Эрик Ластбадер - Глаза Ангела

— Эстило, разве ты не знаешь, что японцы изобрели какой-то суперкокаин, разрушающий человеческий организм за несколько месяцев? И делают они его из того кокаина, который покупают у тебя.

— Ну, дорогая, меня это не касается. Я всего лишь бизнесмен. Просто покупаю и продаю, остальное меня не волнует. Неужели ты так наивна, что никогда не подозревала чего-нибудь в этом роде?

«Да, подозревала. Больше того, знала, что Эстило замешан в незаконной деятельности, но это не помешало мне подружиться с ним. Значит, и я не без греха, как говорится», — думала про себя Тори.

Рассел спросил у Эстило:

— Я слышал, гафний как-то используется в ядерных реакторах?

— Дорогой сеньор Слейд! Я торгую, а не занимаюсь научными исследованиями.

— А кому ты продаешь гафний? Кому? Назови имена! — вмешалась Тори. — Скажи мне, черт побери, сукин ты сын!

— А мне бы хотелось узнать у вас кое-что другое, — заявил Рассел. — Не вы ли приказали убрать Ариеля Солареса?

— Ариель был моим другом, — жестко ответил Эстило, — и я до сих пор скорблю о его смерти.

Эстило выглядел потрясенным до глубины души.

— Но если не вы убили Солареса, то тогда кто? — продолжал стоять на своем Рассел.

— Вот что я вам скажу, дорогой сеньор. Мне следовало бы уничтожить вас обоих, и это, без сомнения, был бы самый умный мой поступок. Бизнесмен во мне требует, чтобы я сейчас же избавился от вас, пока вы еще не успели навредить мне. Мне и моему делу. — Эстило взглянул на Тори. — Но вот стоит рядом со мной моя шецхен, моя дорогая подруга, и ради нее я готов забыть о своих интересах. Будьте покойны, я не трону и волоса на вашей голове.

— Все равно, я не понимаю тебя, Эстило, — произнесла Тори, — как ты можешь заниматься торговлей, совершенно не думая о последствиях? Ты же не спичками торгуешь. Неужели для тебя самое главное прибыль?

— Уж прости негодяя.

— Ни за что.

— А я все готов простить тебе, шецхен. — Эстило с грустью посмотрел на Тори. — Вот в чем разница между нами: я принимаю тебя такой, какая ты есть, плохую и хорошую, любую. А ты — нет. Я настоящий друг. У тебя никогда не было и не будет такого преданного друга, как я, но ты, милая, не понимаешь этого. Может быть, когда-нибудь... со временем поймешь.

— В аэропорту этих людей ждет мой личный самолет, — обратился Эстило к одному из своих людей. — Проследите, чтобы они благополучно добрались до аэропорта и без осложнений прошли через иммиграционную службу и таможню. Проводите их. А ты, Тори, когда прилетишь в Японию, повидайся со своим старым приятелем Хитазурой.

— Что ты знаешь про Хитазуру? — вскинулась Тори.

— Вопрос поставлен неправильно. Тебе следовало бы спросить, что знает Хитазура?

Тори долго смотрела на Эстило, ошарашенная, растерянная, не в силах собраться с мыслями, разобраться в своих чувствах. Все так перемешалось! Кто прав, кто виноват? Так ли уж виноват Эстило? В конце концов, он спас ее и Рассела от охранников Круса и, в определенном смысле, помог выполнить часть поставленной перед ними задачи. Почему же не простить его за участие в контрабандной торговле наркотиками? Или ей неприятно, что он лгал ей о своих делах, да и вообще много от нее скрывал, как сейчас выяснилось? Отчего такая боль в сердце?

— Прощайте, сеньор Слейд, — сказал Расселу Эстило. — Ауфвидерзейн, шецхен. Пора. У меня еще много работы сегодня. Мне нужно проследить, чтобы Крус, грязная свинья, получил по заслугам, а также организовать для Сони достойные похороны. Прощай, Тори. Может быть, ты прочтешь молитву за упокой Сониной души.

— За Соню помолюсь, а за тебя — нет, — сказала ему на прощание Тори, и, круто развернувшись, отправилась догонять Рассела, который уже уходил в сопровождении людей Эстило.

— Хочешь побыть одна?

Тори устало посмотрела на склонившегося к ней Рассела.

— Да.

Они летели на высоте 35 тысяч футов в «Боинге-727», взявшем курс на Токио.

Только Рассел собрался уйти, как Тори его остановила:

— Останься, сядь рядом со мной.

Она откинулась назад, на удобную спинку кресла. Все-таки хорошо, что Рассел здесь. Хватит одиночества, решила Тори, молчавшая почти всю дорогу после того, как они расстались с Эстило.

— Итак, следующая наша остановка — в Токио. Надеюсь, нам не придется, как бедным аргонавтам, плыть между Сциллой и Харибдой.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Если все твои друзья такие же, как Эстило, то этот твой Хитазура, из гангстеров якудзы, может оказаться еще и похлеще, и спокойненько пристрелит нас, как только мы приземлимся.

— Если бы Эстило захотел, он сразу бы расправился с нами.

— А зачем ему это? Он прекрасно все понял с самого начала, еще когда ты звонила ему по телефону из главного здания. Вот только почему он позволил нам зайти так далеко, так много узнать, и почему сам принял участие в нашем походе в джунгли?

— У меня нет ответов на эти вопросы, Расс. Скажу тебе только, что Эстило не раз имел возможность убедиться в том, что если я за что-то возьмусь, то доведу дело до конца. У меня мертвая хватка, как у бульдога. Может быть, Эстило хотел защитить нас, лично проследить, чтобы с нами ничего не случилось. Он врет, конечно, что он просто бизнесмен и ничего более, Эстило прирожденный авантюрист, искатель приключений, Для людей с его характером наш мир тесен, они не могут жить так, как живут обычные люди, и постоянно ищут острых ощущений, обожают всякие авантюры, любят всех дурачить. Эстило отправился в джунгли вместе с нами, помог открыть тайну кокаиновой фермы. Зачем? Господи, я никогда не понимала своего друга до конца! Вот каким он оказался!

— Неправда. Ты прекрасно понимала и понимаешь его, потому что ты — такая же, как он. Из этой же породы. Еще одна авантюристка. Вы с ним два сапога пара. Родственные души.

Тори отвернулась к окну, уставилась в бесцветное небо. Внизу виднелась голубая полоса, выглядывавшая из сплошной пелены облаков. «Что видел Грег в космосе? — думала Тори. — Какой казалась ему родная Земля?»

— Есть еще один любопытный вопрос, — сказал Рассел, и Тори повернулась к нему, — зачем Эстило рассказал нам о гафнии? Его ведь за язык никто не тянул. Какую Дьявольскую игру ведет твой аргентинский приятель?

— Что я могу ответить, Расс? Мне кажется, он сообщил нам о том, что торгует гафнием, просто потому, что хотел, чтобы мы знали об этом.

— А вдруг он лжет? Вдруг металлические шарики сделаны из другого материала?

— Да нет, это не в духе Эстило. Он бы тогда ничего не сказал, промолчал бы. А уж если сказал, значит, металлические шарики — это гафний, могу поручиться.

Рассел показал Тори свою ладонь, на которой лежал темный матовый шарик, в маленьком пластиковом пакете.

— Можешь не ручаться. У меня имеется образец для проверки.