда подремлю. На сколько ты можешь остаться?

Кризи пожал плечами.

– У меня нет никаких определенных планов, Гвидо. Дел никаких не предвидится. Просто захотелось на тебя посмотреть, узнать, как ты поживаешь.

Гвидо кивнул.

– Это хорошо. А то уж очень долго мы не виделись. Ты работал?

– Последние полгода – нет. Я только что с Корсики.

Они уже направлялись к двери, но, услышав ответ Кризи, Гвидо остановился и вопросительно взглянул на друга.

– Не спрашивай почему. Я там даже ни с кем не повидался. Просто меня каким-то ветром занесло в Марсель, там что-то подтолкнуло сесть на паром.

Гвидо улыбнулся.

– Раньше вроде ты таким не был.

Кризи тоже ему улыбнулся – устало и опустошенно.

– Давай-ка мы вечером обо всем как следует потолкуем. А сейчас покажи мне, где кровать.

Гвидо сидел на кухне и ждал, пока Пьетро вернется с рынка. Все шесть комнат в пансионе были заняты постояльцами. На обед и на ужин всегда собиралось много народу из ближайшей округи, и это приносило вполне сносный доход. Дело это поставила еще Джулия, и пансион быстро завоевал хорошую репутацию простыми, но вкусными и сытными блюдами. Сначала на весь район разнеслась молва о том, что Джулия прекрасно готовит на мальтийский манер жаркое из кролика, а вскоре она освоила и все премудрости местной кухни. После смерти жены Гвидо сам попытался продолжить начатое ими вместе дело и, к большому своему удивлению, обнаружил, что ему это удалось. Завсегдатаи сначала продолжали обедать и ужинать в пансионе по привычке и потому, что жалели Гвидо, а потом – оценив достоинства его кухни.