Джереми Лэйн - Когти

Затем вошли двое, они что-то сказали Коннерли, а потом вместе с ним вышли из бара. Позже появились три дамы с какими-то тремя типами, они начали болтать и шутить с барменом. Народ в баре прибывал, появился человек, по элегантной одежде которого было виднр, что это метрдотель. Он сосредоточил внимание на Кливе, но тут позвонил телефон и метрдотель вошел в кабинку.

Клив услышал, как тот сказал:

— Коннерли? Здесь нет никого с таким именем. Очень сожалею.

Кливу Поллоку показалось, что этот человек ошибся. Он слез с табурета и стал напротив метрдотеля.

— Извините, — сказал он вежливо. — Но мистер Коннерли был здесь. Он поднялся по лестнице с двумя джентльменами.

— А! — воскликнул Легрелл, а это был он, направив на тренера свой привычный пронзительный взгляд. — Какой ловкий парень! Чего это вы вмешиваетесь не в свое дело? Убирайтесь отсюда!

— А вы кто такой? — невнятно проговорил Поллок, дожевывая сандвич. Но метрдотель уже вышел, как будто Клива не существовало, и он закончил восклицание уже в пустоту. Тренер возвратился к своему табурету в баре, где уже набралось столько народа, что ему пришлось с трудом протискиваться через толпу.

Похоже, подумал он, этот тип сознательно соврал, сказав, что Коннерли здесь нет.

— Послушайте, дайте еще пива! — крикнул он бармену. — И, будьте любезны, еще сандвич.

Призыв Клива остался безответным. Понемногу его мысли становились хаотичными. Старик за все эти игры, виски, за все, что здесь есть, понятно, может заплатить... Джон почему-то имел рассерженный вид, он, может, упустил отцовские деньги? И потеряет, если не получит их от него. Вчера Джон был каким-то странным, сегодня тоже. Он все время куда-то спешит. Очевидно, они крепко поссорились. Честное слово — это плохой признак! Как много здесь веселых женщин...

Бар был переполнен людьми, соседний зал тоже. Все что-то пили, держа фужеры в руках. Без сомнения, наверху шла игра.

— Эй, ты! — сказал он бармену. — Где находится рулетка?

Бармен не слышал.

Пусть катится к черту этот бар! Надо быть президентом Соединенных Штатов, чтобы тебя здесь услышали и не обижали!

— Послушайте, миленькая... — прорычал Клив девушке, беспечно восседавшей на соседнем табурете; он дотронулся до ее руки, она отодвинулась. Его опять начала мучить жажда. Он взял наполовину наполненный стакан и опустошил его до дна. А теперь хватит пива!

Часы в баре испортились, но пришел мастер, и они пошли лучше, но, по мнению Клива, как-то странно. Они показывали 22-25, но так поздно быть не могло.

В этот момент взгляд Клива наткнулся на загорелое острое лицо метрдотеля, который демонстрировал ему свои ровные зубы.

— Вы еще здесь? — спросил Арди Легрелл с нарочитой любезностью в голосе. — Я даю вам время, чтобы сказать «до свидания», а сейчас возьмите счет.

Сквозь пальцы Клив бросил взгляд на счет. Большими цифрами карандашом было выведено одиннадцать с лишним долларов.

— Вы ошибаетесь, милый человек, — сказал Клив, поворачиваясь к Легреллу. — Я выпил всего...

Тут Клив увидел, что стоящий на полпути к двери табурет мчится навстречу ему со скоростью боксерского удара, — таков был итог мощного толчка метрдотеля. Несмотря на множество людей, толпившихся у стойки, бармен перепрыгнул через нее и направился в сторону Клива.

Около порога Поллок утвердился на ногах и отдернул руку Легрелла, который схватил его за пиджак. Выбор — быть битым или бить самому — Клив решил просто: хорошенько встряхнул метрдотеля добрым ударом. Легрелл сунул руку назад. Неужели — пистолет? Вот грязная свинья! Хорошо, я немного подожду, когда ты расслабишься.

Но в руке метрдотеля оказалась гибкая дубинка, похожая на плеть, сантиметров 40 в длину, с дробинками и с ручкой на конце, чтобы можно было ею вертеть. Нет, официанты не имели оружия, потому что не имели разрешения. Голова Клива была свежей, а сам он готов к действию.

Он схватил Легрелла за руку, вырвал дубинку.

— Теперь ты, скотина, будешь знать, как вести себя прилично!-крикнул Клив.

Тренер сделал шаг назад, чтобы применить свой коронный удар.

Неожиданно из машины с зажженными фарами он услышал женский крик.

Клив отпрыгнул. Легрелл быстро побежал в противоположную сторону и, оказавшись лицом к лицу с подвыпившими пассажирами машины, заорал:

— Эй! Вы! Помогите мне! Меня чуть...

Когда Клив, немного поостыв, пришел в себя, метрдотель уже исчез.

Клив посмотрел на дубинку в своей руке, выругался и метнул ее в темноту, за автомобили.

Народ уже выходил из бара.

«Я еще с ним увижусь, — подумал Поллок. — А сейчас не буду ждать, пока он выйдет. Я сумею заткнуть ему рот». Потом он подумал о другом. «Он утверждал, что я не могу оплатить счет. Одиннадцать долларов! Ничтожное мелочное заведение! Стоит ли так проводить ночь!»

За его спиной свет освещал припаркованные автомобили. Клив пошел в темноту по аллее. И тут он внезапно услышал какой-то странный звук. Он посмотрел вперед и разинул рот. Не может быть!

Звук напоминал рык огромного зверя. Медведь? Скорее, это тигр. Тигр на аллее?!

Инстинктивно Клив помчался со всей возможной скоростью, его ноги звучно шлепали по гравию. Он пробежал близко от входа в «Голубой Джек» и подумал: что это за пьяный вышел оттуда? Он не узнал Джейса Коннерли. В панике Клив Поллок мчался к шоссе, не оглядываясь, не чуя от страха почву под ногами, а за ним из аллеи раздавалось свирепое рычание.

Эван Табор, который проиграл свою фабрику и не стал владельцем ресторана, находился в прострации.

Джордж Кивер подошел было к нему с предложением выпить, но, поглядев на Эвана, только спросил его, не хотел бы тот вместе с ним поехать домой. Он советовал Табору пригласить Джейса Коннерли к адвокату и еще говорил на разные темы, пришедшие ему на ум, чтобы отвлечь приятеля от грустных мыслей, но тот ни на что не реагировал.

Франсуаза Бриджеман подошла к Киверу, чтобы спросить, не пора ли закрывать, — в этот момент они стояли около выхода.

— Да, конечно, начинайте, — разрешил он.

Эд Хаскелл, Том Лонг и бармен Луи рассказывали всякую ерунду, перескакивая от бессмыслицы к глубинам философских сентенций.

В это время Эван обнаружил, что он не может ни двигаться, ни мыслить. Он, не вставая, сидел за столиком в углу, пил, полностью отрешившись от внешнего мира, не обращая никакого внимания на то, что его друзья говорили всякие малоприятные для него вещи или пытались его развеселить.

Должен ли он выполнить обещание? Или уклониться? Но чего он таким образом добьется? Может быть, когда он встретится с Джейсом, тот скажет, что все это была просто шутка? Может быть, попросить кого-нибудь подать Коннерли эту идею? И как же все это сделать? Тогда Коннерли отказался уступить, думал, что Эван пьян, как свинья. Но Табор не был пьян, и Джейс это знал!