A Квинелл - Пока летит пуля

Этот человек был совсем не похож на других. Врачу, который находился в помещении, временно оборудованном под морг, это сразу же бросилось в глаза. Когда мужчина смотрел на оба тела, на лице его не отражалось никаких чувств. Сначала он взглянул на четырехлетнюю девочку, на которой не было ни единой царапины. Она лежала на столе, как будто спала. Даже длинные темные волосы были гладко расчесаны. Потом мужчина перевел бесстрастный взгляд на тело женщины, покрытое до самой шеи белой простыней. Мужчина ее откинул. Обнаженное тело было все искалечено.

– Должно быть, сэр, – почти шепотом сказал врач, – все произошло очень быстро, в считанные секунды.

Позже доктор вспомнил, как, обратившись к мужчине, машинально назвал его “сэр”. Это было не в его правилах. Вперед вышел полицейский, державший в руке блокнот. Он посмотрел на истерзанное тело женщины и отвел взгляд в сторону. Протянув мужчине блокнот и авторучку, он произнес:

– Сэр, вас не затруднит расписаться вот здесь?

Мужчина поставил в блокноте подпись, кивнул врачу и полицейскому, потом быстро пошел прочь мимо лежавших рядами других тел. Врач и полицейский проводили его долгим взглядом. Мужчина был высокого роста, могучего телосложения с коротким ежиком седеющих волос. Бросалась в глаза его странная походка – он ставил ступню внешней стороной. Оба мужчины навсегда запомнили его лицо. Широко расставленные и глубоко сидевшие на квадратном лице глаза, которые, казалось, ничему не удивлялись. Над правым глазом шел вертикальный шрам, второй, более глубокий и широкий, до самого подбородка пересекал правую челюсть и щеку. Врач сразу определил, что шрамы были давнишними.

Когда дверь морга захлопнулась за мужчиной, полицейский проговорил:

– Я бы не сказал, что он как-то особенно на это отреагировал.

– Не могу с вами согласиться, – поправил его доктор. – Он вообще никак не отреагировал, совсем никак.

Потом он снова накрыл простыней обезображенное тело женщины.

* * *

Фостер Дод всю свою жизнь был фермером. Хотя на его долю выпало немало трудностей, душевной чуткости он не утратил. Неподалеку от шотландского городка Локербай, на полутора сотнях акров земли, тянущихся по склону холма, он разводил овец. Когда взорвался огромный реактивный лайнер компании “Пан Американ”, тела многих людей вместе с почти не поврежденной носовой частью самолета, пролетев тридцать тысяч футов, свалились на его поле, прямо среди пасшихся овец. Так началась самая ужасная в его жизни ночь, которая, он знал, не изгладится из его памяти до гробовой доски.

Тот человек пришел к нему на ферму два дня спустя. С ним был молодой полицейский, на лице которого застыло выражение печали. Как и врач в морге, Фостер Дод заметил, что этот человек резко отличался от других. Остальные – а их за последние пару дней побывало здесь немало – были потрясены и подавлены. Все без исключения рыдали, и Фостер Дод с женой плакали вместе с ними.

Этот же человек казался совершенно спокойным.

Полицейский представил их друг другу и сказал:

– Будьте добры, покажите, пожалуйста, куда упало тело девочки. Той малышки, что была в ярко-красном спортивном костюме.

Они прошли по полю с полмили. Было холодно, дул пронизывающий северный ветер, фермер и полицейский были тепло одеты. На мужчине были серые вельветовые брюки в рубчик, шерстяная рубашка в крупную клетку и джинсовая куртка. Выглядела его одежда так, будто он в ней спал. Вдали двигалась длинная цепь солдат, прочесывавших поле в поисках еще не обнаруженных трупов или остатков самолета.

Трое мужчин подошли к небольшому участку поля, поросшему невысоким кустарником. Фермер взмахнул рукой.

– Я нашел ее здесь. В самой гуще кустарника. Заметил ярко-красный цвет ее костюмчика. – Голос его стал тише. – Она скорее всего умерла мгновенно и даже ничего не успела почувствовать.

Мужчина смотрел в поле.

– Вы, должно быть, много овец потеряли, и убытки понесли немалые, – сочувственно пробормотал он.

Так начался разговор, который почти слово в слово навечно запечатлелся в памяти Фостера Дода. Минут десять они обсуждали проблемы разведения овец. Мужчина в этом деле разбирался до тонкостей. Он говорил с легким американским выговором, чуть напевным и немного растянутым. Говорил вдумчиво, тщательно подбирая слова. Несколько раз фермер бросал на него пристальные изучающие взгляды. За все время разговора серо-голубоватые, глубоко сидящие глаза мужчины ни на миг не отрывались от зарослей кустарника.

Внезапно перед мысленным взором Фостера Дода вновь возник ярко-красный спортивный костюм, он вспомнил, как продирался через кусты и нашел там девочку. Сначала ему почудилось, что она цела и невредима – на ее маленьком тельце не было ни единой царапины. Фермер поднял ребенка на руки и, спотыкаясь, побежал с ним через поле домой. Доктору понадобилось всего несколько секунд, чтобы понять: девочка мертва. Фостер Дод навсегда запомнил серьезное выражение детского личика. Из-за нахлынувших воспоминаний на его глазах появились слезы, голос сорвался.

Мужчина мягко положил ему руку на плечо, и все трое неспешно пошли к фермерскому дому.

* * *

Позже, уже ночью, лежа в постели, Фостер Дод сказал жене:

– Знаешь, он пытался меня утешить.

– Кто? – не поняла жена.

– Отец той маленькой девочки. Он потерял жену и ребенка, но пытался меня утешить… Сказал, что очень переживает из-за овец, что мы потеряли.

* * *

Питер Флеминг устроил себе временный кабинет в одном из помещений пустовавшего завода крупной химической компании. Поскольку он был старшим офицером, а самолет, выполнявший сто третий рейс компании “Пан Американ”, потерпел катастрофу над его территорией, именно ему поручили возглавить всю операцию по выяснению причин трагедии. За последние двое суток ему удалось вздремнуть не больше двух-трех часов. Он был настолько измотан, что временами тело отказывалось ему повиноваться, а разум застилала густая пелена. Обычно на его участке ничего не происходило, уровень преступности считался одним из самых низких в Великобритании, но мало было в стране столь же упорных и целеустремленных полицейских. Глаза его вот уже в который раз внимательно изучали бумаги: таможенные декларации пассажиров, их паспортные данные, списки родственников – и так страница за страницей.

Когда полицейский подвел к его столу мужчину, Флеминг оторвался от документов, взглянул на подошедшего, и после того, как его представили, поднялся из-за стола. Обменявшись с ним рукопожатием, он проговорил: