Андрей Троицкий - Бумер-2

Он открыл глаза, почувствовав, будто его толкнули в грудь. Сел на кровати, повертел тяжелой головой. Сколько же он спал? Кот посмотрел на часы и подскочил с кровати, будто под зад сунули раскаленную кочергу.

Подбежав к столу, снял колпак керосиновой лампы, поднес огонек зажигалки к фитилю. Переставил лампу на доски пола и, отодвинув в сторону сундук, распахнул крышку погреба. Глаза слишком медленно привыкали к темноте. Как был в одних трусах, Кот спустился вниз, поставил лампу на пол. Дашка, поджав бедра к животу, сидела в дальнем углу. Она положила голову на колени, подняла воротник ветровки и сжала плечи. От холода лицо сделалось бледно-голубым, а кончик носа посинел.

Костян подхватил сонную Дашку, поднял наверх, сбегав к машине, вернулся с бутылкой, стащил с девчонки ветровку и майку, уложил ее на живот, растер тело водкой и завернул в одеяло. Во время этой процедуры Дашка не оказала активного сопротивления. Только тихо шептала:

— Пусти. Отвялься от меня. Сволочь, сукин сын. Как таких земля носит. Тебе говорю, гаденыш. Уйди…

Но сил отмахнуться, залепив своему обидчику звонкую пощечину, уже не осталось. Она промерзла до костей и так хотела спать, что даже не стеснялась своей наготы. Через пару минут Дашка, отвернувшись к стене, сладко посапывала.

Кот, присев у стола, приложился к горлышку бутылки, он курил, разглядывал месяц, плывущий по черному небу, и думал о том, что проснулся вовремя, девчонка не успела замерзнуть насмерть. Пронесло, слава богу. К утру Дашка успокоится, придет в себя, а там… Можно будет и разговоры говорить.

Однако утром все пошло не по плану.

Кот проснулся, когда солнечный зайчик, отраженный от круглого зеркальца, лежавшего на столе, остановился на потолке. За окном шумел лес, и пронзительно кричали птицы. Сев на кровать, Кот глянул на часы: такого продолжительного сна он не позволял себе, то бишь ему не позволяли, года три. Уже полдень с копейками.

Измятая постель, на которой провела ночь Дашка, оказалась пустой.

Видно, девчонка, проснувшись раньше, уже умылась и пошла к колодцу набрать свежей воды, чтобы заварить чайку. Может быть, на стол соберет, и они вдвоем перекусят. Но благостные мысли рассеялись, как утренний туман. Кот, вдруг почуяв недоброе, шлепнул ладонями по голым коленкам и выглянул в окно. Все даже хуже, чем можно предположить. Колеса джипа порезаны ножом, а на лобовом стекле губной помадой написано короткое ругательство.

Вот же стерва.

Кот как был, в одних трусах выскочил на двор, внимательно осмотрел повреждения. Порезаны не два, как сначала показалось, а все четыре колеса. Ну и девка, настоящая оторва, пробы негде ставить. А он по доброте душевной растирал окоченевшую Дашку водкой, завернул ее, как куклу, в два одеяла. И часто просыпался ночью, вслушиваясь в ее дыхание. Ну и вот тебе говнотерки высшей пробы вместо человеческого «спасибо».

Вернувшись в дом, он вскипятил чайник и стал обдумывать свое незавидное положение. Тачка выведена из строя, раньше середины дня ее не починить, девчонка сделала ноги, а он, как фраерок в ботах, проспал все самое интересное. Теперь остается только утираться и заниматься душевным мазохизмом. А что делать дальше — большой вопрос. Искать шиномонтаж? Но где? В глухом лесу? Или опять пехом переть до дороги?

— М-да, что делать? — Кот задал вслух самому себе вечные вопросы. — И кто виноват? И как выбираться из этой помойки?

На эти вопросы не нашли ответа великие философские умы, и ему нечего голову ломать, это не для его мозгов, заржавевших на зоне. Пожалуй, не стоит продолжать поиски Дашки, надо просто встретить ее дядьку. Тот на психопата не похож, он наверняка не станет резать чужие шины, писать на стекле оскорбительные надписи или пускать в лицо незнакомца струю ядовитого газа. А дядька уж передаст письмишко и фотку племяннице.

Что ж, Кот так и поступит.

Шубина отыскать не так уж сложно, адрес где-то завалялся. Итак, передать маляву и… Намылить лыжи в обратную дорогу. Повеселиться в Москве, пока не кончится наличман, а там видно будет. Заварив щепотку чая в большую алюминиевую кружку, он открыл банку рыбных консервов, отломил сухую горбушку батона, но тут запикал мобильник.

Кот мгновенно узнал знакомый голос Ирины Степановны Будариной. И в первую секунду пожалел, что той памятной ночью, после плотской любви зачем-то сказал номер мобилы, попросил не записывать его, а запомнить наизусть.

Бударина хорошая женщина, фигуристая и на лицо симпатичная, но она не героиня романа Кота, они слишком разные люди, чтобы их жизни каким-то причудливым образом переплелись и соединились. Впрочем, это определение не подходит: разные люди. Все люди разные.

Но большой любви, о которой он мечтал на зоне долгими холодными ночами, между ним и Будариной точно не завяжется, а если и завяжется что-то похожее на взаимную симпатию, то романчик окажется недолгим. Его перелистаешь, как скучную книжку, и выбросишь в корзину для бумаг. И плотская связь не принесет любовникам ничего, кроме взаимных разочарований. Трудно объяснить, почему так, но Кот в глубине души был уверен в этом. Может быть, он ошибался. Может быт…

— Наш разговор по мобильному телефону можно прослушать? — спросила Ирина Степановна после приветствия.

Голос приятный, глубокий. Этот голос волновал Кота. Бударина балаболила быстро, то ли хотела сэкономить немного денег, то ли волновалась. Но постепенно, справившись с собой, начала говорить в своей всегдашней неторопливой манере.

— Очень важно, чтобы об этом разговоре никто не узнал.

— Если ты звонишь по мобильнику — ничего прослушать нельзя. Сигнал передается с аппарата на аппарат в закодированным виде. Его нельзя просто так выловить из эфира и записать на магнитофон. Со стационарным телефоном — вопрос другой. Тут задача упрощается.

— Слава богу.

— Знаешь… Хорошо, что ты позвонила. Рад снова тебя слышать. Честно.

— Правда? — кажется, Ирина искренне до глубины души обрадовалась этому проходному необязательному комплименту. — Я звоню по мобильнику. И это хорошо, что нас никто не услышит. Я уезжала в Москву на пару дней, вчера вернулась. Надо было оформить в городе кое-какие документы на покупку недвижимости за границей. Знаешь, такой симпатичный особнячок на берегу синего моря. Это на Кипре. Край вечного лета. И вид на жительство дают автоматически. Так что, можно сказать, я наполовину иностранка.

— Чугур оставил большое наследство?

— Ты сам знаешь, что у него была за работа, — ответила Бударина. — Огромное корыто, у которого кормилось много свиней. А он первый. Хлебное место. Это тебе не булками в сельском магазине торговать. Может быть, ты помнишь ту ночь…