Джон Джойс - Файлы фараонов

Не найдя опоры, левая нога опустилась в широкую трещину между досками и застряла. Лодыжку пронзила острая боль. Теряя равновесие, Тео инстинктивно выставил вперед руки. Чемоданчик упал на каменную плиту сбоку от деревянной дорожки и с едва слышным шорохом скользнул вниз…

По разнесшимся в темноте звукам Юкико поняла, что произошло. О бомбе не стоило и думать: устройство отключения таймера находилось под рукой. Царившая вокруг тьма была ее союзником. Сколько боев провела Юкико в Киото с непроницаемо-черной повязкой на глазах!

Расслабившись и обретя окончательную уверенность в успехе, она пошла в сторону источника звуков.

— Ты цел, Тео?

— Да. Подвернул лодыжку и выронил чертов чемоданчик!

— Найди его! До взрыва всего восемь минут!

Гилкренски высвободил ногу, уселся и дотронулся пальцами до стены. Мозг молнией пронзила мысль: а где, собственно говоря, верх? Где низ? Дьявол! Где?!

Откуда-то изнутри поднималась волна страха. Захотелось заползти в ту же трещину. Пусть все кончится!

В кромешной темноте послышался почти неразличимый шорох. Что ж, теперь хотя бы ясно, с какой стороны приближается опасность — из-за спины, сверху.

Подняв руку, чтобы ощупать стену, Тео увидел на пальце смутный отблеск обручального кольца.

Кольца?

— Мария! Ты где-нибудь включила свет?

— Нет, Тео. Но сейчас двадцать часов двадцать девять минут, уровень энергии в крипте начал возрастать. Возникает мост Эйнштейна — Розена, и остановить этот процесс я не в силах.

— Но меня заметит человек наверху!

— Сомневаюсь. Свет просачивается снизу. На полу коридора тебя абсолютно не видно.

— Где он?

— Уже недалеко. Стоп! Он пропал!

— Куда?

— По-видимому, направился в погребальную камеру. В нисходящем коридоре термальных датчиков нет, а освещенность пока слишком мала для видеокамер, установленных в других помещениях.

— Тогда включи свет!

От вспыхнувших лампочек глазам на мгновение стало больно. Прищурившись, Гилкренски осмотрелся. Черный чемоданчик лежал на расстоянии вытянутой руки.

— Нашел!

— Хорошо, Тео. Постарайся двигаться побыстрее. Проход в погребальную камеру царицы у тебя за спиной.

— Там же кто-то есть!

— Нет. Преследователь, должно быть, свернул в главную галерею. Там мы никакой аппаратуры не устанавливали. Поверни налево, иди к свечению.

Золотистые лучи становились ярче. Гилкренски схватился за скобы, вбитые в стену у прохода к погребальной камере, заглянул в него. Проход был пуст.

— Мария! Где он?

— Пока не знаю, Тео. Поторопись. Через три минуты мост Эйнштейна — Розена отключит всю электронику, и я не смогу управлять лазером.

— Понял. Что, если я просто брошу чемоданчик здесь?

— У тебя не будет времени добраться до выхода. Единственный способ спастись — это разрядить бомбу.

Припадая на поврежденную ногу, Гилкренски устремился по проходу дальше. Через несколько футов туннель разделился: вниз и влево уходил узкий коридор, вправо — главная галерея, где, по словам Марии, скрылся преследователь. Тео двинулся к камере царицы, навстречу золотистому сиянию. Еще два шага, и он смог выпрямиться во весь рост.

— Быстрее, Тео. Пульсация нарастает.

Он ступил в камеру. Почти в самом ее центре стоял горнопроходческий робот с зажатым в манипуляторе лазером. Из идеально круглого отверстия в противоположной от входа стене нежно струился теплый, по-домашнему зовущий к себе свет.

— Энергетический всплеск произойдет менее чем через шестьдесят секунд! — доложила Мария. — Поставь чемоданчик на пол перед лазером.

Гилкренски отбросил в сторону петли проводов и склонился, устанавливая чемоданчик.

Тьма в стенной нише вдруг сгустилась, в золотистом сиянии возникла черная фигура, и через мгновение от сокрушительного удара по голове перед его глазами поплыли радужные круги. На каменные плиты с мягким стуком упал наушник с микрофоном.

Тео попытался подняться на колени, но в позвоночник ему уперлось чье-то колено, вцепившиеся в волосы пальцы с нечеловеческой силой задрали голову вверх.

Доктор Теодор Гилкренски превратился в слабого, беспомощного ребенка.

— В чемоданчике бомба! — прохрипел он.

— Только от меня зависит, когда она взорвется. Сначала нам нужно разрешить одну проблему, — прозвучал женский голос.

— Кто… вы?..

— Прозвище Бонбон вам о чем-нибудь говорит, доктор Гилкренски?

Тео ощутил, как его сердце сжимает когтистая лапа первобытного страха.

— Джессика?

— Угадали, доктор. Ваш друг, коллега и бывшая любовница Джессика Райт. «Бонбон» она избрала паролем для своего компьютера, правда? Так назывался кондитерский магазинчик ее отца. Я хочу, чтобы перед смертью вы узнали, какую неоценимую услугу оказала мне Джессика Райт.

— Кто… вы?

Юкико сбросила на плечи капюшон.

— В Японии меня зовут Юкико Фунакоси, а отцом моим был Сэмюэл Ротсэй. Его вы тоже знали?

Голова Гилкренски запрокинулась еще дальше. Из наушника на полу донесся едва слышный голос Марии.

— Вы погубили мою семью. Ваша ложь обрекла на смерть мою мать, обманом вы попытались захватить контроль над корпорацией моего отца. У вас нет чести. А у него она была! Вот этим мечом он лишил себя жизни, и этот же меч сейчас оборвет вашу!

Где-то над головой Гилкренски услышал ужаснувший его звук — женщина достала меч из ножен.

— Но прежде вам придется испытать еще большую боль и узнать, каким образом Джессика Райт продала мне вашу душу. Ведь это она направляла все мои действия!

— Она не могла…

— Это получалось у нее просто великолепно. Она сгорала от ненависти к вашей жене. А за то, что Джессика помогла мне обойти все предпринятые вами меры безопасности, я убила Марию. И убила ее с радостью — зная, какое страдание доставит вам ее смерть. Отец погиб у меня на глазах, доктор Гилкренски, и погиб из-за вас. Что испытали вы, глядя в пламя, которое пожирало вашу жену?..

Жуткий, нечеловеческий крик ударил из висевших на стенах динамиков. На долю секунды поднятый над головой Тео вакидзаси повис в воздухе, и в это мгновение тонкий, ослепительно красный луч лазера ударил в державшую его руку, с хирургической точностью вскрывая кожу, мышцы, сухожилия и вены.

Гилкренски ощутил на шее струйки горячей крови. С сухим стуком упал на каменный пол ставший бесполезным клинок. Голова Тео высвободилась из захвата, он приподнялся на колени, нащупал у ног наушник, склонился над чемоданчиком — осталось тридцать секунд…

— Мария! Лазер! Перережь проводок!

— Тео! Я ничего не вижу! Мост Эйнштейна — Розена… Окончание фразы заглушил треск статического электричества.

Цифры продолжали бег: 27… 26… 25… От стены, где, скорчившись, сжимая правую руку левой, лежала Юкико, донеслось: