Роберт Уилсон - Глаз в пирамиде

Он так и не узнал, сколько оргазмов она испытала; когда облатка полностью растворилась, он сам кончил, ни разу не прикоснувшись к пенису.

Он отодвинулся, едва не падая от головокружения, и ему показалось, что сейчас воздух сопротивляется его движению, как застоявшаяся солоноватая вода.

— Йогг Сотот Неблод Зин, — запел священник. — Именем Ашторет, Пана Пангенитора, Желтого Знака, даров, которые я преподнес, и могущества, которое я получил, именем Того, Чье Имя Нена-зываемо, именем Раббана и Азатота, Самма-Эля, Амона и Pa, vente, vente, Lucifer о, lux fiat! [37]

Джо ничего не видел: он чувствовал это — и это напоминало нейропаралитический газ мейс, который мгновенно его ослепил и ввел в оцепенение.

— Приди не в этой форме! — выкрикнул священник. — Именем Иешу Элохим и Сил, коих Ты страшишься, приказываю Тебе: приди не в этой форме! Йод Хе BayXe — приди не в этой форме!

Одна женщина от страха зарыдала.

— Замолчи, дура, — заорал на нее Саймон. — Не увеличивай Его Силу.

— Твой язык связан, пока я его не освобожу, — сказал ей священник, но переключение внимания дорого стоило; Джо почувствовал, как Это вновь набирает силу, и, судя по тому, как судорожно глотали воздух остальные, они почувствовали то же самое.

— Приди не в этой форме! — вопил священник. — Именем Золотого Креста, Рубиновой Розы и Сына Марии я приказываю тебе итребую: приди не в этой форме! Именем Твоего Владыки Хоронзона! Именем Пангенитора и Панфага, приди не в этой форме!

Послышалось шипение, с каким воздух заполняет вакуумную трубку, и на фоне резкого понижения температуры атмосфера начала проясняться.

МАСТЕР, НЕ ПРИЗЫВАЙ БОЛЬШЕ ЭТИ ИМЕНА.

Я НЕ ХОТЕЛ ТЕБЯ ИСПУГАТЬ.

Этот Голос стал для Джо самым ужасным впечатлением ночи. Он был угодливый, льстивый, постыдно заискивающий, но в нем по-прежнему скрывалась тайная сила, и всем было слишком очевидно, что священник обрел над ней власть лишь временно, и что они оба это знают, и что расплачиваться за эту власть придется дорого.

— Все равно, не приходи в такой форме, — сказал священник строже и увереннее. — Ты прекрасно знаешь, что такие звуки и манеры должны пугать, а мне эти шуточки не нравятся. Приди в той форме, которую ты обычно принимаешь в текущих земных делах, или же я отправлю тебя обратно в то царство, о котором ты предпочитаешь не думать. Я приказываю. Приказываю. Приказываю. — В поведении Падре не осталось ни тени пошлости или манерности.

И вновь появилась комната — странная, средневековая, ближневосточная, — но все же обычная комната. Фигура, которая стояла среди них, меньше всего походила на демона.

— О'кей, — произнесла фигура с приятной американской интонацией, — не стоит обижаться и ссориться из-за внешних эффектов, верно? Лучше скажи мне, какое у тебя дело и зачем ты меня сюда вытащил. Уверен, мы все уладим запросто, по-деловому, в открытую, без обид и к полному взаимному удовлетворению.

Фигура напоминала Билли Грэма.

(— Братья Кеннеди? Мартин Лютер Кинг? Как же ты фантастически наивен, Джордж. Это уходит в прошлое намного дальше. — После сражения над Атлантидой Хагбард расслаблялся при помощи гашиша «черный аламут». — Посмотри на фотографии Вудро Вилсона в последние месяцы жизни: изможденный вид, пустые глаза и, в сущности, все признаки отравления каким-то ядом замедленного действия, который не поддается обнаружению. Ему подсыпали его в Версале. А почитай внимательно «дело» Линкольна! Кто выступал против плана, по которому «гринбэки» [38]должны были стать единственной валютой в США, — плана, самого близкого к льняным деньгам за всю историю Америки? Банкир Стэнтон. Кто приказал перекрыть все, кроме одной, дороги из Вашингтона? Банкир Стэнтон. И Бут [39]сбежал по этой дороге. Кто впоследствии держал у себя дневник Бута? Банкир Стэнтон. И кто сдал этот дневник, в котором недоставало семнадцати страниц, в Архив? Банкир Стэнтон. Джордж, тебе придется еще многое узнать о реальной истории...)

Преподобный Уильям Хелмер, ведущий религиозную колонку в журнале «Конфронтэйшн», удивлен. Все думали, что Джо Малик отправился в Чикаго освещать съезд СДО; как же он попал в Провиденс (штат Род-Айленд) и чем он там занимается, если присылает такие необычные указания? Хелмер внимательно перечитывает телеграмму:

Отложите работу над очередной колонкой. Плачу большую премию за быстрые ответы на следующие вопросы. Первое: проследите все передвижения преподобного Билли Грэма на прошлой неделе и выясните, мог ли он тайно попасть в Чикаго. Второе: вышлите мне список серьезных книг по сатанизму и колдовству в современном мире. Никому в журнале не рассказывайте. Телеграфируйте на имя Джерри Маллори: Отель «Бенефит», Провиденс, Род-Айленд. P.S. Узнайте адрес штаб-квартиры общества «Джон Диллинджер умер за тебя». Джо Малик.

«Наверное, эти парни из СДО накачали его кислотой», — решает Хелмер. Впрочем, Малик оставался его начальником и выплачивал хорошие премиальные, когда был доволен качеством работы. Хелмер снимает телефонную трубку.

(Направляясь на встречу с «Лейфом Эриксоном» в Пеосе, дельфин Говард напевает весьма сатирическую песенку про акул.)

Обычно Джеймс Идущий Медведь не питал любви к бледнолицым, но перед прибытием профессора Маллори он как раз проглотил шесть пейотных батончиков и потому был настроен благожелательно и снисходительно. В конце концов, разве не сказал когда-то Вождь-Проводник на очень священном летнем пейотном празднике, что строчка «как и мы прощаем должникам нашим» имеет для индейцев особое значение? Он сказал, что, только когда все мы простим бледнолицых, наши сердца полностью очистятся, и лишь когда они полностью очистятся, с нас сойдет проклятие — и тогда белые перестанут грешить, уберутся назад в Европу и начнут там мучить друг друга, а не нас. Джеймс попытался простить профессора за белый цвет кожи и в который раз убедился, что пейот весьма облегчает эту задачу.

— Билли Фрешетт? — переспрашивает он. — Черт побери, она умерла в шестьдесят восьмом году.

— Знаю, — сказал профессор. — Я ищу фотографии, которые могли остаться после ее смерти.

Ясно. Джеймс понимает, о каких фотографиях идет речь.

— Вы имеете в виду те, где Диллинджер?

— Да, она долгое время была его любовницей, фактически гражданской женой, и...

— Не надо. Опоздали на много лет. Репортеры скупили все, что у нее было, даже если там был виден лишь затылок Диллинджера. И это было давно, еще до того, как она приехала к нам в резервацию умирать.

— А вы ее знали?

— Еще бы. — Джеймс старается оставаться доброжелательным, и поэтому не добавляет, что все индейцы-меномины знают друг друга так, как вам, белым, не понять.