Дэвид Моррелл - Крайние меры

Тем не менее Питтман выжидал, оценивая ситуацию. Прогноз погоды, переданный по радио в машине, оправдался: было холодно и при дыхании Питтман видел, как изо рта идет пар. Он дрожал, но не столько от холода, сколько от страха. В Скарсдейле он тоже нервничал, но совсем по-другому. Ведь тогда он собирался покончить с собой, и взяло верх чувство фатальной неизбежности. Но теперь...

" — Итак, — спрашивал себя Питтман, — как же обстоит дело теперь?

— Ты, бесспорно, боишься. Боишься смерти. Значит, тебе есть что терять?

— Но что?

— Джилл?"

Эта мысль поразила его.

«На что ты надеешься?»

«Надежда». Это слово давно исчезло из его словаря. Теперь надежда вновь появилась. А вместе с ней и страх.

Питтман начал спуск по поросшему травой склону. Ничто не нарушало тишины, даже воздух словно замер, и только лицо ощущало слабое прикосновение ветерка. В сырой траве кроссовки пропитались влагой и холодили ноги. Не обращая на это внимания, Питтман не сводил глаз с выездного круга, а затем и с футбольного поля, пока продвигался мимо них. Силуэты школьных зданий четко вырисовывались на фоне гор.

Питтман много написал о войне и хорошо понимал, что снайперу с телескопическим прицелом ночного видения ничего не стоило его убить. Но с каждым шагом, с каждой секундой он чувствовал себя все увереннее. Не исключено, что здесь ему ничего не грозит, и все окажется значительно легче, чем он думал.

Где-то позади заржала лошадь, и Питтман замер, опасаясь, как бы этот звук не привлек чье-то внимание. Едва ржание смолкло, Питтман снова стал двигаться и ускорил шаг, чтобы поскорее оказаться в спасительной тени одного из зданий.

Снова воцарилась тишина. Двигаясь настолько быстро, насколько позволяла осторожность, Питтман обошел по периметру второе здание, стараясь не попадать в полосу света у входа. Он пересек площадь и, прижавшись спиной к стене, принялся изучать мельчайшие детали, различимые в окружающей темноте. Все его чувства были обострены до предела, он уже прошел в глубь территории, и это вселяло уверенность. Но страх не проходил. Он не мог унять дрожь, опасаясь, что в тишине таится опасность.

Питтман заставил себя оторваться от стены и перебежал к библиотеке. Но войти в освещенное пространство перед дверьми не осмелился, а отыскал запасной выход и повернул ручку. Увы! Дверь была заперта. А ведь главный библиотекарь хвастливо заявил, что в школе действует закон чести, и двери оставляют открытыми. Но, видимо, это появление Питтмана с Джилл так встревожило главу Академии. Беннет наверняка был предупрежден о возможности появления нежелательных посетителей.

«Но почему? — думал Питтман. — Что люди Миллгейта пытаются скрыть?»

Находясь в библиотеке, Питтман не обнаружил никаких признаков системы сигнализации. «По крайней мере, хоть об этом можно не беспокоиться», — думал Питтман, вынимая отмычки из рукоятки своего знаменитого ножа.

Скрежет металла заставил его поморщиться. Он был настолько резким, что вполне мог привлечь внимание. И все-таки Питтман продолжал освобождать одну защелку за другой, не ослабляя давления на цилиндр. Наконец цилиндр начал вращаться. Язычок замка освободился, и Питтман осторожно повернул ручку двери, опасаясь, что в помещении кто-нибудь есть. Он вытащил пистолет и, держа его здоровой рукой, просунул в щель, а забинтованной готов был в любой момент захлопнуть дверь.

Питтман прислушался. Шум, произведенный взломом, не вызвал тревоги. Все было тихо. Затаив дыхание, Питтман вглядывался во мрак. Прошла минута. И если совсем недавно он дрожал от холода, то теперь обливался потом. Заперев наконец за собой дверь, он нащупал ведущие наверх ступени, бесшумно поднялся на второй этаж, снова прислушался и подошел к архиву. За матовым стеклом виден был лунный свет, проникающий в хранилище. Питтмана нисколько не удивило, что дверь заперта.

Он быстро открыл замок, вошел внутрь и пригнулся, выжидая. Будь бандиты где-то здесь, они давно напали бы на него. И, досчитав до тридцати, Питтман решил рискнуть. Он запер дверь на замок, пересек комнату и опустил шторы. Потом встал между центральными полками и включил фонарик, направив хилый лучик на пол, чтобы из окон не было видно света. Лишь приняв все эти меры предосторожности, Питтман подошел к полкам с ежегодниками, которые он и Джилл изучали сегодня около полудня.

К немалому его удивлению, полки оказались пусты. Все ежегодники с 1929 по 1936 год исчезли. В надежде, что журналы на столе, за которым они с Джилл работали днем, Питтман обернулся, но тонкий лучик фонаря скользнул по гладкой поверхности стола. Ежегодников там не было. По-видимому, их унес Беннет.

«Господи, что же теперь?» — подумал Питтман.

По-прежнему истекая потом, он тяжело опустился на пол и прислонился спиной к полкам.

"Просмотри другие ежегодники, — сказал он себе. — Проверь 1937 год.

Но зачем? Какой смысл? К тому времени все «Большие советники» уже окончили школу.

А есть ли у тебя иные варианты?

Может быть, стоит просмотреть и другие документы?"

Днем, когда они с Джилл осматривали хранилище, их внимание привлекли школьные ежегодники. Тогда Питтман не обратил особого внимания на перевязанные пачки и коробки. На многих из них было напечатано: «РЕЗ.ПО СЕМ.». За надписью следовали цифры — «51 — 52», «52 — 53», «53 — 54» и так далее. Нехватка времени днем помешала ему исследовать содержимое коробок. Теперь же, не имея выбора, он поднялся на ноги, включил фонарик и направился к полкам.

В первой взятой наугад коробке лежали аккуратно уложенные коробочки с катушками микрофильмов. До Питтмана дошло, что аббревиатура «РЕЗ.ПО СЕМ.» означает «результаты по семестрам», а цифры указывают на весеннюю и осеннюю сессии каждого учебного года. Например, осень 1949 — весна 1950 года. Следующий учебный год начинался осенью 1950-го и продолжался до весны 1951-го. Поэтому цифры повторялись, перекрывая одна другую. Со временем места для хранения документов не стало хватать (не говоря об угрозе пожара), и бумажные листы были перенесены на пленку, что оказалось весьма удобно для школы и удручающе неблагоприятно для Питтмана.

Итак, что же делать? Может быть, украсть пленки за весь период обучения «Больших советников»? Но он все равно не сможет прочесть их.

Катушки можно принести в библиотеку, где есть прибор для чтения микрофильмов.

А что, если в них имеется очень важная информация. Нет, он не может уйти, пока...

Но если есть микрофильмы, значит...

Питтман припомнил, что в прошлое свое посещение заметил на столе справа от двери громоздкий предмет, прикрытый чехлом. Форма предмета говорила сама за себя. Питтман подошел к столу, снял чехол и обнаружил под ним, как и надеялся, прибор для просмотра микрофильмов. Но, едва нажав на кнопку выключателя, пришел в ужас от гудения вентилятора охлаждения и от матового сияния экрана.