Эрик Ластбадер - Шань

Однако решение должен был принять Маккена, старший по званию и более опытный, чем его напарник.

Это наша работа, Дик, — ответил он тогда. — Если мы не возьмем их, нам придется возвращаться с пустыми руками. А ты знаешь, что это значит.

Сразу по возвращении из пустыни Дик Джонс подал рапорт с прошением о переводе. Он при всем желании не мог заставить себя еще хоть раз посмотреть в глаза Маккене. Неужели это было с ним только из-за того, что тот пристрелил трех темнокожих воров? Вряд ли.

Иногда, впрочем, Маккене снились события тех дней так, как они развивались на самом деле.

У них ушло два дня на то, чтобы взять след аборигенов и догнать их. Поднявшись на один из песчаных холмов незадолго до наступления сумерек, они увидели трех туземцев и оставшихся животных. Почти пятьдесят часов, проведенных в раскаленной пустыне, давали о себе знать. За их плечами лежал тяжелый путь, на всем протяжении которого Маккене и его напарнику не попадалось на глаза ничего живого, кроме чахлых кустиков, покрытых острыми колючками, да юрких ящериц. Зато время от времени они натыкались на небольшие груды камней, отмечавших места, где нашли вечный покой незадачливые путешественники.

Давай брать их, — пробормотал Дик, с трудом шевеля запекшимися губами.

Маккена молча, словно охотничья собака, почуявшая дичь, стал спускаться по склону холма.

Услышав или почувствовав его приближение, аборигены подняли головы. Как и предсказывал Маккена, они утоляли жажду кровью животных. Один из бычков со вспоротым брюхом лежал перед ними. Вокруг растекалась лужа крови.

Никто не издал ни звука. Туземцы даже не шелохнулись. Их изможденные лица не выражали ни злобы, ни раскаяния. Это привело Маккену в ярость. Раз они согрешили, (а он в этом ни на секунду не сомневался), то должны раскаяться в своем поступке. Он просто задыхался от гнева, глядя на их поразительно безмятежные физиономии.

Иногда Маккене снилось, будто все трое аборигенов были мужчинами: фрейдовское “сверх-я” Маккены пыталось играть в прятки с самим собой. Правда заключалась в том, что несчастная троица представляла собой семью или, вернее, ее остатки: отец, мать и их одиннадцатилетний сын.

Мальчик держал в руках окровавленный нож. Кровь капала со стального лезвия на сухую, потрескавшуюся землю, жадно поглощавшую любую влагу. Маккене пришло в голову, что отец учил сына умению выживать в пустыне при отсутствии воды.

Ладно, — сказал Дик и, выхватив пистолет из кобуры, направил его в сторону аборигенов.

Те не только продолжали безмолвствовать, но даже и не взглянули на нацеленное на них оружие. Казалось, присевший в традиционной позе стрелка Дик просто не существовал для них. Он же, стискивая побелевшими пальцами рукоятку “Магнума”, застыл на месте, точно дожидаясь, чтобы туземцы пошевелились первыми. Возможно, однако, ему просто почему-то было страшно приблизиться к ним.

Что касается Маккены, то все его внимание было поглощено мальчиком. Придерживая рукой кобуру с “Магнумом”, он подкрался поближе, то и дело моргая, чтобы крупные капли пота, катившиеся со лба, не попадали в глаза. Вглядевшись в мальчишку повнимательней, Маккена удостоверился, что это именно тот, кто ему нужен. Он несколько раз видел его в Бандуме. Еще с момента первой встречи лицо паренька неотступно преследовало Маккену, так что в конце концов даже стало ему сниться.

Вот почему, несмотря на январскую жару, Ян Маккена отважился вторгнуться в пустыню Симпсона. Преступление аборигенов не слишком-то волновало его. В самом деле, разве мало преступлений совершается каждый божий день?

Только когда Маккена прикоснулся к мальчику, на лице отца появились первые проблески хоть каких-то эмоций. Внезапно вскочив, он согнул в локте хилую руку, намереваясь ударить полицейского. Маккена только и ждал этого. Быстро вытащив “Магнум”, он выстрелил в него.

Получив пулю в лоб, тот как-то странно лязгнул зубами, при этом откусив себе кончик языка. Впрочем, он уже не чувствовал боли. Его подбросило вверх, а через мгновение, нелепо дернув ногами, он рухнул головой вниз на тушу мертвого бычка.

Его жена завопила от ужаса, однако тут же замолкла, стоило Маккене показать ей черную Дыру в стволе “Магнума”. Лишь руки, которые она держала перед собой, мелко дрожали.

Маккене показалось, что Дик заорал у него над самым ухом: О, господи! Мы должны были привести их с собой живыми. Живыми, черт тебя побери!

Заткнись, — отрезал Маккена, не оборачиваясь. — Заткнись, говорят тебе. Если у тебя кишка тонка, то не надо было тебе и соваться в это пекло.

Я и не хотел идти, — возразил Дик. — Вспомни, что я тебе говорил?

Однако теперь уже ничего не попишешь. И, раз уж ты здесь, постарайся извлечь для себя пользу. Кто знает, может, тебя за эту операцию наградят медалью, — Маккена рассмеялся собственной шутке.

Все это время он не сводил глаз с мальчика. Его возбуждение нарастало.

Держи эту бабу на мушке, — хрипло проговорил он.

Господи, это еще зачем? — удивился Дик. — Или ты боишься, что она бросится на двух вооруженных полицейских?

Делай, что тебе говорят, приятель!

Маккена, резко развернувшись, наставил “Магнум” на напарника. Убедившись, что тот подчинился приказу, он быстрым движением спрятал пистолет в кобуру. Схватив мальчика покрепче, он повел его, точнее, потащил в сторону от костра, разведенного туземцами.

Что ты собираешься с ним делать?

Маккена пропустил мимо ушей вопрос Дика. Да он и не слышал его. Единственным звуком, достигавшим его слуха, была неугомонная трескотня насекомых. Огромная чаща неба, раскинувшегося над головой, казалась ему в вечерней полутьме бездонной пропастью. Весь мир словно провалился в эту пропасть, и Маккена почувствовал, что огонь, пожиравший его изнутри, угас. Ему стало смешно.

Расстегнув ремень, он принялся за пуговицы своих форменных брюк, Справившись с ними, он сильно рванул мальчика за плечо, развернув его к себе спиной.

Снимай штаны, — приказал ему Маккена по-английски.

Когда он повторил то же самое на местном диалекте, мальчик подчинился.

При виде детских ягодиц, таких белых, обещающих неземное наслаждение, у Маккены едва не разорвалось сердце.

Что...

Его тело само собой подалось вперед.

...именем всего святого, что ты делаешь?

Он закрыл глаза. Легкий ветерок, поднявшийся с наступлением сумерек, ласкал его щеки. Его дыхание стало бурным.

Что-то с силой ударило о него. Не снимая огромной ручищи с плеча мальчика, Маккена с трудом сделал шаг в сторону. Развернувшись вполоборота, он поднял пистолет и, зажав свободной ладонью рот ребенка, вогнал пулю точно в середину лба матери.