Эрик Ластбадер - Зеро

— Ты что, забыла свои брачные обеты? А как же Нобуо? Ты о нем подумала? Мало того, что ты столько времени проводишь вне дома! Теперь ты хочешь совсем его опозорить?

— Я никогда не любила Нобуо, отец. Ты знал это, устраивая мой брак с Ямамото.

— Да это самое правильное решение из всех, которые я принимал в своей жизни! — воскликнул Ватаро Таки. — В самые трудные времена Ямамото были моими вернейшими союзниками. Они много раз доказывали мне свою верность. А вот моя дочь не выказывает должного уважения к мнению отца. Что по думала бы твоя мать о столь непокорной дочери? Я рад что ее уже нет и она не видит этого безобразия.

— Ты вспоминаешь о маме только, когда тебе это выгодно! — вскричала Митико.

В душе Ватаро всколыхнулись гнев и страх. У него разрывалось сердце при мысли о том, что его единственная дочь ослепла. Жажда мести, желание отплатить тем, кто сделал калекой Митико, клокотала в груди и, словно живое существо, рвалось наружу. Но Ватаро понимал, что стоит на песке, как говаривал его отец. А это опасно, ведь кажется, будто под ногами твердая земля. Однако в любой момент может нахлынуть волна и вымыть песок у тебя из-под ног.

Ватаро Таки знал, что если он сейчас хоть как-то заденет Кодзо Сийну или других членов Дзибана, у них возникнут подозрения. Они зададутся вопросом, кто именно выступает против них? Почему он хочет отомстить? Начнут докапываться, и поскольку в их распоряжении множество средств добывания информации, они могут дознаться, кто он такой на самом деле.

Ватаро подумал о Филиппе Доссе. Ведь именно Филипп Досс предложил Митико последить за Дэвидом Тернером. А значит, Филипп в каком-то смысле должен разделить ответственность за трагедию. Пусть Филипп Досс станет его ищейкой! Он станет карающим мечом в борьбе Ватаро с Кодзо Сийной и Дзибаном.

Приняв такое решение, Ватаро сказал:

— Я запрещаю тебе поддерживать любовные отношения с Филиппом Доссом.

Митико подвергнется слишком большой опасности, если останется с Доссом. Враги и так уже лишили ее зрения. Ватаро Таки не хотел, чтобы они отняли у нее еще и жизнь.

— Ты не можешь так поступить, — прошептала Митико. — Пожалуйста, отец! О, пожалуйста! Прошу тебя!

Он не обратил внимания на ее мольбы.

— Сделай так, как я говорю. Простись со своим любовником и вернись к мужу. Митико понурилась.

— Теперь у меня ничего не останется. Ты обрекаешь меня на жизнь среди пепла и праха.

— Это твоя печаль, — заявил Ватаро Таки. — Размышляй о своих грехах и искупай их. Не заведи ты роман с Доссом, была бы сейчас зрячей, а не слепой. Но все же ты моя дочь, и я знаю: ты мне подчинишься. Твой наипервейший и единственный долг — это долг перед семьей. Я уверен, что ты никогда не забудешь этого, Митико, — Ватаро Таки поправил галстук и поднес руки к напомаженным волосам. — Нобуо ничего не знает. И ничего не узнает! Я об этом позабочусь. Что же касается Филиппа Досса, ты переступишь через свое чувство к нему. С этой минуты между вами все кончено.

Но, конечно же, Ватаро Таки не понимал, насколько он заблуждался. И он никогда не узнает, что, не послушавшись отца, Митико в один прекрасный день спасет дело его жизни.

Звонил Джоунас. Филипп едва успел добраться до дома. Он слышал, как Лилиан заворочалась в спальне. Она окликнула мужа, и Филипп сказал:

— Я уже взял трубку.

Он сразу понял, что стряслось непоправимое.

— Где ты был? Я целых полчаса пытаюсь с тобой связаться! — Джоунас прямо кипел. — Ох, что случилось, старина! — еле вымолвил он. — Такое только в страшном сне может привидеться.

— В чем дело?

Линия не прослушивалась, они могли говорить напрямик.

— Квартира, где мы прятали министров от Дзибана, провалена.

— Бог ты мой?! И что же?

— Они все погибли, Фил, — сказал Джоунас. — Все до единого. Кто-то проник туда и взорвал полдюжины гранат. От них осталось мокрое место.

— А где Тернер?

— Что?

— Тернер! — Филипп уже кричал. — Где Дэвид Тернер?

— Ведет предварительное расследование. Он там, на квартире.

— Я немедленно выезжаю туда, — заявил Филипп.

— Там сейчас полно агентов службы безопасности, — сказал Джоунас. — Я сам заеду и все выясню. Я уже и так туда направляюсь.

— Нет, — возразил Филипп. — Я хочу, чтобы ты поехал к Тернеру домой.

— Зачем?

— У нас нет времени, — нетерпеливо воскликнул Филипп. — Тернер — русский шпион, Джоунас. Он убил Силверса, и наверняка трагедия на конспиративной квартире — его рук дело. Выполняй мои приказания! И ради Бога, будь осторожен!

Подойдя к крыльцу дома, где разыгралась трагедия, Филипп проверил свой табельный револьвер. Как и рассказывал Джоунас, все вокруг кишело солдатами и агентами ЦРГ. На тротуарах стояли пожарные машины, в подъезд тянулись шланги.

Филипп показал документы, но все равно его пропустили с большим трудом. Проникнув в дом, он столкнулся в фойе с сержантом — его нижняя челюсть была словно отлитой из чугуна, — и тот приставил к Филиппу одного из своих людей, а сам пошел на поиски Тернера. В доме работали квалифицированные медики. Запах был, как в морге. Кое-где сохранились очаги пожара, мимо Филиппа промчалось несколько пожарников.

Вернулся растерянный сержант.

— Странно, — развел руками он, — лейтенант Тернер совсем недавно был здесь. Он при мне подходил к телефону.

— Когда это было? — рявкнул Филипп.

— Да минут пять — десять назад, не больше, — ответил изумленный сержант.

— Вы знаете, с кем он разговаривал?

Сержант пожал плечами. Но Филипп уже выбежал из дома и помчался к машине.

К дому Тернера он подошел пешком. Там был только один вход: в японских домах обычно не бывает задней двери. Войти и выйти можно только через парадную.

Филиппу было ясно, что кто-то предупредил Тернера о его приезде. Значит, либо его телефон ненадежен, либо у Тернера есть сообщник в штабе ЦРГ — ведь Джоунас звонил ему оттуда. Но сейчас Филиппу некогда было разбираться, что к чему.

Его интересовал только сам Тернер-Карск. Карск, который заставил его подозревать Силверса. Карск, убивший Эда Портера. Карск, ослепивший Митико. Карск, взорвавший четырех высокопоставленных членов правительства на тайной квартире ЦРГ.

Филипп вошел в дверь, держа наизготовку револьвер. Прохладный темный вестибюль был пуст. Тернер-Карск жил на пятом этаже. Открытый лифт стоял внизу. Филипп схватил половую щетку и подпер ею дверь, чтобы она не закрывалась и лифтом нельзя было пользоваться, потом бегом поднялся по лестнице.

Вверху, на лестничной клетке, раздавались шаги. Филипп не знал, чьи. Он крался, прижавшись к стене. Добравшись до пятого этажа, осторожно огляделся. Коридор оказался пуст.

Филипп подошел к квартире Тернера-Карска. Дверь была заперта. Он отступил на пару шагов и выстрелом разбил замок. И тут же пинком вышиб дверь, а сам откатился в сторону.