Эрик Ластбадер - Шань

Она не обольщалась и насчет того, что или, точнее, кого имел в виду Малюта, говоря о “государстве”. Разумеется себя и только себя.

— Вы хотите сказать, что я не гожусь для проведения операции в Китае?

— Возможно, — кивнул Малюта, бросая дымящийся окурок далеко в темноту.

Ярость, скопившаяся в ее душе, наконец-то нашла выход. Даже не сознавая, что делает, Даниэла выплеснула все чувства, клокотавшие в ее душе:

— Вы рассуждаете о государстве и его интересах. Однако вам до него нет никакого дела. Все очень просто и ясно. В борьбе за власть вы затеваете силовую игру, а я должна отдуваться за вас.

Она чувствовала, как жгучие слезы наворачиваются ей на глаза, и крепко зажмурилась, чтобы он не увидел их. Неверующая в душе, она стала молить Бога послать ей силу.

— Я раздобуду магическое оружие, которое поможет вам расправиться с Геначевым. Если же вся затея провалится, то кожу будут сдирать с меня.

— Ах, товарищ генерал, — Малюта улыбнулся ей почти ласково. — Сегодня вечером вы положительно доставили мне целое море удовольствия. Да, вы совершенно правы в своих рассуждениях.

Он пожал плечами.

— И тем не менее вы все равно сделаете то, о чем я вас прошу, не так ли?

Даниэла молча кивнула. Что ей оставалось делать? Таким образом она, по крайней мере, могла бы избавиться от его слежки.

Когда они зашагали назад к “Чайке”, Малюта дружески взял ее под руку.

— Кроме того, — заметил он уже поспокойнее, — избавиться от семейства Ши — наилучший выход, если говорить о долгосрочной перспективе. Мне крайне не нравится та силовая база, которую они создают в Гонконге.

Снег уже повалил хлопьями. Вдвоем они вытащили труп Алексея из машины и запихнули в багажник. Потом Малюта вручил Даниэле кусок замшевой тряпки, сам взял другую, и они вместе вытерли кровь на водительском кресле. Окровавленные тряпки Малюта положил рядом с телом.

Взглянув на побелевшее, словно замороженное лицо покойника, он заметил.

— Парень выглядит таким удивленным. Да и немудрено, — он с треском захлопнул крышку багажника. — Он оставался верным вам до конца, товарищ генерал.

Даниэла почувствовала, как земля закачалась у нее под ногами. Она попыталась ухватиться за крыло автомобиля, промахнулась рукой и упала на колени.

Малюта даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь ей подняться. Он стоял рядом, наблюдая за ней с любопытством, сродни тому, какое испытывает ученый, разглядывавший своих подопытных животных.

— Ты и вправду считаешь меня дураком, способным позволить тебе прикончить моего человека, следящего за тобой? Если бы Алексей и вправду занимался тем, о чем я говорил, то он представлял бы для меня слишком большую ценность, чтобы вот так вот ни за что пускать его в расход. Нет, моя милая. Все, что я сказал тебе про Алексея, было ложью от начала и до конца. В этом отношении он был чист, как только что выпавший снег. Теперь ты понимаешь, каково приходится человеку, когда ему врут.

С каким-то неистовым упоением он следил, как горячие слезы капали из глаз Даниэлы.

— Погоди, — хрипло пробормотал он. — Скоро у меня появятся фотографии, на которых ты будешь плакать. Мой человек позаботится об этом.

Казалось, что он задыхается, выпуская изо рта огромные клубы белого пара.

Послезавтра твой день рождения, — промолвил Цунь Три Клятвы. — Куда бы ты хотела сходить пообедать?

— В “Гаддис”, что на Полуострове, — не задумываясь воскликнула Неон Чоу.

Цунь Три Клятвы стоял на свежевымытой палубе своей джонки, покачивавшейся на волнах в гавани Абердина, и смотрел на свою любовницу Ну конечно, — подумал он. — Разумеется, “Гаддис”! Почему в день своего двадцатичетырехлетия она не может отправиться в самый изысканный и дорогой ресторан в Гонконге?

— “Гаддис”! — воскликнул он. — Готов поклясться Божественным Голубым Драконом, что, если я хоть немного знаю тебя, ты постараешься разорить меня там!

В свои семьдесят пять лет Цунь Три Клятвы знал (или, по крайней мере, думал, что знает) все уловки и приемы изобретательного женского ума. Сопротивление разжигает желание.

— Ты зря на меня наговариваешь, я вовсе не собираюсь разорять тебя, — обидчиво отозвалась Неон Чоу, изящно надувая губки. — Мне ведь всего раз в жизни исполняется двадцать четыре года. Неужели я в такой день не могу быть счастлива? — Она нежно погладила изумрудное ожерелье, недавно подаренное ей Цунем Три Клятвы. — Неужели я не заслуживаю того, чтобы сводить меня в “Гаддис”? — Выражение ее лица стало еще более обиженным. — Я знаю, все дело в том, что тебе просто стыдно показаться со мной в таком хорошем заведении.

На самом деле, — подумал Цунь Три Клятвы, — трудно придумать что-нибудь более далекое от истины. Куда бы он ни вел эту изысканную во всех отношениях женщину, люди неизменно поворачивали головы в их направлении. И не только мужчины, но и женщины. Неон Чоу, “трудившаяся” по несколько часов в день на службе у губернатора колонии, с таким же успехом могла бы сниматься в главных ролях или стать звездой шоу-бизнеса. Цунь Три Клятвы подозревал, что только неискоренимая лень могла помешать ей добиться успеха на одном из этих поприщ. За всю свою жизнь Неон Чоу не проработала как следует и часу, и, без сомнения, такое положение вещей ее вполне устраивало.

— Правда, правда. Тай-пэню твоего уровня не пристало публично срамиться, — продолжил он, подыгрывая ей. — Поэтому я вынужден отказать тебе в твоей просьбе. Пошли тогда в рыбную таверну на Козевэй Бэй, которая так тебе нравится. Думаю, я и в самом деле лучшего не заслуживаю.

Цунь пытался остаться серьезным. Он бы с радостью дал ей все, что она пожелала бы, обладай он такой возможностью. Однако подобное признание, сделанное в открытую, не принесло бы пользы ни ему, ни ей. Он считал, что Неон Чоу лучше не знать о силе его чувства и зависимости от нее. Ни одна женщина, (а он перевидал их немало за свою долгую жизнь), не затрагивала столько струн в его душе, как Неон Чоу. Он снова всякий раз становился тридцатилетним, когда они занимались любовью. Просто глядя на нее, он чувствовал, как возбуждение волнами прокатывается по нему.

— Случайно тебе повезло, — промолвил он. Голос не выдал ни одного из тех чувств, что наполняли сердце Цуня.

— Я звонил в заведение на Козевэй Бэй, но у них нет мест по случаю частной вечеринки.

Это была вопиющая ложь: он заранее решил вести ее в тот ресторан, который она сама выберет.

— Поэтому у меня складывается впечатление, что, кроме как сходить в “Гаддис”, ничего иного не остается.

— И-и-и-и! — радостно завизжала Неон Чоу и кинулась к нему на шею. Она прижалась к нему всем телом. — Как здорово!