Нельсон Демилль - Без права на пощаду (Школа обаяния)

– Умираю от голода. Мы так и не успели поужинать. Я приготовлю нам сандвичи. Знаешь, Сэм, мне хочется научиться готовить традиционную русскую еду. Однажды я даже сварила рассольник.

– А что это такое?

– Соленый овощной суп.

– Пожалуй, я пойду к себе.

– Нет, останься. Поговори со мной. Не хочу сегодня ночью оставаться одна.

– На территории посольства ты в полной безопасности.

– Знаю. Но мне очень хочется побыть с тобой. Ты вот не помнишь, Сэм, а я ведь была на вечеринке, когда провожали твою жену. Ты знал тогда, что она не вернется?

– Догадался, когда увидел, что она упаковывает абсолютно все.

– Значит, ты разводишься?

– Да. Разве это брак?

– Тебе хочется узнать о Сэзе?

– Только не теперь.

– Ты говорил, что это может оказаться опасным.

– Что именно? – взглянул на нее Холлис.

– То, что светит нам впереди, опасно?

– Да, опасно.

– Ты можешь рассказать мне конкретнее?

У Холлиса мелькнула мысль: что, если Лиза обо всем докладывает Сэзу Айлеви? Но если это правда, значит, он ничего не понимает в людях.

– Если наступит минута, когда тебе захочется бросить это дело, Лиза, просто скажи: «Я ухожу». И больше ничего.

– Я действительно нужна тебе?

– Нам здесь не хватает храбрых энергичных американцев. Я знаю, что это нарушает устав Информационной службы Соединенных Штатов, не говоря уже о правилах Пентагона. Однако отвечу: да, ты мне нужна.

Она кивнула:

– О'кей. И ты получишь меня.

Лиза обняла его и поцеловала, затем нежно пробежала пальцами по затылку и погладила его шрамы.

– Ты мог бы оказаться в «школе обаяния».

– Наверное.

– Но вместо этого ты здесь. Твоя жена – в Лондоне. Грегори Фишер мертв, а майор Додсон – Бог знает где. Чем же все это закончится?

– Не имею представления.

– Когда кончается твоя работа здесь?

– Как решит Пентагон. А твоя?

– Через двадцать месяцев. А теперь, может быть, скорее. Что будем делать, если один из нас уедет раньше другого?

Холлис промолчал, и она сказала:

– Пойдем со мной, милый.

Они поднялись в ее спальню.

– У тебя здесь красиво, – заметил Холлис.

– Ты – всего лишь третий мужчина, поднявшийся сюда.

– Это, конечно, редкая честь. Послушай, ты вообще-то понимаешь, что я почти на двадцать лет старше тебя?

– Те двое тоже были старше на двадцать лет. И что из этого?

Холлис посмотрел на нее. Было в Лизе что-то такое, что очень привлекало его. Она казалась сорванцом, и все же очень женственной, простодушие и бесхитростность сочетались в ней с умом и проницательностью.

– Останься на ночь. Я хочу проснуться рядом с тобой, Сэм. Как в Яблоне.

– Это было бы просто замечательно.

Зазвонил будильник, и Лиза протянула руку и выключила его.

– Теперь у тебя появилась любимая сторона кровати.

– Где я?

– В Париже. Меня зовут Колетт.

– Рад был познакомиться с вами. – Жалюзи были закрыты, а портьеры плотно задвинуты, таков был порядок. Холлис зажег лампу.

– Раньше меня радовало солнце, по утрам заглядывающее в окно.

Она прижалась к нему, целуя в щеку, и погладила его живот.

– Ты очень ласковая, – сказал он.

– А ты нет, – ответила она.

– Дай мне время.

– Понимаю. – Она встала и направилась в ванную.

На ночном столике зазвонил телефон. Сэм не стал поднимать трубку, но телефон настойчиво продолжал звонить. И вопреки своим правилам Сэм поднял трубку.

– Алло.

– Доброе утро, Сэм, – произнес Сэз Айлеви.

– Доброе утро.

– Мне надо поговорить с вами.

– Тогда позвоните ко мне на квартиру.

– Там никто не отвечает.

– Попробуйте позвонить еще раз.

Айлеви казался раздраженным.

– Мне бы хотелось встретиться с вами в одиннадцать.

– В десять тридцать у меня назначена встреча с двумя полковниками ВВС.

– Она отменена.

– Кем?

– Передайте Лизе, чтобы тоже пришла. На сегодня она освобождена от всех дел. Увидимся в безопасной комнате для офицеров спецслужб. – Айлеви повесил трубку.

– Где ты? – крикнула Лиза из ванной.

– Сейчас я на своей стороне кровати. – Холлис встал.

«Мог бы дождаться, когда я приду в офис, и поговорить», – думал он. Сэм размышлял о жизни в этих стенах. Здесь можно играть в кегли, плавать в бассейне, играть в сквош или каждую неделю смотреть в кинотеатре фильмы. Если вас не привлекало ничего из этого, то можно сойти с ума, как заявила его жена, или ограничиться мелкими нарушениями: внебрачными половыми связями, алкоголем, но чаще всего люди просто уходили в себя. Можно было, правда, проводить время за чтением длинных русских романов или работать по шестнадцать часов в сутки и попытаться узнать побольше об этой стране и народе, как делала Лиза. Но и это скоро приводило к разочарованию и неверию в свои силы.

Лиза вышла из ванной, обернутая в полотенце.

– Кто это звонил?

Холлис откровенно разглядывал ее.

– Я тебя внимательно слушаю.

– Ах да... Звонил Сэз.

– А...

– Он хочет встретиться с нами обоими в одиннадцать. На сегодня у тебя отменены все дела.

– Как ты думаешь, чего они теперь хотят?

– Кто знает?

– У нас неприятности из-за...

– У меня, возможно. Я женат. А ты человек свободный, посему все это тебя не касается.

– Это моя вина, Сэм. Я поступила эгоистично. Ты рискуешь большим, чем я.

Они смотрели друг на друга, и оба не скрывали своего желания.

– Давай-ка лучше успеем еще кое-что на полной скорости, летчик, – предложила она.

На этот раз они сидели в безопасной комнате для офицеров, поскольку в другой такой же комнате посол сейчас встречался с людьми из Вашингтона, только что прилетевшими в Союз. Видимо, состояние дел достигло критической точки. Все сотрудники посольства уже поняли, что происходит что-то экстраординарное.

Бреннана самолетом отправили на лечение в Лондон, а ночью у посольства дежурили «форды» и кагэбэшные «волги».

Чарлз Бенкс откашлялся, взглянул на Холлиса, затем на Лизу и начал:

– Полковник Холлис, мисс Родз, для меня весьма неприятной является обязанность сообщить вам, что советские власти обратились с официальной жалобой касательно вас обоих. Детали неважны. Однако вас обоих объявили персонами нон грата. В вашем распоряжении пять дней для того, чтобы привести все свои дела в порядок и покинуть страну. Вы улетаете в понедельник до полудня.

– Это нечестно. Нечестно, Чарлз, – не выдержала Лиза.

Бенкс проигнорировал ее слова и продолжал: – Как вам, наверное, известно, за последнее время советско-американские отношения значительно улучшились. Нашему правительству не хотелось бы свести на нет усилия, приложенные для этого с обеих сторон. Кроме того, Белый дом обеспокоен возможностью возникновения нового советско-китайского альянса, если наши отношения с Кремлем вновь обернутся политикой «холодной войны».