Скотт Туроу - Личный ущерб

Фивор потеребил свою изысканную прическу. Чувствовалось, что и через десять лет это все еще живо в его памяти.

— Вот как было! Мортону пришлось рассказать байку о том, будто Гаерфойл, кажется, понял, что мы подадим апелляцию с требованием, чтобы дело передали другому судье, и пошел на попятный. Я отправился засвидетельствовать почтение приспешникам Брендана, составляющим его почетный караул, Ролло Косицу и Сигу Милаки. Когда я уходил, Сиг говорит: «Если у тебя появится какое-нибудь особое дело, вроде этого, звони мне». Именно так с тех пор я и поступал.

Робби пожал плечами, намекая, что все последующее было неизбежно, и снова посмотрел на нас, чтобы оценить, как мы восприняли его рассказ. Я попросил его сходить за кофе.

— Насчет Мортона это все сказки! — бросил Сеннетт, когда Робби скрылся за дверью.

Я захлопал ресницами, пытаясь симулировать удивление, хотя, конечно, прежде чем привести своего клиента сюда, предварительно произвел по этому поводу дознание. Робби Фивор клялся, будто десять лет Диннерштайн оставался в абсолютном неведении по поводу таких дел, а это его любящему дяде, Брендану Туи, нравилось. Еще бы, как партнер Мортон получал половину дохода от коррупционных махинаций дяди, но ничем ни рисковал. С судьями расплачивался только Робби.

Он утверждал, будто Мортон даже пребывал в заблуждении относительно назначения тайного счета в банке «Ривер». Дело в том, что существуют профессии, представители которых, например медсестры, менеджеры похоронных бюро, копы, могут порекомендовать пострадавшему, желающему получить через суд компенсацию за причиненный ущерб, соответствующего адвоката. Этические правила не позволяют адвокату из своего гонорара официально выплачивать вознаграждение лицам неюридических профессий, но медсестра или коп, протянувшие пострадавшему визитную карточку Робби, в любом случае должны получить свое, и он поступал так же, как и другие адвокаты, занимающиеся личным ущербом. То есть платил за то, что они не забыли вовремя дать кому-то номер его телефона. Иначе в следующий раз они обязательно забудут. Вот как объяснил Робби Мортону, куда идут наличные со счета в банке «Ривер» (и некоторая их часть действительно шла на эти цели). Какие у Мортона в связи с этим могли случиться неприятности? В самом крайнем случае, его могла привлечь к ответственности специальная комиссия, ведающая лицензированием адвокатов, за содействие в совершении этих махинаций (выплат указанным лицам), если бы, конечно, ей об этом стало известно, но тот факт, что Робби все брал на себя, защищал Диннерштайна от уголовного преследования, по крайней мере, в нашем штате. Его даже нельзя было привлечь за уклонение от уплаты налогов, поскольку Робби, по его словам, заставил Мортона поверить, будто доход, который они не указывали в декларации, уходил на эти вообще-то незаконные, но необходимые выплаты. Стэну все казалось слишком уж гладким.

— Джордж, он покрывает своего партнера, а это преступление. Даже если мы о чем-либо и договоримся, но у меня появятся свидетельства того, что твой Робби врет, он прямым ходом отправится в арестантскую камеру.

Я знал Мортона Диннерштайна почти так же хорошо, как и Фивора, в том смысле, что наше знакомство было исключительно шапочным. Встречался с ним время от времени в здании «Лесюэр». Вот и все. В соответствии с тем, как я представлял их отношения, Мортон в дуэте играл роль эрудита. Составлял исковые заявления и апелляционные ходатайства, копался в архивах, а Робби пахал в суде. Между прочим, в адвокатской практике подобный симбиоз далеко не редкость. В отличие от Стэна, я вовсе не был уверен, что Робби просто покрывает друга, рискуя попасть в тюрьму. Дело в том, что Мортон в некотором роде выглядел существом не от мира сего. Голова в мелких завитушках редковатых белокурых волос, среди них, как сорняки на грядке, кое-где выступали небольшие вихры. Он заметно прихрамывал, а говорил мягко, чуть заикаясь, делая длинные паузы, во время которых интенсивно моргал, подыскивая нужно слово. Мне Мортон представлялся человеком простодушным и бесхитростным, а если учесть, что они с Робби дружат с раннего детства, то почему бы не предположить, что Фивор говорит правду. Я попытался убедить в этом Сеннетта, но безрезультатно.

Ему в рассказе Робби не понравилось еще и то, что тот вроде бы напрямую никогда с Бренданом Туи дел не вел. Только догадывался, что судьи действуют по указке Туи. Он мельком слышал, будто Брендан берет «комиссионные», то есть свою долю из того, что судьи получают от Робби и некоторых других доверенных адвокатов. Деньги передают двое вассалов, организовавшие непроницаемый барьер между Бренданом и всеми остальными. Это Ролло Косиц, которого Туи назначил своим главным судебным приставом, и Сиг Милаки, коп. Он был напарником Брендана во времена, когда тот служил в полиции. Поэтому до Брендана Сеннетт мог добраться только через них или кого-либо еще, с кем будет иметь дело Фивор.

— Поверьте мне, Стэн, — сказал Робби, вернувшись в номер, — возможно, вы сильно ненавидите Брендана, но по этому пункту вам придется встать за мной в очередь. Я знаю его всю свою жизнь и имею на него огромный зуб. Да, Мортон мой друг, но вы думаете, я счастлив тем, в какое дерьмо меня посадил Брендан Туи? Хотя у него есть люди, способные отрезать мой язык и носить его вместо галстука, я бы все равно с радостью сдал его вам. Но не имею возможности. Брендан — чрезвычайно хитрая и осторожная бестия. Вы хотите его поймать? В добрый путь.

Похоже, такой поворот в разговоре Сеннетту очень понравился. Его глаза на мгновение вспыхнули, как обычно, когда он встречал серьезного противника. Затем кивком он предложил Робби продолжить рассказ. В течение многих лет тот передавал «пасы» (это так у него называлось) очень многим судьям и о каждом случае сохранил живое воспоминание. Он поведал о конвертах с наличными, переходивших из его рук в руки различных коммивояжеров в мужских туалетах кафетериев и таверн, в машинах, кабинах лифтов и прочих местах. С самими судьями для этих целей он встречался намного реже. Мой друг федеральный прокурор, конечно, подозревал, что Робби покрывает Мортона, но, несмотря на это, а также на разочарование, что Робби не может привести его прямо к Туи, я видел, что он весь светится восторгом, однако пытается его скрыть за привычной маской напряженной сдержанности.

— А теперь скажите, — спросил он Фивора почти в самом конце встречи, — вы можете продолжить делать «пасы»? Я имею в виду, если мы оставим вас на свободе, и вы будете работать, как обычно, и все будет выглядеть таким же, как всегда, вы согласны носить под одеждой записывающую аппаратуру в те моменты, когда станете совершать платежи?