Роберт Уилсон - Маски иллюминатов

Но этот стол, сказал Джойс. Боже мой, что нам с ним делать?

А что случилось со столом? поинтересовался Эйнштейн.

Мы внутри него, сказал Джойс.

Да… тихо сказал Эйнштейн… верно. Мы внутри него, а он внутри нас. Это мост…

Боже, сказал Джойс. Этого не может быть.

В материальном мире, счастливо продолжал Эйнштейн, меньшее всегда находится внутри большего. Но в мире, который создан нашим сознанием… mein Gott… большее может быть внутри меньшего. Так действует наша мысль… Мы обретаем такие же размеры, как то, что мы воспринимаем и познаем… Это как лента Мёбиуса.

Из влажной могилы славлю тебя, донесся откуда-то снизу глухой голос Тима Финнегана.

Из ждущего лона славлю тебя, простонала Молли Блум.

Хвала тебе от земли целинной, прокричал Осирис.

Хвала тебе от девы невинной, пропела Исида.

Крест превратился в фаллос.

Фаллос превратился в крест.

Крест превратился в бешено вращающееся солнце.

Два филина и воробей, сказал Король Лир, три ворона и соловей, все свили гнезда в моей седой бороде.

Они двигались к Нулю.

Боже, ведь это черная дыра, воскликнул Шварцшильд [74].

Врата ада, сказал Бэбкок.

Чаша Девы, поправил их Кроули.

Ноль превратился в огромный пульсирующий пончик. Джойс засмеялся.

Девять месяцев растем, чтобы оттуда выбраться, а потом всю жизнь стараемся туда вернуться.

Пончик превратился во вращающуюся галактику.

— Мы что, так и просидели здесь три или четыре часа, хохоча, словно идиоты? — наконец спросил Джойс.

— По правде говоря, да, — сказал Эйнштейн.

— Что, уже все закончилось? — спросил Бэбкок.

— Не думаю, — ответил Джойс. — Неужели вы не видите то, что вижу я?

Земля содрогнулась. Ктулху [75]поднялся из бездны, размахивая подвязками с белыми пятнами и ценными бумагами всех компаний и корпораций мира. Правительства рассыпались, словно кегли. Биржи обрушились. Анархисты заполонили улицы, крича «Смерть ублюдкам с Уолл-Стрит» и вешая на фонарях банкиров, президентов корпораций адвокатов президентов землевладельцев священников раввинов и вообще всех людей в чистых белых рубашках. В парламентах, конгрессах, антикварных магазинах, лавках, офисах, булочных, монастырях, троллейбусах, госпиталях, каруселях, университетах, академиях, лабораториях, женских монастырях, соборах, судах, цехах начались оргии. Огромные члены вонзались во влагалища, задние проходы и рты чувственных актрис, трясущихся от старости пожилых дам, важных философов, королей, епископов, мальчиков, девочек, солдат, игумений, банкиров, хныкающих поэтов. Королева Виктория совокуплялась сразу с 358 охранниками. Душевнобольные испражнялись в колодцы, фонтаны и чаши для пунша. Слабоумные фермерские отпрыски, размахивая плакатами с надписью «Свобода инстинктам», врывались в зоомагазины и насиловали собак, кошек, обезьян, птиц, тарантулов. Андре Бретон бродил по Парижу, стреляя в случайных прохожих. Последний юрист был задушен кишками последнего полицейского. Папа Римский вышел на балкон своей резиденции и начал удовлетворять себя двадцатипятисантиметровым искусственным фаллосом, бессвязно напевая «Ктулху фтагн». Домохозяйки разделались со своими мужьями, побежали на скотные дворы и начали спариваться с козлами, воя «Ио Пан Ио Пан Пан!» Нигилисты атаковали с автоматами сумасшедшие дома, расстреляли весь персонал и выпустили сумасшедших на улицы. Поэты-авангардисты захватили редакции газет и начали публиковать статьи со странными заголовками: «ЧТО ЭТО — НОВОЕ ЭЛЕКТРОМАГНИТНОЕ ЯВЛЕНИЕ ИЛИ УМИРАНИЕ ЕВРОПЕЙСКОЙ ДУШИ?», «ТОЛЬКО СУМАСШЕДШИЙ АБСОЛЮТНО СВОБОДЕН», «ЗВЕЗДНЫЕ ЧЕЛОВЕЧКИ ВОЗВРАЩАЮТСЯ СО ЗВЕЗД, НО Я ПОТЕРЯЛ СВОЮ ЛЮБИМУЮ», «ГДЕ БЫЛ БОГ, КОГДА МЫ В НЕМ ТАК НУЖДАЛИСЬ?» На следующий день женщины сплотились и довершили кровавую бойню. И небо стало телом богини Ночь — прекрасной и непроглядно черной матери всех звезд. Вдруг, в одно мгновение ока, все изменилось. Все стало как прежде. Четыре человека снова сидели в комнате, глядя сквозь время в бесконечность.

