Джон Джойс - Файлы фараонов

Исподволь рассматривая посетителей, профессор узнавал знакомые лица. Он приходил сюда уже долгие годы и чувствовал себя завсегдатаем. Здесь все оставалось неизменным, разве что…

Рядом с кофеваркой на стойке он увидел прямоугольный ящик. Телевизор? В этот момент официант поставил на столик поднос с крошечной чашкой и медной джезвой.

— Скажи-ка, эта штука на стойке — что-то новенькое? — спросил эль-Файки.

— Стараемся идти в ногу со временем, профессор. Это микроволновая печь. Пирожок в ней согревается мгновенно. Магия!

— Но она такая маленькая!

— В том-то и дело. А сама остается холодной — не то что кофеварка. Там нет ни пара, ни газа. Просто через еду проходят какие-то лучики — и готово! Когда я иду, скажем, в магазин, мне нужно только запрограммировать вмонтированные в нее часы.

— Часы в печке?

— Да, профессор. Называются — таймер.

Сквозь клубы табачного дыма эль-Файки еще раз посмотрел на волшебный аппарат, и вновь перед глазами его всплыл странный иероглиф… Нет, он обозначал не бога Ра… скорее, знак являлся символом мощи золотой камеры, которая управляла неведомой энергией…

Абдул скрылся за стойкой. Профессор не заметил, как в кофейню вошел высокий мужчина и уселся прямо за его спиной. Зато он расслышал скрип стула и уловил знакомый голос:

— Это единственное место, где нам никто не помешает.

— Я прихожу сюда каждый день, — ответил эль-Файки. — Ты уверен, что никого не привел за собой?

— Не знаю. Я специально завернулся в галабию и три раза менял такси. Квартира моя почти наверняка под наблюдением. Японка потребовала, чтобы я отошел в сторону, и пригрозила мне смертью.

Эль-Файки отхлебнул из чашки, ощутив на языке мельчайшие крупинки кофе.

— Нам необходимо поспешить. Что ты хотел обсудить?

— Я собираюсь убить Гилкренски, — сказал Заки эль-Шаруд.

— Его нельзя убивать, — мягко возразил эль-Файки. — По плану мы должны передать Гилкренски вместе с его компьютером японцам.

Мышцы Заки напряглись.

— Планы… К черту все планы! Фарида мертва. Так же как Абдул, Сарват и Гамал. Все ваши ученики погибли. Вот что такое планы!

— Успокойся, Заки. В обмен на Гилкренски японцы отдадут нам спутник. Я знаю, как мы можем добиться успеха. Цель близка!

— Но Фарида мертва!

— Знаю… знаю. Ты потерял близкого человека. Мы все теряем близких. От рук израильтян погибли моя жена и сын. Но нельзя допускать, чтобы чувства руководили разумом. Собственная телевизионная станция откроет перед нами великолепную возможность объединить истинных сынов Аллаха в борьбе против Запада. Ты только подумай: под наши знамена встанут мусульмане всего Средиземноморья! Ну же, Заки! Подумай!

— Никакого спутника у нас не будет. Японка объявила мне войну.

— Что?!

— Она явилась ко мне и приказала все прекратить. Но больше я не подчиняюсь ее приказам. Вчера я отправил на смерть своих друзей, теперь пришел мой черед действовать. У меня осталась граната, а смерти я не боюсь. Только дайте мне шанс подойти к Гилкренски!

— Ты сошел с ума, Заки. Гибель Фариды лишила тебя способности рассуждать здраво. Я встречусь с японкой и все ей объясню.

— Вы не сделаете этого, профессор. Вы либо найдете способ вывести Гилкренски из отеля, либо проведете в здание меня. Иначе… я убью вас. Вы готовы умереть?

— Ты знаешь ответ.

Последовала короткая пауза.

— А ваша дочь?

— Моей дочери ничего не известно. Она никогда не задумывалась над тем, что такое джихад.

— Я понял. Но ведь и она может оказаться под подозрением, а вы знаете, как в каирских тюрьмах относятся к заключенным-женщинам.

— Неужели ты пойдешь и на такое? Мы ведь столько лет вместе!

— Вы были правы, профессор, когда назвали меня сумасшедшим. По вашему приказу сначала я отправил Фариду в постель неверного, а потом смотрел, как ее пожирает пламя — во имя того, чтобы мы смогли донести до мира идеи ислама. Теперь же, когда с именем Аллаха на устах выдерну чеку гранаты, глашатаем нашей веры стану я. О страшной смерти Гилкренски узнают на всех континентах!

— Ты собираешься перечеркнуть грандиозный замысел, Заки, замысел, который принесет нам неслыханную победу!

— Грандиозные замыслы позади. Просто дайте знать, когда будете готовы выполнить мои требования.

За спиной эль-Файки вновь послышался скрип стула — Заки вышел. Несколько минут профессор сидел неподвижно, внимательно изучая скопившуюся на дне чашки кофейную гущу.

Глядя на экран монитора, Тео следил за тем, как Билл Маккарти вставляет металлический стержень в отверстие, которое проделал лазер в центре каменной пробки. Повернув по часовой стрелке круглую головку на свободном конце стержня, Билл потянул его на себя.

— Стопор держит!

— Отлично. Подсоединяй трос.

Маккарти набросил петлю стального троса на торчавший из стержня крюк и отошел в сторону.

— У меня дух захватывает, Тео!

— У меня тоже. Мария, дай команду роботу — пусть начинает тянуть.

Трактор тронулся. Гилкренски увидел отпечатки гусениц на пыльном полу галереи, до него донесся усиленный динамиками гул двигателя. Пробка дрогнула и поползла вперед. Из стены показался дюйм белого известняка… другой… третий…

— Так открывают бутылку с шампанским! — прокричал Билл.

— Какова толщина пробки, Мария?

— Шестьдесят три сантиметра, Тео.

— Робот справится?

— Главное — резина гусениц. Мощности двигателя хватит.

— Осталась примерно половина! — доложил Маккарти.

— Широкоугольный объектив? — спросил Гилкреиски.

— Готов. Установим его на манипулятор, как только вытащим пробку. Всем отойти! Она может покатиться!

Белый цилиндр вышел из каменного гнезда и, прокатившись несколько метров по покатому полу, уткнулся в стену.

— Оттуда прямо разит озоном! — восторженно выдохнул Маккарти. — Как в хорошую грозу!

— Свет, — напомнил эль-Файки. — Направьте туда луч света!

Билл отцепил от стержня трос.

— У нас есть кое-что получше, — сказал он, устанавливая в манипулятор промышленную видеокамеру. — Дело за тобой, Тео!

— Мария?

Подчиняясь командам «Минервы», робот приблизился к образовавшейся в камне дыре и ввел в проем манипулятор с камерой.

На экране Гилкренски увидел, как туннель из оплавленного известняка сменяется неясным золотистым сиянием.

— Крипта представляет собой точную копию Великой пирамиды, — сообщила Мария. — Ультразвук подтверждает абсолютное совпадение пропорций. Вход, который мы проделали, расположен в центре восточной стены.

Видеокамера заскользила вдоль стен. Экран перед Гилкренски покрылся рядами замысловатых иероглифов — изображениями людей, животных, колесниц и кругов солнца.