Эрик Ластбадер - Шань

Симбал пребывал в состоянии, сходном с опьянением. Он испытывал необычайно острые ощущения от коротких, нежных прикосновений влажной плоти к самым чувствительным местам. В доме царила духота, и окно было слегка приоткрыто. Из сада доносился приглушенный шепот какой-то парочки. Тихие звуки, казалось, плыли в воздухе, поднимаясь к небу подобно ночным испарениям земли.

Звуки и ощущения сплетались в тонкую паутину чувственного экстаза, по мере того как едва различимые голоса все больше смешивались с ласками Моники в сознании Тони. Дрожа всем телом, он хотел поглубже проникнуть в нее, но почувствовал, как ее рука мешает ему сделать это.

— Моника, — прошептал он.

— Поцелуй меня, — выдохнула она в ответ. Он приник губами к ее манящему рту. Их языки соприкоснулись. В тот же миг она убрала руку, и он овладел ею до конца. Громкий стон вырвался из его груди. Бедра Моники принялись совершать волнообразные движения.

Скользнув руками по мягкой шерсти свитера, Тони приподнял его и прикоснулся к обнаженной груди. Она была теплая, а ее кончики затвердели, став такими чувствительными, что она вскрикнула, когда он дотронулся до них пальцами.

— Помоги мне кончить, Тони, — шепнула она ему на ухо, с трудом переводя дыхание. — Мне так хочется тебя!

Эти слова ударами молота отзывались в его мозгу. Ему показалось, что то же самое он разобрал в легком шуме ночного ветерка, доносившегося в комнату.

Он чувствовал, как его обволакивает жар, исходящий от Моники. На его поясницу навалилась такая тяжесть, что ему с трудом удавалось удерживаться на ногах. Его икры и колени задрожали. Он ощущал на себе тяжесть ее тела. Он чувствовал, он чувствовал...

Мне так хочется тебя!

— О! — простонал он. — О, Моника!

— Да!

Был ли это ее шепот или шепот той пары в саду? Симбал проник в нее настолько глубоко, насколько это было возможно. Его сердце подпрыгнуло и бешено заколотилось где-то у самого горла. Он стал задыхаться. Вскрикнув, он кончил.

— О-о-о! — глаза Моники распахнулись, и она застонала, уткнувшись лицом в его шею.

Раскаленная лава, прятавшаяся в глубинах ее тела, прорвала последний барьер и вырвалась на волю, вызвав чудовищные судороги наслаждения. Ее лицо вспыхнуло, и она ощутила восхитительную тяжесть, волнами расходившуюся вдоль бедер. Она еще крепче прижалась к Тони, и это, как ни странно, сделало ощущение столь ярким, что она вообще напрочь потеряла способность; контролировать себя.

Она взобралась на Тони верхом, и тот, пошатнувшись, упал вместе с ней спиной на кровать прямо на груду плащей. Они рассмеялись.

Симбал сдвинул с лица складки юбки и взглянул в аметистовые глаза Моники.

— Как я мог так заблуждаться насчет тебя?

— Очень просто. Ведь я уже сказала, что ты просто пижон. И еще какой.

Приглушенный шепот в саду смолк.

Сверкающая черными боками новенькая “Чайка” стояла в ожидании неподалеку от взлетной полосы аэропорта Домодедово. Молочно-белый снег, высокими сугробами лежавший между полосами, искрился и переливался в лунном свете. Крепкий мороз, обычный для этого времени года, моментально превращал выхлопные газы в облака густого, белого пара.

В пятидесяти километрах к северо-западу от аэропорта величественное зарево в небе над Москвой затмевало свет луны, изгоняя ночь за пределы огромного города.

Внутри черного лимузина, откинувшись на спинку кожаного сидения, полусидела-полулежала Даниэла Воркута, женщина, носившая звание генерала КГБ. Соболиная шуба, словно плед накинутая на ее плечи, была распахнута, и роскошный мех резко контрастировал с суровыми линиями и защитным цветом выглядывавшей из-под него формы. Той самой парадной формы, в которой Даниэла появилась на похоронах Юрия Лантина. Каждая складочка на ней была тщательно отутюжена. Награды, висевшие в три ряда на левой стороне кителя, тускло отсвечивали в лучах голубых огней аэропорта.

Мысли Даниэлы витали далеко от Москвы и от человека, которого она приехала встречать в “Домодедово”. Как обычно ее блестящий ум неутомимо трудился, анализируя последние разведданные, сообщенные ее главным агентом в Гонконге. Гонконге. В последнее время этот гигантский порт занимал ключевое место в жизни Даниэлы. Невероятнее суммы денег, обильной рекой текшие через королевскую колонию, неудержимо притягивали ее к себе, подобно тому, как магнит притягивает кусок железа.

Впрочем, человек, заподозривший генерала Воркуту в неуемной алчности, допустил бы серьезную ошибку. Эта женщина принадлежала к крайне малочисленной когорте избранных, способных разглядеть за ослепляющим блеском золота нечто большее. Для нее деньги означали власть. Особенно когда речь заходила о Гонконге. Она знала, что этот остров является ключом к воротам Китая, а возможно, даже и всей Азии.

Ей было известно и то, что точно такого же мнения придерживается и Ши Чжилинь. Ши Чжилинь! Великий стратег, в чьи планы относительно будущего она старалась проникнуть вот уже три года. Смерть помощника Ши Чжилиня от сердечного приступа лишила ее главного источника информации. Однако теперь она не слишком переживала по этому поводу. В ее руках оказалось нечто такое, о чем она раньше даже не решалась мечтать: сведения о самой засекреченной организации Чжилиня йуань-хуане.

До сих пор все старания Даниэлы узнать хоть что-нибудь о таинственном проекте Камсанг оказывались тщетными. Однако теперь ей начинало казаться, что Митра (такова была кличка ее агента) открыл новый путь к самым сокровенным замыслам великого мастера вэй ци.

Контроль над Гонконгом — вот к чему страстно стремилась Даниэла Воркута, ибо знала, что, достигнув этого, она смогла бы контролировать весь Китай. Гонконг являлся для Китая воротами в западный мир, и такое положение должно было обязательно сохраняться на обозримое и даже необозримое будущее. Лишившись Гонконга в качестве посредника во взаимоотношениях с Западом, Китай был обречен вновь скатиться в болото средневекового прошлого. Без Гонконга Китай не имел ни малейших перспектив на развитие, не мог конкурировать с другими державами современного мира. В силу всего этого Гонконг являлся бесценным и, в случае утраты, невосполнимым сокровищем для Китая.

И вот наконец Даниэла узнала наилучший способ установления контроля над королевской колонией. Она должна была вступить в поединок с властью, сосредоточенной внутри йуань-хуаня, и подчинить ее себе.

Главным образом именно по этой причине ей пришлось уничтожить Анатолия Карпова, ее предшественника на посту руководителя Первого Главного управления, и его еще более могущественного, чем он сам, союзника Юрия Лантина. Эти два человека состряпали план под кодовым названием “Лунный Камень”, предусматривавший окружение Китая кольцом военных баз, а также марионеточную войну против него в провинции Юньнань с использованием вьетнамских подразделений, сосредоточенных в Малипо.