Эрик Ластбадер - Черное сердце

Из коридора они попали в лифт, который бесшумно вознес их в кабинет Директора. Открыв дверь примыкающей к кабинету ванной комнаты, Директор бросил Трейси махровое полотенце:

— Вытрись и переоденься в сухое. Одежду уже должны принести, — он махнул рукой в сторону ванной и подошел к рабочему столу. — У интендантской команды есть все параметры твоей фигуры. Отменно работают, черт бы их побрал! Во всяком случае, их досье отражают все происходящие с человеком изменения.

— Надо ли это понимать, — спросил Трейси, — что другие поступают иначе?

— Именно, — Директор сел за стол, поверхность которого украшал причудливый орнамент, соответствующий, на взгляд Трейси, неожиданным логическим ходам мысли хозяина стола и кабинета. Директор подпер руками голову и посмотрел на Трейси. — Например, ты. Ты давно не вспоминал о нас. Мама. Тебе вообще не следовало бы покидать нас.

— У меня не было выбора, — ответил Трейси, растираясь полотенцем. — Вы сами знаете.

— Ты убедил себя в этом, — фыркнул Директор. — Точнее говоря, разубедил. Ты поставил свои интересы выше наших, Мама. Ты воспринимал себя как существо особого порядка. Ты решил, что стал кем-то более значимым, не так ли?

Трейси пожал плечами:

— Я действительно стал другим. Теперь я уже почти человек.

Директор наконец-то, впервые за время их встречи, улыбнулся:

— И значит более уязвим. В машине они тебя едва не прикончили.

— Откуда вам это известно?

— Обработка информации о твоих похождениях в Колонии производилась круглосуточно. Я лично был на приеме в ту ночь, а помогали мне офицеры связи из Гонконга.

— Значит, вы все знали, но не помогли мне.

— А с какой стати мы должны были помогать тебе? Ты больше не член нашей семьи. А мы, в конце концов, не благотворительное заведение.

— Тогда почему же вы отслеживали все мои действия?

Раздался стук в дверь.

— Войдите, — чуть повысил голос Директор.

В дверях появился худощавый молодой человек с большой картонной коробкой. Директор кивнул, сотрудник поставил коробку на угол стола и исчез за дверью.

— Получите ваши вещички, — Директор хлопнул ладонью по коробке. — Не сиди раздетый — простудишься, заболеешь и умрешь.

Он повернулся в кресле и поглядел в окно: город тонул в тумане, на серую пелену которого накладывалась мелкая сетка дождя.

Трейси подошел к столу и открыл коробку: нижнее белье, серые брюки, черные носки, сверкающие черные ботинки ручной работы, узкий пояс крокодиловой кожи того же цвета, тщательно разглаженная светло-голубая сорочка, все еще хранящая тепло утюга. В коробке оказались также рожок для обуви, флакон дезодоранта и пластиковая бутылочка с тальком. Трейси приступил к переодеванию.

— Лишь бы это не ударило по бюджету будущего года, — ухмыльнулся он. — Ваши бухгалтеры сойдут с ума, увидев счет.

— Не переживай по поводу одежды, которую тебе пришлось бросить в отеле, — Директор намеренно игнорировал колкость, — все улажено. Твои вещи прибывают сегодня вечером рейсом «Пан-Американ».

— А как насчет полиции?

— Забудь гонконгскую полицию.

— Чем я могу вам отплатить? — переодевшись в новую одежду, Трейси теперь был похож на человека.

Скрипнуло кресло. Директор упер немигающий холодный взгляд в Трейси:

— Как прикажешь тебя понимать, черт возьми?

— Вы прекрасно знаете, — медленно произнес Трейси. — Я бы не заинтересовал вас, если бы Фонд не задумал что-то по принципу quid pro quo.

— Ты ошибаешься. Мама. Это и есть quid pro quo.

— За что же?

Директор откинулся в кресле и провел ладонью по гладко выбритой щеке:

— Как бы мне это не было неприятно, но должен признать, ты оказался прав в отношении Кима. Парень стал очень опасен, гораздо опаснее, чем я предполагал. Он предприимчив, и это сбило его с пути. По сути говоря, он уже не с нами — по крайней мере, духовно.

Трейси опустился на стул и вытянул ноги:

— Кое-что я вам говорил еще... когда же? Году в семидесятом, верно?

Директор кивнул:

— Да, примерно в то время. Но это не все. Когда мы ужинали в «Ше Франсуа», ты дал мне понять, что замышляет Ким: тебя почему-то интересовали его планы на отпуск, и я стал размышлять.

— С любым другим у меня этот номер не прошел бы, потребовался бы открытый текст, вы же по-прежнему рассуждаете как профессиональный сыщик.

Так вот почему Директор тогда так вспылил, подумал Трейси. Он терпеть не может ошибок, особенно своих. А ведь именно он сам дал Киму максимально возможную свободу в рамках Фонда.

— Я выяснил, что он уже давно работает на один европейский синдикат со штаб-квартирой в Эйндховене. В него входят весьма консервативные промышленники.

— Эйндховен?

— Голландия, — Директор порылся в своих бумагах. — Коммунистов среди них нет, наоборот — в целом это воинствующие крайние правые.

Трейси кивнул:

— Это укладывается в схему: вы отлично знаете, как Ким ненавидит коммунистов.

Холодный взгляд голубых глаз Директора сверлил Трейси:

— Тогда, будь добр, просвети меня: что, черт возьми, он для них делает?

Трейси встал и начал задумчиво мерять шагами кабинет:

— Я не уверен... пока, — он резко повернулся к своему бывшему шефу. — Вы знаете Макоумера?

— Который Делмар Дэвис? Конечно. Его военная продукция — одна из лучших в мире. Создал потрясающий вертолет «Вампир». Я присутствовал на демонстрационных полетах, которые он устраивал для руководства военно-промышленного комплекса Америки. Старики чуть не спятили от восторга.

— Он работал на меня, когда мы размещались в Бан Me Туоте.

Директор нахмурился:

— Не припомню, чтобы ты мне об этом рассказывал.

— Ничего удивительного. Он был назначен к нам из сил особого назначения. Хотел присоединиться к Фонду, но я отверг его кандидатуру. А вообще это был человек с блестящими способностями, по проникновению на территорию противника ему не было равных — верный ученик Макиавелли, одним словом.

— Почему же ты его забраковал?

— Он неуправляем. И обожал то, чем нам приходилось заниматься скрепя сердце.

— То же самое можно сказать и о Киме.

— Верно, но есть разница: Ким напичкан идеологией — она руководит его поступками и составляет его суть. Ким опасен, это так, но он поддается контролю, им можно управлять, потому что вы всегда имеете возможность вычислить его мотивацию. То есть он стабилен. В Макоумере такой стабильности не было. Возможно, он тоже руководствуется чем-то в своих действиях — если откровенно, я в этом убежден: если судить по тому, как он планировал и проводил операции, у него есть стержень, но какой — никогда не мог понять.

— Объясни, с чего вдруг ты упомянул Макоумера?

— Мне необходимы досье по «Операции Султан».