КРОУЛИ

[Торжественно]:

В моем безумном сердце призрака

Тридцать девять лет назад я выл

От смеха и ярости: хлеб и вино Призрачной Массы.

[Масса исчезает; они начинают плавать в воздухе.]

ДЖОЙС

[Литургически]:

В моем высокогорном сердце

Тридцать два года назад я смеялся

От глупости и презрения: плоть и кровь

Призрачного Времени.

[Время исчезает; они входят в вечность.]

ЭЙНШТЕЙН

[Точно]:

В моем ясном и прозрачном уме

Тридцать пять лет назад я все выражал

Числами и линиями: кожа и кости

Призрачного Пространства.

[Пространство исчезает; они входят в бесконечность.]

КРОУЛИ

[Неистово]:

Пока непокорность не найдет в себе

Истину менее скучную, чем истина смерти,

Мое призрачное сердце будет хулить

Как призрачного Бога, так и призрачного Человека.

ДЖОЙС

[Печально]:

Да, пока наше сердце не найдет в себе

Истину более яркую, чем истина жизни...

[Появляется Исида; все смотрят на нее.]

БЭБКОК

[Восхищенно]:

Мое призрачное сердце наконец пронзила

Серебряная пуля божественного взгляда.

КРОУЛИ

[Похотливо]:

Мое призрачное сердце наконец пронзила

Серебряная пуля божественных глаз.

Я — Зверь, на котором восседает Блудница.

Я — звезды в ее волосах.

[Исида и Осирис соединяются, превращаясь в Апопа.]

МЕСКАЛИТО

[зеленый, с заостренными ушами, пританцовывая]:

Тебе пою хвалебную песнь

Я есмь тот, кто я есмь.

МАСТЕР-МАСОН

Слава Тебе, кто превыше всего,

Источник семени моего!

[Фаллос в форме пирамиды поднимается снова.]

ЛОЛА ЛЕВИН

Вечному Солнцу славу поем,

Единому в Трех, Тройному в Одном!

МАСТЕР-МАСОН

И направо, и налево

Тебя славим, Чудо-Древо!

[Появляется Святой Ангел-Хранитель. ]

ЭЙНШТЕЙН

[Видя Ангела]:

Единое поле...

ДЖОЙС

[Видя Ангела]:

Вечный круговорот...

БЭБКОК

[Видя Ангела]:

358:Мое тайное «Я», мой неприятель,

мой дьявол, мой спаситель...

КРОУЛИ

[Уважительно, обращаясь к Ангелу]:

Роза и Крест, вечное объятие!

[Кукарекает петух, наступает Золотая Заря.]

ДЖОЙС

[Интуитивно постигая суть времени]:

Дети... Бесконечное воспроизведение самих себя...

ЭЙНШТЕЙН

[Аналитически постигая суть пространства-времени]:

Единство... Плюс один и минус один...

БЭБКОК

[Ощущая Силу]:

Секс... Это все время любить самого себя...

КРОУЛИ

АРАРИТА. АРАРИТА. АРАРИТА.

[Фён перестает дуть. Актерами, как уже говорилось, были духи, и в воздухе прозрачном, свершив свой труд, растаяли они.]