Ричард Лаймон - Ночь без конца

Но машины Хиллари внутри не оказалось.

Более того, в двухместном гараже, по-видимому, хранили все что угодно, кроме автомобилей.

Не было машин и на подъездной аллее.

Спокойно, сказал я себе. Она, вероятно, на улице.

Войдя в дом, я выглянул в окно, выходящее на улицу. Перед домом Западонов был очень большой и хорошо ухоженный газон. Сразу за газоном начиналась площадка, на которой вполне могли разместиться четыре автомобиля. Так оно, впрочем, и было. Парковочная площадка на противоположной стороне улицы была пуста — верный признак, что сегодня убирали ту сторону улицы. Поэтому машины поспешили перегнать сюда.

Замечательно.

Четыре автомобиля перед домом Хиллари.

Один из них или даже несколько обязательно должны были принадлежать чете Западонов.

Впрочем, скорее всего только один. Остальные, вероятно, были соседские.

И я должен буду с первой попытки подойти к нужной машине.

На кольце, которое я достал из сумочки Хиллари, было восемь ключей, в том числе два комплекта автомобильных. На автомобильных были выбиты названия производителей: «Крайслер» и «Ягуар».

Среди автомобилей, припаркованных перед домом Западонов, насколько я мог судить, глядя из окна, не было ни единого «Ягуара». Значит, «яг» был машиной Бенедикта, на которой он уехал на работу.

Из всей четверки я смог распознать «Порше» и «Вольво». Марки остальных двух определить было невозможно. Я не специалист по машинам, но мне тогда казалось, что один из этих автомобилей просто обязан был быть «Крайслером» Хиллари.

Сгорая от нетерпения, я вышел из дому и скорым шагом направился к ним прямо по газону. Дойдя до тротуара, я увидел, что таинственными автомобилями были «Хонда» и «Тойота».

Ближайший «Крайслер» стоял по другую сторону от подъездной аллеи Западонов, не только за их подъездной аллеей, но и за «Тойотой», «Фольксвагеном» и «Фордом»-пикапом.

Блестящий синий «Крайслер-Империал» был припаркован так, что его передний бампер находился всего в каком-то ярде от подъездной аллеи соседей.

Могла ли Хиллари поставить свою машина так далеко от дома?

Едва ли, черт побери.

Особенно если учесть, что их собственная такая замечательная подъездная аллея была совершенно пуста.

Так что это почти наверняка была не ее машина.

Хотя это был единственный стоящий недалеко от их дома «Крайслер». Может, у Хиллари была какая-нибудь причина поставить его там. Она могла купить что-нибудь в магазине для соседей, подъехать к ним, чтобы выгрузить это «что-нибудь», а затем пойти домой, не утруждая себя лишними хлопотами по перегонке автомобиля.

Что-то в этом роде. Жизнь странная штука. Кто знает.

Если это ее машина, то через несколько секунд я мог бы быть уже в пути. Если нет, то кто-нибудь мог бы заметить женщину, пытающуюся открыть чужой автомобиль. Или могла сработать звуковая сигнализация.

Все же я решил рискнуть.

Держа ключи на изготовке, я обошел «Крайслер» сзади, подошел по улице к водительской двери и всунул ключ в замок. Он вошел без проблем. Но не поворачивался. Я попробовал другой ключ с надписью «Крайслер». Он тоже подошел, но не шелохнулся, когда я попытался его провернуть.

Пока что сигнализация не нарушила утреннего покоя. И никто не окликнул меня.

Вынув ключ, я отступил назад, затем нахмурился и сокрушенно покачал головой. На тот случай, если за мной кто-нибудь следил в окно из одного из домов. Затем я зашел уже сзади машины, посмотрел на номерные знаки, снова покачал головой и пошел прочь, стараясь выглядеть озадаченным.

Пришлось вернуться в дом Западонов.

И здесь я до сих пор.

Где же, черт побери, машина Хиллари?

В мастерской. Может, арестовали из-за неисправных тормозов или каких-то других неполадок. Или кто-то ее украл. А может, одолжила подруге.

А может, Господь Бог решил сыграть со мной злую шутку и унес на небеса эту чертову машину?

Как бы там ни было, но я не смог ее найти.

Поэтому сейчас я сидел на диване в гостиной и шевелил мозгами.

Во-первых, я хотел выбраться из этого квартала. Во-вторых, выследить девчонку и сделать это раньше других. Но больше всего я хотел, чтобы меня не поймали копы.

Если это случится, я покойник.

Не потому, что они могли просто пристрелить меня на месте и глазом не моргнув. Ничего подобного Что бы ни говорили о департаменте полиции города Лос-Анджелеса, они никогда не убивают или не избивают людей просто так. Если ты не оказываешь сопротивления, арест производится без лишней грубости.

Другое дело, что мне придется их спровоцировать.

Если я начну стрелять, они ответят тем же.

Понимаете, главное правило нашей небольшой группы состоит в том, чтобы не сдаваться живыми. Причина проста: попавший в лапы фараонов мог выдать других.

А кто хочет, чтобы его выдавали?

Поэтому никто не должен попадаться живым. Если нет возможности скрыться, мы обязаны отстреливаться до конца или совершить самоубийство.

Наказание за сдачу живым слишком суровое.

Умрет вся твоя семья. Родители, жена, дети. Подружка, если ты еще не женат.

В моем случае они убьют мою невесту, Лизу, моих сестер, Сэнди и Дору, возможно, их мужей, Стива и Гарри, и почти наверняка мою племянницу Сью и племянников Рэнди и Дэна.

Думаете, это чересчур, да?

На то и рассчитано. Чтобы заставить нас умереть в случае необходимости.

Впрочем, чтобы вы успокоились, скажу, что до этого еще не доходило.

Пока достаточно было угрозы.

Потому что никто не сомневается, что они это сделают. Причем с большой радостью. А кому, как не тебе самому, знать, на что они способны и какое при этом получают удовольствие (потому что ты и сам принимал в этом участие), так что от одной мысли о том, что объектом их экзерсисов может стать твоя мать, подружка или ребенок, волосы встают дыбом. Лучше умереть самому, чем позволить тем, кого ты любишь, испытать хоть малую толику этих ужасов.

Билл Петерсон единственный из нашего окружения, перед кем встал этот выбор.

Это произошло несколько лет назад, в Нью-Мехико. Всем нам удалось смотаться, а Билла поймали. Его загнали в тупик, и он потерял оружие. Так что копы просто надели на него наручники и зачитали ему его права. Я тогда затаился на противоположной стороне улицы и видел, как его сажали в машину. Мне стало его жалко. Но в глубине души я надеялся, что он не решится принести себя в жертву. Потому что, если бы он сдрейфил, мне бы пришлось заняться его сестричкой, Донной. А этого я страстно хотел уже давно.

Но Билл сделал правильный выбор. Когда в участке они сняли с него наручники, чтобы взять отпечатки пальцев, он словно обезумел. Бросился на полицейского, и его, естественно, тут же изрешетили пулями.