Джиллиан Хоффман - Возмездие

Одна рука отправилась вниз, к ее животу, минуя жуткие шрамы, и нашла пуговицу брюк. Си-Джей не могла прервать поцелуй, и не прошло и секунды, как пуговица оказалась расстегнута, «молния» тоже, и рука Доминика скользнула еще ниже, забралась в трусики, и его пальцы обнаружили, что там уже влажно и Си-Джей хочет его. Ее брюки упали на пол. Доминик поднял ее и усадил на кухонный стол, продолжая ласкать, а затвердевший пенис прижимался к внутренней стороне ее бедра.

Она знала, что сейчас случится, и заставила себя оторваться от его губ. Си-Джей открыла глаза и увидела яркий свет ламп.

– Доминик, давай пойдем в спальню, – прошептала она.

Его пальцы стали быстрее двигаться внутри ее, и по ее телу пробежала приятная дрожь.

– Давай займемся любовью здесь. Позволь мне увидеть тебя, Си-Джей. Ты такая красивая, – прошептал он в ответ и стал ласкать ее ухо. Он начал расстегивать блузку.

– Нет. Нет. В спальню. Пожалуйста, Доминик.

Приятная дрожь от прикосновений теперь охватила все тело Си-Джей, желание набегало волнами... До оргазма было совсем близко.

– Позволь мне увидеть тебя. Я люблю твое тело. Я хочу видеть то, что делаю с тобой.

Его рука стянула ее трусики, и Си-Джей теперь прикрывал только тонкий белый шелк блузки, а Доминик расстегнул уже все пуговицы.

– Нет, – покачала она головой. – Пожалуйста.

Доминик немного отодвинулся и посмотрел ей в глаза. Не произнося больше ни слова, он нежно взял ее на руки и отнес в погруженную во тьму спальню.

Они лежали рядом в темноте, Си-Джей прижалась спиной к груди Доминика. Двое сентиментальных влюбленных. Он смотрел на тусклый красный свет будильника, пока она дремала, его пальцы играли с ее волосами. После занятий любовью Си-Джей, как и всегда, быстро надела футболку, перед тем как опять свернуться калачиком на кровати. Доминик запустил руку под футболку, чувствуя ее теплую спину под своей ладонью, ее нежную кожу. Доминик наблюдал за Си-Джей, за тем, как она спит, как под его рукой ее тело слегка поднимается и опускается с каждым вздохом.

Как часто случалось, его мысли обратились к Натали, и в свете будильника ему привиделись длинные пряди ее черных волос, как они лежали у нее на плечах и падали на спину, когда она спала. Натали. Его невеста и единственная женщина, к которой он испытывал такие же чувства, с которой ему так нужно было быть вместе. Просто находиться рядом и смотреть, как она спит. Он вспомнил, насколько сильной была боль, когда ее не стало, когда он потерял ее навсегда. Горе буквально раздавило его. Доминик чувствовал, словно душа его умерла вместе с ней, словно кто-то пробил дыру у него в груди и вырвал сердце. Смерть Натали заставила его понять, какую боль испытывали родственники жертв расследуемых им преступлений. Болела душа. И Доминик знал самую жестокую тайну жуткого клуба, в который его включила судьба: время не обязательно излечивает все раны.

Он не сможет снова пережить такую боль. Он не забыл пытку пробуждения утром, когда обводил взглядом квартиру и вспоминал каждую счастливую минуту с Натали, запечатленную на фотографиях, висевших на стенах, или видел какой-нибудь приставной столик, который они вместе покупали, или любимую чашку, из которой Натали пила кофе. Ежедневная агония тянулась и тянулась, пока наконец не парализовала его и Доминик поклялся, что никогда больше не позволит себе привязаться к женщине. Он загнал воспоминания подальше, но вдруг что-то заставило их всплыть на поверхность. Доминик видел светлое лицо Натали и ее милую улыбку, а потом – холодные пустые глаза трупа.

Доминик лежал рядом с Си-Джей, запах ее волос сводил его с ума. И несмотря на все разумные обещания себе, он обнаружил, что хочет с ней большего, хочет знать все, что можно о ней узнать.

Он поцеловал ее в шею и почувствовал, как она зашевелилась. Си-Джей придвинулась к нему поближе.

– Сколько времени? – сонно пробормотала она.

– Двенадцать. Ты спала примерно час.

– Надеюсь, я не храпела?

– Сегодня нет.

Она перекатилась на другой бок и положила голову ему на грудь.

– Я очень хочу есть, – сказала Си-Джей и посмотрела на закрытую дверь спальни. В щелочку под дверью пробивался свет. Было очень тихо. – Интересно, а курица осталась?

– Я не успел дать твоим питомцам куриные печенки. Сомневаюсь, что курица уцелела.

– Это напоминает плохой фильм ужасов, – шутливо произнесла Си-Джей легким тоном. – Совращенная женщина отправляет своего мужчину за пивом после того, как они покувыркались в постели, и он обнаруживает, что в кухне не осталось ничего съестного после атаки голодных домашних животных.

– Хорошо, что я закрыл дверь, иначе толстый кот мог бы уже оказаться здесь и под дулом моего пистолета требовать добавки. Знаешь ли, он в их паре главный.

– Кажется, у меня есть замороженная пицца. Может, еще и суп. Пожалуй, больше ничего.

Они какое-то время лежали в темноте, перед тем как Доминик снова заговорил.

– А что означает «Си-Джей»? – внезапно спросил он. – Я вспомнил, что ни разу не задавал тебе этот вопрос.

Она сжалась. Ее застали врасплох, и поэтому она поняла, что отвечает ему:

– Хлоя, Хлоя Джоанна.

– Хлоя. Мне нравится это имя. Почему ты его сократила?

– Пожалуйста, не называй меня так.

– Не стану, если ты не хочешь, но объясни почему.

– Я не хочу об этом говорить. Это личное. – Она отстранилась от него.

Доминик ждал мгновение и затем спросил со вздохом:

– Почему ты полна тайн? Почему ты мне их не открываешь?

– Имя – часть моего прошлого. А я его не желаю обсуждать.

– Но прошлое – это часть тебя. – И он добавил тихим голосом: – А я хочу быть частью тебя, Си-Джей.

– Прошлое – это то, какой я была, а не то, какая я сейчас. Это все, что я могу тебе сказать, Доминик. – Она села на кровати.

Он тоже сел и натянул брюки.

– Хорошо. Хорошо. Я подожду, – сказал он обреченно. – А что, если я сделаю нам омлет? Яйца есть?

Она словно не услышала вопроса.

– Доминик, нам нужно поговорить, и я не хочу, чтобы ты все понял неправильно. – Си-Джей неподвижно сидела у края кровати, повернувшись к нему спиной. – Судебный процесс начнется всего через несколько дней, и я думаю, пока нам не стоит быть вместе. Я думаю, что к нам обоим будет привлечено большое внимание прессы и начальства, а мои чувства к тебе, как мне кажется, написаны у меня на лице, когда я нахожусь рядом с тобой. Мы должны держаться на расстоянии.

Он словно получил пощечину.

– Ну и что, если люди догадаются о наших чувствах друг к другу? Какое это имеет значение?!

– Это имеет значение для меня. Я не могу провалить дело, Доминик. Не могу! Бантлинга нужно отправить в камеру смертников за то, что он сделал.