Эрик Ластбадер - Кайсё

Маргарита вздохнула. Больше всего на свете она любила свою дочь. Это чувство переполняло ее. Она разрывалась между своей работой и одиночеством Франсины. Она вполне отдавала себе отчет в том, что ей никогда не удавалось уделять достаточно времени дочери. А что же было ей делать? Она бы содрогнулась и умерла, если бы была слишком привязана к дому. У Тони тоже не было времени и терпения заниматься ребенком женского пола.

Маргарита чувствовала, что Тони явно недоволен тем, что у него нет сына — его наследника, о котором он все время мечтал. Но случилось так, что больше детей Маргарита иметь не могла. Одна Франсина. Из-за этого-то Тони все время и хмурится.

Ванна была вырезана из огромного цельного куска черного оникса; теплая вода в ее овале, благоухающая ароматами бальзамов, приготовленных по рецептам самой Маргариты, действовала успокаивающе на ее ноющее тело. Кран был из чистого золота, формой он напоминал лебединую шею. Ниша, в которой располагалась ванна, была от пола до потолка выложена зеркалами, неожиданно отразившими фигуру До Дука, появившуюся на пороге.

Маргарита вздрогнула, инстинктивно прикрывая груди руками. Глаза ее от удивления расширились.

— Кто вы такой? Что вам здесь нужно?

— У меня есть к вам предложение. — Голос До Дука звучал мягко.

Маргарита не могла вымолвить ни слова. Тем не менее, спустя секунду она, собравшись с силами и глядя на незваного гостя, произнесла:

— Как вы сюда попали? Что вы сделали с моим мужем?

— Он еще жив. Если вы это имеете в виду.

Он медленно приблизился к ней.

Маргарита смотрела на него, как кролик на удава: объятая ужасом, но не в силах отвести взгляд.

— Он даже не ранен. Просто спит.

Наклонившись над краем ванны, До Дук в упор рассматривал Маргариту. Она была исключительно красива, даже в свои тридцать с лишним. Высокие скулы, правильный овал лица, прямой нос, ясные глаза, вьющиеся темные волосы, сейчас мокрые, ниспадающие на великолепной лепки плечи. Однако в лице ее явственно читался вызов. Такая не сдастся. Подобный взгляд До Дук неоднократно видел у удачливых игроков. Маргарита пришла в себя от первоначального испуга, и румянец вернулся на ее щеки.

До Дука поразило то, что она не выказала того ужаса, который, казалось, должна была бы испытывать.

— Вы сказали что-то насчет предложения?

До Дук кивнул головой, отметив про себя хладнокровие, звучавшее в ее голосе.

— Именно так. У каждого из нас есть нечто такое, что заинтересует другого. — Он позволил себе улыбнуться. — Например, мне бы хотелось знать, где находится Доминик Гольдони.

На лице Маргариты отразилось облегчение, она усмехнулась.

— Тогда вы пришли не по адресу. Обратитесь в ФБР. Я не представляю, где может быть сейчас мой брат. — Она негодующе фыркнула. — А теперь убирайтесь вон, ничтожество.

— А разве вам не интересно, что могу сказать я? — не обратив внимания на ее слова, задал свой вопрос До Дук.

— Интересно было бы... — улыбнулась она.

Он перешагнул через борт ванны, и вода выплеснулась через край на пол. Прижав одну руку к ее лицу, а другую к груди, он погрузил ее резким движением в воду. Через некоторое время он, схватив ее за густые волосы, дал ей глотнуть воздуха. Маргарита кашляла и фыркала. Глаза слезились, груди тяжело вздымались. До Дук убедился, что она наконец поняла серьезность ситуации.

— А сейчас? — спросил он. — Нам все-таки есть о чем поговорить, вы согласны?

— Ублюдок, — простонала она. — Как ты смеешь... Но ты же еще ничего не видела, детка, довольно усмехаясь, подумал он про себя.

— Мне нечего тебе сказать, — Маргарита убрала волосы с лица.

Она села на край ванны, не обращая ни малейшего внимания на свою наготу.

— Моя жизнь для меня ничего не значит. Я никогда не предам своего брата. Даже если бы я знала, куда они его дели.

До Дук снял с крючка вешалки купальное полотенце неимоверных размеров и бросил ей.

— Завернитесь, — сказал он, выбираясь из ванны. — Не желаете ли взглянуть?

Он за руку вытащил ее из ванной комнаты. Она успела накинуть на себя купальное полотенце — оно скрывало ее от грудей до колен.

— Какой же ты идиот! Что бы ты со мной ни делал, я не отвечу. Я не знаю ровным счетом ничего. Об этом позаботились фэбээровцы.

Он протащил ее через спальню мимо отделанного мрамором камина. На каминной полке невозмутимо тикали часы.

Когда они очутились в прихожей, Маргарита почувствовала, как горло ее перехватила судорога. Она поняла, куда он ее тащит.

— Нет, нет, ради Бога, нет!

Он разжал пальцы, и она ринулась от него в другую спальню. Следуя за ней по пятам, До Дук едва успел подхватить сваливавшееся с Маргариты длинное полотенце. Его конец он намотал себе на левую руку, появившись на пороге спальни. По-видимому, это была детская — на кровати тут и там валялись разбросанные мягкие игрушки.

— Франсина!

До Дук спокойно смотрел на представшую перед его глазами сцену: обнаженная мать, в отчаянии закрывающая лицо руками, и тем не менее не в силах оторвать взгляд от своей пятнадцатилетней дочери, подвешенной за лодыжки к люстре.

— О Боже, Франсина!

Налитое кровью миловидное личико девочки абсолютно ничего не выражало. Глаза полузакрыты, рот полуоткрыт.

— Она еще не мертва, — произнес До Дук. — Но она непременно умрет, если ты не сделаешь так, как я скажу.

— Ладно, ладно, только опусти ее вниз!

— Только после того, как ты сделаешь то, о чем я тебя попрошу. И мы снова перейдем на «вы». Я не желаю ей зла. Но имейте в виду, что ее жизнь в ваших руках. — Он пересек комнату, бросив ей конец полотенца, который держал в руке. — Ну, теперь-то мы понимаем друг друга?

Маргарита бросила на него взгляд — о как хорошо был знаком ему подобный взгляд! — в нем читалось ее желание вонзить ему меж ребер нож для распечатывания писем. На мгновение ему даже стало любопытно — неужели он у нее под рукой, неужели она действительно готова совершить поступок, идущий вразрез с ее естеством? В данную минуту его интересовал только этот вопрос.

— Чего вы от меня хотите? — спросила она.

Они вместе спустились в библиотеку, там он плеснул в бокалы по глотку бренди. Он даже позволил ей одеться, но только под своим присмотром. Она накинула на себя черную комбинацию, кремового цвета блузку, ноги сунула в расшитые золотой нитью шлепанцы. Он оценил то достоинство и скорость, с которыми она оделась.

И все-таки она сначала отказалась отвечать на его вопросы.

— Выпейте, — обратился До Дук к ней. — Это вас успокоит.

Она приняла от него фужер, сделала медленный глоток. Усаживаясь на диван рядом с ней, До Дук пригубил свой бокал.

— Значит, договорились? Это все, что я от вас требую. Когда ваш брат позвонит, вы уведомите меня о его местонахождении.