Роберт Бирн - Плотина

Хартли включил экстренное торможение и стал ждать, прижавшись к рулевому колесу. Машина полностью ушла под воду, которая струями просачивалась через пол, через приборный щиток и двери. Он соображал, не произошло ли самое худшее. Возможно, поток схлынет прежде, чем машина заполнится водой, возможно... Он чувствовал, как течение несет автомобиль, время от времени мягко ударяя о почву, словно гигантская лапа подталкивает коробочку. Потом понял, что рыдает, но не от страха боли или смерти, а из-за своей полнейшей беспомощности. Он абсолютно ничего не мог сделать, только вцепиться в руль и надеяться на лучшее. Будучи полицейским, он давным-давно примирился с возможностью умереть преждевременно, но всегда предполагал, что если такое и произойдет, то быстро, вероятнее всего, от пистолетного выстрела... Но ведь не так же, не пойманным в ловушку в автомобиле под водой. Бог мой, ведь не тонуть же...

Исполинская сила приподняла машину, медленно перевернула ее вверх колесами и боком бросила на землю. Хартли, ударившийся головой о дверной косяк, был слегка оглушен, но сознания не потерял. Со сверхъестественным хладнокровием продолжал мыслить логически. Два окна были разбиты, вода била в них струёй. Он протянул руку к защелке ремня безопасности. «У заднего окна образуется воздушный пузырь, – сказал он себе, – и, если машина останется на месте, я смогу продержаться около часа, а может, и больше. Потом вода должна схлынуть. Кости не сломаны. Если начну задыхаться, протолкнусь в окно и выплыву на поверхность».

Автомобиль подхватило снова и быстро поволокло по длинной дуге из расщелины к основному ущелью. С чувством полнейшей безнадежности Хартли осознал, что его подхватило главное течение потока. Ускорение было настолько велико, что его с силой придавило к сиденью. Автомобиль переворачивало снова и снова, кузов быстро заполнялся водой. Ощутив ее холод на лице, Хартли задержал дыхание. Панического страха не было. Просто снова стал мальчиком на масленичном гулянье с аттракционами. Восхитительное предвкушение тянуло к вершине американской горки, и он был готов к стремительному нырку вниз, что заставляет девчонок визжать, а мальчишек – хвататься за шапочки. Внезапно автомобиль ударила какая-то другая сила, столкнувшая прямиком вниз. Хартли уперся покрепче, как сделал бы человек в лифте, несущемся в свободном падении на дно шахты.

Вместе с тысячью обломков горных пород автомобиль швырнуло о дно ущелья с высоты шестидесяти метров, сплющило до четверти прежнего размера и понесло, словно комок бумаги, по насквозь продуваемой ветром улице. Затем вихревой поток поднял машину почти к поверхности и потащил вниз по течению, к широкому устью ущелья. Там машину второй раз швырнуло вниз, и она воткнулась, будто кол. в глинистый берег реки Сакраменто. Через три часа ослабевающий поток полностью занес ее десятиметровым слоем ила.

В двадцати километрах от плотины река Сьерра-Кэньен выходила из-за подножия холмов и текла по извилистому руслу через верхнюю равнинную часть Центральной долины до слияния с рекой Сакраменто у городка Омохундро. Поток извивался по ущелью, словно живое существо, как змея, занявшая всю его ширину и вбирающая в себя все, кроме прочных скал. По бокам и у дна этого потока течение немного замедляли жесткие поверхности иззубренных холмов, частоколов скал и краев ущелья, а также наносы смытой почвы и вырванные с корнем деревья. Поэтому там скорость потока была несколько ниже скорости основной массы воды, которая неудержимо падала вниз с высоты, обрушивая на дно долины бесконечную череду молотоподобных ударов. В течение часа, который потребовался потоку, чтобы добраться до устья ущелья, он захватил так много обломков, что в равных долях состоял из воды и твердых включений остатков насыпи плотины, пахотной почвы, речного гравия, деревьев, бревен, телефонных столбов, остатков сооружений от домов до мостов, животных и как минимум восьмидесяти километров проводов и изгородей.

Те, кто наблюдал наступление этой волны с вершин холмов и с самолетов, позднее описывали это по-разному.

– Первое, что я увидел, была туча пыли, – сказал Китти Спрэйг, рабочий-трелевщик из службы лесов. – Я принял ее за дым и передал по радио, что вспыхнул гигантский пожар. Через несколько минут я увидел наводнение, подобное катящейся водяной горе, толкающей перед собой городской мусор. Спереди она была наполовину скрыта туманом, но я смог разглядеть фантастический извивающийся поток, влекущий целые дома.

Садовнику по имени Нокс Бэргер едва удалось спастись. Он рассказал:

– Я изо всех сил бежал вверх по холму. Позади бежал мой брат Курт, нес своего трехлетнего сына. Ветер был настолько яростным, что почти сорвал с меня рубашку, и я увидел, как амбар сплющило так, будто кто-то на него наступил. Когда посмотрел вниз, не мог поверить своим глазам: какое-то чудовище, огромное, как сама долина, скользило вперед с таким грохотом, будто началась третья мировая война, Мы думали, что стоим достаточно высоко, в безопасности, но волна докатилась до нас и попыталась стащить вниз. Я вцепился в какое-то дерево и устоял на ногах, но ребенка вырвало из рук Курта. Он с воплем прыгнул в воду, и больше я не видел ни того, ни другого.

Эвелин Фрэнсис Хэйс, сотрудник Государственного собрания штата из городка Сосалито, с группой девочек-скаутов устроилась в палатках на пике Макфарлэнд над устьем ущелья.

– Странность в том, что день был такой прекрасный, – сказала она в интервью сакраментской газете «Би». – Обычно ожидают, что конец света придет с небом, полным грозовых туч и вспышек молний. Но тогда я подумала, что день Страшного суда наступил под лазурным небом. Казалось, все разрушительные силы природы вырвались на волю. Господь уничтожал мир, не давая даже времени помолиться. Мне ни разу не пришло в голову, что рухнула плотина. Опустошение приняло невероятные масштабы. Казалось, происходит нечто за пределами того, чтоб ответственность могла быть возложена на кого-либо из людей. Я собрала девочек вокруг себя, и мы, обнявшись, наблюдали, как поток вырывался из ущелья и веером разлетался по фруктовым садам и рисовым полям, словно расползающееся по одежде пятно. Когда поток достиг Омохундро, дома сдвинуло вместе, будто кто-то смел в кучу игрушки. Потом они скрылись под водой, и больше мы их уже не видели.

Тим Хэнсон, оперный тенор из Омохундро, несколько раз рассказывал свою историю по объединенным каналам национального телевидения со своей больничной койки в Чико. На экранах своих телевизоров зрители видели человека с повязками на лице, кистях рук и предплечьях. Его жесты, казалось, адресованы верхнему балкону, голос полон драматического напряжения.