Эрик Ластбадер - Глаза Ангела

— Звучит великолепно.

— Но разве подобное не в характере мужчин?

— Да брось ты, Тори. Большинство женщин вполне самостоятельны и делают, что хотят.

— Но вот только что у этих женщин на уме? В течение долгих лет им вбивали в голову всякую ерунду. — Тори пожала плечами. — Короче, Йен настаивал на интимных отношениях. Я отчаянно сопротивлялась.

— Верится с трудом.

— Ну, хорошо. Не могу сказать, что я не хотела близости с ним. Я не святая. Что толку быть святой, если я — женщина, живая, из плоти и крови.

— Мне следует понимать твое признание так, что ваша связь имела-таки продолжение. Тори помолчала, потом ответила:

— Да, она продолжалась, но только на поставленных мною условиях: не появляться вместе в общественных местах и у него дома ни при каких обстоятельствах. Какое-то время это помогало. Я не забывала и о своей работе и постоянно намекала Йену, что меня интересует заключение сделок международного характера.

Ничего путного мне выяснить не удалось. Между Хитазурой и Большим Эзу началась война за сферы влияния, за раздел территории и прочее, и Фукуда была срочно вызвана из Киото, где она долгое время работала над заключением одной крупной и сложной сделки по закупке оружия, в Токио. И пошло-поехало. Через двадцать четыре часа после приезда в Токио Фукуда знала, что Йен встречается с какой-то женщиной. Еще через сутки она выяснила, что этой женщиной была я.

— Быстро работает, сука.

— Подожди, слушай дальше. Фукуда постоянно следила за мной, за каждым моим шагом. Понятно, связей в городе у нее было гораздо больше, чем у меня, и, кроме того, она отличалась завидным упорством. А на мне она сразу зациклилась. Когда Деке предупредил меня о грозящей опасности, было поздно. Эта чертова Фукуда уже практически вцепилась мне в горло, и избавиться от нее не было никакой возможности.

— Давай, рассказывай скорее, — торопил Рассел. И Тори подробно рассказала ему, как произошла ее встреча с Фукудой в тоннеле метро, как ревнивая японка ранила ее и, зная, что Тори не могла двигаться, оставила лежать на рельсах, а из-за поворота уже показался поезд.

— Странно, что Фукуда не прикончила тебя сразу. Глупо с ее стороны.

— Ясное дело, это было ее ошибкой. Хитазура оттащил меня с путей раньше, чем подошел поезд.

— Да, не повезло Фукуде.

Тори весело рассмеялась шутке Рассела, хотя и понимала, что Фукуда — смертельный враг, и веселиться ей нечего.

— Но почему ты не рассказала мне все это раньше, в Центре, когда отчитывалась о проделанной работе? — удивился Рассел.

— И правильно сделала, что не рассказала. Ты меня бы и слушать не стал. Ничьи взгляды, кроме твоих собственных, тебя не волновали.

— Тори, ты не права.

— Но ты был именно таким, это правда.

— Пойми, ты работала не на захудалую лавочку, а на серьезную организацию, и обязана была подчиняться дисциплине. При чем здесь мои взгляды?

Разумеется, Рассел был прав, но Тори была готова скорее провалиться сквозь землю, чем признать его правоту.

— Хитазура, — послышался в наушниках голос Большого Эзу.

— Вижу-вижу, вон показался его автофургон, — ответила Фукуда в мини-микрофон, прикрепленный к наушникам.

— Ты где?

— У Киндзи-то.

Несмотря на то что Большой Эзу находился от нее в нескольких милях, Фукуда слышала его голос так, как будто босс был рядом, и подивилась достижениям современной радиотехники.

— Отлично. У меня все готово. Ты сообщай о передвижении фургона.

— Есть. — Не переставая следить за фургоном, Фукуда спряталась за стеклянной дверью Киндзи-то. — Уж я постараюсь.

— Хитазура не один. У него есть помощник.

— Судя по вашему тону, этого помощника я знаю.

— Это Тори Нан.

В наушниках Большого Эзу послышалось тихое, но угрожающее восклицание.

— В таком случае, — заявила Фукуда, — пусть Кои немного подождет. Я хочу использовать свой шанс.

— Последний шанс.

— Последний шанс, согласна, но не для меня. Для Тори.

— Приехали, — сообщил Хитазура.

— Куда? — не понял Рассел.

Фургон остановился, и Хитазура, быстро вытолкнув гостей из комнаты, поспешил к выходу в задней части фургона. Тори и Рассел быстро последовали за ним, и через пару секунд все трое стояли на улице, перед массивным строением в форме пирамиды, эдаким художественным нагромождением деталей из блестящего хрома, стали, покрытого ржавчиной железа и огромных окон из зеленого стекла, доминировавших надо всем остальным, В ночной темноте здание казалось большим волшебным зеркалом, в котором в причудливых очертаниях отражался город, его небоскребы и неоновые огни, улицы, полные машин.

— Это музей Камбата, — сказал Хитазура, но все называют его Киндзи-то, то есть «пирамида». Хитазура пошел к входу в музей.

— С тех пор, как ты была здесь последний раз, — обратился Хитазура к Тори, — в Киндзи-то появилось много новых экспонатов. Например, потрясающая коллекция древнего оружия... Так, — Хитазура взглянул на табличку у входа. — Сегодня понедельник, музей закрыт для посещения.

— Это здесь видели Фукуду последний раз? — спросил Рассел.

— Она и сейчас здесь, — ответил Хитазура.

— Если она здесь, — сказала Тори, — то неспроста. Хитазура кивнул.

— Ты абсолютно права, Тори.

— Догадывается ли Фукуда о цели нашего визита? — снова спросил Рассел.

Тори вопросительно посмотрела на Хитазуру, но тот равнодушно пожал плечами. Тогда она спросила:

— Догадывается Фукуда или нет, не имеет значения. Мы должны войти в музей и схватить ее.

Пока они поднимались по гранитным, отделанным сталью ступеням, Рассел, шедший следом за Тори, взял ее за плечо и повернул лицом к себе.

— Ты ошибаешься, Тори. Это имеет значение. Если Фукуда знает, что мы приближаемся к ее логову, она будет готова к встрече с нами. Поэтому нам следует изменить нашу тактику.

— Пусть так. Что ты предлагаешь?

— Во-первых, нас мало. Почему не привести больше людей?

— Исключено, — покачала головой Тори. — Мы не можем привлекать к себе внимание. Чем больше будет людей, тем скорее вмешается токийская полиция. Придется обойтись малыми силами.

Рассел подумал над доводами Тори, а потом тихо сказал, так, чтобы слышала только она:

— Мне не по вкусу вендетты. Со всех точек зрения они противопоказаны для здоровья.

Тори коротко кивнула.

— И мне они тоже не нравятся. — На мгновение выражение ее лица смягчилось, и она спросила:

— У тебя когда-нибудь чесалось сильно какое-нибудь место, которое ты не мог достать? А представь, что ты вдруг добрался до этого зудящего места, а кто-то уговаривает тебя не чесать его? Понимаешь, что я имею в виду? Со мной происходит сейчас нечто подобное.

— Ладно. По крайней мере, я могу присматривать за тобой.