Андрей Троицкий - Бумер-2

— Ну, что с Пашпариной? — спросил Мирзоев. — Глухо?

— Из-за этой прошмандовки я, блин, полдня потерял, — ответил Азаров. — Лучше бы выспался. И вообще это дело не убойного отдела МУРа, это скорее для УБЭПа. А чего у вас?

Мирзоев доложил, что Азарова задержали в аэропорту Домодедово, где он дожидался рейса на Стамбул. Горячая путевка куплена позавчера в одной из московских туристических фирм. Оплачен обратный билет и десятидневное проживание в одном из дорогих отелей.

— Хорошо, ждите здесь, — сказал Азаров. — Я поговорю с ним полчаса, от силы минут сорок.

Азаров вошел в следственный кабинет, присел за стол и пару минут молча пялился на Алексея Косенко. Моложавый черноволосый мужчина лет тридцати пяти, упакован по высшему разряду: дорогой итальянский костюм цвета индиго, швейцарские часы в корпусе из белого золота, заколка с алмазом на галстуке. И еще шикарный причесон и маникюр. Стас подумал, что внешний лоск скоро облетит с Косенко, как пыльца с бабочки. Азаров назвал свое имя и должность, достал из портфеля бланк протокола допроса свидетеля и задал анкетные вопросы. Фамилия, имя и отчество, дата и место рождения.

Косенко прищурился и, не ответив ни на один из вопросов, выпулил те слова, которых ждал следователь. Ему испортили отпуск, он будет жаловаться в московскую прокуратуру, а если потребуется, пойдет и выше, у Косенко обширные связи, он не скажет слова, пока в кабинете не появится адвокат. В этой стране пока еще существуют законы, Конституция и права гражданина. И так далее.

— Мы занимаемся убийством вашего компаньона и ближайшего друга, — доброжелательно и спокойно ответил Стас. — А под вашу фирму не копаем. Задержаны вы лишь для того, чтобы внести в дело ясность. Никакого обвинения вам предъявлять не станут. В обозримом будущем. Я хочу знать о последних днях жизни Пашпарина. Точнее, хочу знать, что за человек приезжал к нему в гости?

— Откуда мне знать? Димон о своих знакомых не докладывался.

— Секретарь Пашпарина видела этого человека, он приходил к вам в офис. Мужчина лет тридцати пяти, темный шатен, рост чуть выше среднего, особых примет не имеется. Плохо одет, стоптанные ботинки. Назвался фамилией Шубин. Вы наверняка видели его хоть краем глаза.

— Не видел.

— Хорошо, — сказал Стас и задал вопрос по-другому. — В списках ведомственной охраны значится некий Николай Шубин. Теперь я хочу знать, что это за человек?

— Откуда я-то знаю? — не спрашивая разрешения, Косенко прикурил сигарету. — Он ведь не ко мне приехал.

— По словам секретаря, Дима готовился к этому визиту, — невозмутимо ответил Азаров. — Волновался с утра. Потом отъехал по делам, а когда вернулся, Шубин уже сидел в его кабинете.

— Возможно, — кивнул Косенко. — Но при чем тут я?

— Вы же компаньоны, видитесь десять раз на дню. Неужели Дима не назвал вам имя человека? Ни слова не сказал о нем?

— Ничего он не говорил.

— Бросьте, Алексей Иванович, — Азаров тепло улыбнулся. — Ведь к встрече с Николаем Шубиным Пашпарин долго готовился, волновался. А на следующий день умер насильственной смертью. Странно это. Как вы думаете?

— Что странно? Что люди смертны?

Еще четверть часа Азаров повторял те же самые вопросы и слышал те же ответы. Когда понял, что толку не будет, убрал незаполненный бланк протокола в портфель, посмотрел на часы и сказал:

— Вы еще относительно молодой человек, Косенко, а память у вас, как у старика. Ладно, посидите тут еще немного. Подумайте. А мне надо выехать на срочный вызов. Вернусь часа через полтора. И мы продолжим наши изыскания.

Через пять минут дверь кабинета открылась и снова захлопнулась. Вошли Мирзоев и Лебедев. Старлей стал болтаться по кабинету, переходя из угла в угол и обратно. Косенко узнал оперов, которых сегодня утром уже видел в аэропорту. Он подумал, что настоящий допрос еще не начинался, все еще впереди.

Мирзоев уселся на стол, свесил ноги и прикурил сигарету.

— Хотел за границу смыться? — спросил он.

— Я ехал отдыхать по путевке.

— Ты ведь Косенко, как? — спросил Мирзоев. — Знакомое имя. Мы вроде как встречались, моя задница? Косенко… Он же Банщик, он же Таран. Две судимости. Одна за нанесение побоев, повлекших смерть потерпевшего. Вторая за мошенничество. Член одной из подмосковных организованных преступных группировок. Правильно?

— Правильно, — выдавил из себя Косенко. — Только это все в далеком прошлом.

Мирзоев не слушал, он не ждал ответов. Погруженный в собственные мысли, стряхивал пепел на дорогие штаны Косенко. Дососав сигарету, бросил окурок в лицо задержанного.

В ту же секунду сзади со спины навалился Лебедев, в недавнем прошлом бравший все призы в ведомственных соревнованиях по вольной борьбе. Не позволяя Косенко подняться со стула, выполнил удушающий захват. Просунул руку под подбородок, сжал ее в локтевом сгибе. Когда Косенко начал задыхаться, дал кислорода, ослабив хватку, потом снова сдавил горло так, что физиономия Косенко налилась синевой. И снова дал кислород.

Через полтора часа в следственном кабинете появился Стас Азаров. За полтора часа он успел пообедать и почитать сводку происшествий в газете. Следователь уселся на прежнее место, вытащил из портфеля бланк допроса свидетеля. Глянул на Косенко. На лице ни ссадины, ни царапины. Только пиждак выглядел немного помятым, под носом чешуйки засохшей крови и бурые пятна на рубахе и штанах. Во время разговора с операми от напряжения у Косенко пошла носом кровь, испортила сорочку и брюки. Азаров задал все те же вопросы: имя, фамилия, год и место рождения. И снова не получил ответов.

На этот раз Косенко не требовал адвоката и не вспоминал Конституцию. Понурив голову, он угрюмо молчал. Азаров убрал бумаги в портфель, поднялся и сказал, что уезжает по делам. Вернется часа через два. Следователь шагнул к двери, потянул ручку на себя и хотел выйти, когда на стуле зашевелился Косенко.

— Эй, не уходи, — сказал он. — Чего там у тебя? Спрашивай.

Дашка оставила Хонду неподалеку от универмага «Богатырь» и оставшиеся полкилометра прошагала пешком. Она вошла во двор старого дома, осмотрелась по сторонам. Старуха с палкой одиноко торчала у подъезда и дворник в замызганном фартуке гонял метлой пыль.

— Черт возьми, — Дашка и поправила ремень висевшей на плече здоровой спортивной сумки.

Кажется, вход в бомбоубежище не здесь, в следующем дворе. Она развернулась и снова вышла на улицу. Но пошла не вниз, а в ту сторону, откуда появилась.

Местом, где Захаров должен расстаться с пятьюдесятью тысячами баксов Дашка выбрала эту тихую улочку, засаженную огромными липами и тополями, точнее, старый трехэтажный дом. Окружали его такие же ветхие домишки, по плану городской застройки предназначенные под снос.