Лорел Гамильтон - Смертельный танец

Жан-Клод? – спросила я.

Он протянул свое тонкое запястье даже без просьбы. Я установила его над чашей, как раньше руку Ричарда, заглянула в темно-синие глаза и не увидела там страха – только легкое любопытство. Я сделала надрез, и на белой коже выступила алая кровь.

Она плеснула в чашу и была вся красная. Человек, ликантроп и вампир. С первого взгляда их и не отличить – кровь у всех красная.

И все равно крови было мало, чтобы окружить кругом силы шестьдесят с лишним зомби. Столько крови не получить, не принеся настоящей жертвы. Да, но у меня в руках был очень мощный магический коктейль. Доминик считал, что этого будет достаточно. Я надеялась, что он прав.

Какой-то звук отвлек мое внимание от крови, и еще то, что сила стала горячее.

Рядом с нами припали к земле Стивен и Джейсон, один в человечьем, другой в волчьем образе, но в глазах у них было одно и то же выражение: голод.

Я глянула на стоящую поодаль Кассандру. Она не сошла с места, но руки ее сжались в кулаки, и на верхней губе выступила блестящая испарина. На лице ее был написан почти панический страх.

Доминик стоял и улыбался, как ни в чем не бывало. Он был единственным, кроме меня, человеком в этом помещении.

Джейсон заворчал, но это не было настоящее ворчание – в нем был ритм. Он пытался говорить.

Стивен облизал губы.

Джейсон хочет знать, можно ли нам лизнуть чашу?

Я поглядела на Жан-Клода, на Ричарда. Их лица были достаточно красноречивы.

Я, что ли, единственная здесь не жажду крови?

Если не считать Доминика, то боюсь, что да, ma petite.

Делай что должна делать, Анита, но делай быстрее, – сказал Ричард. – Полнолуние – это полнолуние, а свежая кровь – это свежая кровь.

Два других вампира, которых я подняла, зашаркали ко мне. Лица их были совершенно лишены индивидуальности, как у дорогих кукол.

Ты их звала? – спросил Ричард.

Нет.

Их позвала кровь, – сказал Доминик.

Вампиры вошли в комнату. На этот раз они не смотрели на меня, они смотрели на кровь, и когда увидели ее, что-то в них вспыхнуло, и я это ощутила. Голод. Сознания или разума у них не было, осталась только потребность.

И с тем же голодом глядели на кровь зеленые глаза Дамиана. Красивое лицо исказилось, стало бестиальным и первобытным.

Облизав губы, я приказала им:

Стойте.

Они остановились, но не сводили глаз со свежепролитой крови. Если бы я их не остановила, они бы бросились ее пить. Пить как вурдалаки, анималистические вампиры, не знающие ничего, кроме жажды, и никогда уже не обретущие разума.

Сердце заколотилось у меня в глотке, когда я поняла, что именно чуть не выпустила на некое ни о чем не подозревающее лицо. Жажда не станет разбирать между человеком и ликантропом. Не правда ли, отличная была бы драка?

Я взяла в руки кровавую чашу, прижимая к животу, все еще держа нож в правой руке.

Не бойтесь, кладите зомби, как вы уже тысячу раз делали, – сказал Доминик. – Делайте это, и только это.

Поэтапно, все по порядку?

Именно так.

О’кей, – кивнула я.

Все, кроме трех вампиров, глядели на меня так, будто верят: я знаю, что делаю. Мне бы тоже хотелось в это верить. Даже Доминик казался уверенным в себе. Но не ему надо было класть в могилу шестьдесят зомби без круга силы, а мне.

По усыпанному обломками полу приходилось шагать осторожно. Споткнуться, разлить кровь, всю эту силу, было бы совсем ни к чему. Именно силу – я чувствовала за собой Ричарда и Жан-Клода, будто к ним вели два каната, разворачивающегося из меня на каждом шаге. Доминик сказал, что я буду в состоянии чувствовать их обоих. Когда я спросила о том, как конкретно я буду их чувствовать, он ответил туманно. Магия – слишком индивидуальная штука для точных описаний. Если он ответит мне сейчас одно, а я почувствую что-то другое, это может породить во мне сомнения. И он был прав.

Я взболтала кровь ножом и плеснула им же на ожидающих зомби. Всего несколько капель, но когда каждая из них касалась мертвеца, я ощущала удар силы, как удар тока. Остановилась я в центре комнаты с выломанной стеной, окруженная своими зомби. Когда кровь коснулась последнего из них, удар тока заставил меня ахнуть. Кровь сомкнула круг мертвых. Это было похоже на то, как обычно замыкаешь кровью круг силы, но не снаружи, а внутри себя.

Вернитесь, – велела я, – вернитесь в могилы, все вы. Вернитесь в землю.

Они прошаркали мимо, расходясь по местам, как лунатики, играющие в недостающий стул. Каждый, доходя до своего места, ложился, и земля поглощала их, как вода, и сверху выравнивалась, будто под рукой великана.

Я осталась одна среди земли, все еще подергивающейся, как шкура лошади, отгоняющей слепней. Как только замерла ее дрожь, я повернулась к снесенной стене, к остальным.

Жан-Клод и Ричард стояли в проломе, три остальных вервольфа держались поближе к ним. Даже Кассандра присела рядом с волком, который был Джейсоном. Рядом с ними стоял Доминик, смотрел и улыбался мне, как папа, гордый дочкиными успехами.

Я пошла к ним на чуть резиновых ногах, споткнулась, кровь чуть плеснула на наружную стенку чаши, капнула на пол.

Волк тут же оказался на месте, вылизывая камни дочиста. Не обращая на него внимания, я шла дальше. Мое дело сейчас – вампиры.

Все отступили с моей дороги, будто боялись моего прикосновения. Только Доминик остался стоять, почти что слишком близко.

Между нами затрещала его собственная сила, щекоча кожу, расползаясь по узам силы, связывавшим меня с Ричардом и Жан-Клодом.

Назад, – сказала я с трудом.

Прошу прощения. – Он отодвинулся так, что я уже не чувствовала его так сильно. – Так нормально?

Я кивнула.

Три вампира ждали с голодными глазами. Я брызнула на них остывающей кровью. Они дернулись, но прилива силы не было. Совсем не было. Черт побери.

Доминик нахмурился:

Кровь еще теплая. Это должно было получиться.

Жан-Клод придвинулся ближе. Я чувствовала: он приближается на канате силы, связывающем нас, – как рыба на спиннинге.

Но не получилось, – сказал он.

Нет, – ответила я.

Значит, они пропали.

Я покачала головой. Вилли уставился в чашу с кровью, и в этом взгляде был чистейший, безумный голод. Я было думала, что хуже всего, если Вилли просто ляжет в гроб и окажется мертвым навсегда. И ошиблась. Если Вилли будет выползать из гроба, жаждая только крови, не зная ничего, кроме голода, это будет еще хуже. Нет, я не отпущу его.

Есть свежие идеи? – спросила я.

Напоите их кровью из чаши, – велел Доминик. – Но быстрее, пока не остыла.

Я не стала спорить – времени не было. Вытерев нож о штанину, я сунула его в ножны. Потом придется очищать и клинок, и ножны, но мне нужны были обе руки. Погрузив пальцы в кровь – еще теплую, но едва-едва, – я посмотрела в глаза Вилли. Все еще карие глаза следили за моей рукой, не смотрел из них не Вилли. Просто не он.